Он на минуту задумывается, а затем решает:
— Надо готовить текст речи! Конечно, интереснее выступать без заранее подготовленного текста, — так получается живее. Но сейчас особенно важно заранее все продумать и взвесить каждое слово…
И, обращаясь к двум стенографисткам своего секретариата, Никита Сергеевич, улыбаясь, говорит:
— Придется уж вам еще раз пострадать ради общего дела. Отдохнем завтра в Москве.
Стенографистки берутся за свои тетрадки и карандаши. Никита Сергеевич садится за стол, готовый снова работать, как будто бы и не было позади напряженного рабочего дня…
Только что закончив сложнейшую поездку, которая на глазах у всего мира вылилась в историческое событие, он сразу принимается за обобщение ее итогов. Ведь послезавтра ему уже предстоит новый полет за границу— в братскую Китайскую Народную Республику.
Как обычно, перед Никитой Сергеевичем нет никаких бумажек. Свои речи он до мельчайших подробностей продумывает заранее, очень тщательно готовясь к ним. И вот сейчас он диктует фразу за фразой, взвешивая и отчеканивая их. Эти мысли, положения родились в его голове уже давно. Сейчас он только оформляет их. Порой он возвращается к уже сказанному и уточняет свою мысль, но отнюдь не стремится как-то пригладить свои выражения, загнать их в обыденные, ставшие привычными для многих ораторов формы. Это живая, идущая от сердца речь, это свой собственный, так пришедшийся по душе народу стиль.
Так проходит один час, второй… И кажется уже, что это не кабина самолета, а рабочий кабинет главы правительства.
Исписано уже много листов — рождается большая и яркая речь, которая через несколько часов будет выслушана советским народом и вызовет широчайшие отклики за границей. Небо за иллюминаторами уже посветлело — самолет все дальше уходит на восток. Он держит курс на континент Европы, идя по широкой дуге через Исландию к Скандинавии.
Тем временем в радиорубке самолета идет напряженная работа — воздушный корабль не только поддерживает с землей свои обычные служебные связи, перекликаясь с аэродромами, но и передает важные послания главы Советского правительства.
Как только самолет пересек границу Соединенных Штатов, Н. С. Хрущев направил телеграмму Президенту Соединенных Штатов Америки. Вот ее текст:
«Оставляя территорию Соединенных Штатов Америки, прошу Вас, господин Президент, принять от меня лично, членов моей семьи и сопровождающих меня лиц сердечную благодарность и признательность за приглашение посетить вашу великую страну и за теплый прием, который был оказан нам лично Вами и американским народом. Наше ознакомление с жизнью американского народа было весьма интересным и полезным.
Обмен мнениями между нами по наиболее важным международным проблемам и по вопросам советско-американских отношений показал, что все более берет верх стремление предпринять необходимые усилия в целях ликвидации «холодной войны», создания обстановки доверия и взаимопонимания между нашими странами. Наши встречи несомненно будут содействовать разрядке международной напряженности, упрочению дела всеобщего мира.
Еще раз искренне благодарю Вас, господин Президент, американский народ за оказанное нам гостеприимство. Заверяю Вас, что советский народ и Советское правительство в свою очередь окажут Вам такой же радушный прием, когда Вы прибудете в Советский Союз.
Желаю Вам, господин Президент, Вашей супруге, сыну, Вашим замечательным внучатам, с которыми мне было так легко договориться о времени Вашего визита в Советский Союз, — всей Вашей семье желаю счастья и благополучия.
Желаю счастья и процветания всему американскому народу».
Когда самолет пролетал над Канадой, в эфир ушла приветственная телеграмма премьер-министру Канады. Никита Сергеевич продиктовал и дал указание передать телеграммы также премьер-министру Исландии, премьер-министру Норвегии и премьер-министру Швеции.
Наконец работа закончена.
— Теперь, пожалуй, можно и вздремнуть немного, — говорит Н. С. Хрущев. — Кажется, я заработал право на отдых…
Но отдых был непродолжителен. Еще не все подготовлено для чтения из того, что продиктовал Никита Сергеевич несколько часов назад, а он уже снова появляется в салоне, садится за стол и внимательно, неторопливо читает текст своей речи перед москвичами, внося по ходу чтения исправления и добавления.
Самолет летит над советской землей. Ярко сияет солнце. Пассажиры «ТУ-114» чувствуют себя непривычно: их стремительный корабль обогнал в своем движении время, и они потеряли ночь. В Америке сейчас только-только наступает утро, а в Советском Союзе уже близится к концу рабочий день. Пресс-группа при Председателе Совета Министров СССР шлет с борта самолета сообщения о том, как протекает полет, и радио Москвы немедленно дает эти сообщения в эфир.
И вот уже огромный серебристый воздушный корабль появляется в синем солнечном небе над Внуковским аэродромом. Быстро снижаясь, он идет на посадку. Авиационные специалисты смотрят на часы: пятнадцать часов двадцать восемь минут по московскому времени. Значит, полет Вашингтон — Москва совершен за 10 часов 28 минут. Последний раз взревели моторы, и самолет, подруливший к аэровокзалу, замер.
К самолету идут встречающие. Здесь А. Б. Аристов, Л. И. Брежнев, К. Е. Ворошилов, Н. Г. Игнатов, А И. Кириченко, Ф. Р. Козлов, О. В. Куусинен, А. И. Микоян, Н. А. Мухитдинов, Е. А. Фурцева, П. Н. Поспелов, Л. С. Коротченко, Я. Э. Калнберзин, А. П. Кириленко, А. Н. Косыгин, К. Т. Мазуров, В. П. Мжаванадзе, М. Г. Первухин, Н. В. Подгорный, Д. С. Полянский, члены и кандидаты в члены Центрального Комитета партии, маршалы Советского Союза, министры, председатели государственных комитетов, руководители партийных и советских организаций Москвы и Московской области, заведующие отделами и ответственные сотрудники ЦК КПСС, работники правительственного аппарата.
Шеренгой выстроились пришедшие для встречи главы правительства Советского Союза члены дипломатических представительств, аккредитованных в СССР, сотрудники посольства Соединенных Штатов Америки.
Здесь же, на аэродроме, — большая группа москвичей, приехавших с предприятий.
Никита Сергеевич спускается по трапу с воздушного корабля. Улыбаясь, он приветствует встречающих. Раздаются аплодисменты, крики «ура», слышатся приветствия, поздравления с успешным завершением дружественного визита в Соединенные Штаты и благополучным возвращением на родную землю. Дети преподносят Н. С. Хрущеву и членам его семьи букеты цветов. Никита Сергеевич взволнован, он тепло здоровается с руководителями партии и правительства, с министрами, маршалами, дипломатами, с москвичами. Отвечая на приветствия, он шутливо говорит, перефразируя слова известной песни:
— Хороша страна Америка, а Россия лучше всех!
И снова над аэродромом слышится громкое «ура», звучат возгласы в честь Коммунистической партии Советского Союза и Советского правительства.
Вереница машин направляется на стадион в Лужники, здесь должен состояться митинг, посвященный возвращению главы Советского правительства из США. В пути — трогательные встречи с москвичами. Узнав из сообщений по радио, что Никита Сергеевич уже прибыл на аэродром, они стихийно устремились навстречу. Людей так много, что регулировщики уличного движения, не ожидавшие их появления на проспекте имени Ленина, не в состоянии удержать их по сторонам проезжей части улицы. Машинам приходится замедлить ход. Чем дальше, тем уже становится этот живой коридор.
Головная машина на минуту останавливается — дальше ехать нельзя, живая стена преградила путь! Раздаются приветствия, аплодисменты. Ребятишки, появившиеся словно из-под земли, несут цветы. Никита Сергеевич растроганно благодарит окружающих, приветственно машет рукой. Медленно расступаются люди, и колонна машин с трудом движется дальше.
Вот и Ломоносовский проспект. И здесь — тысячи собравшихся москвичей. Окна в новых огромных домах распахнуты настежь. В них видны люди. Заполнены все балконы. Повсюду радостные, улыбающиеся лица. Это настоящий праздник — праздник мира!
Наконец машины добираются до стадиона в Лужниках. Гигантский Дворец спорта переполнен. Пожалуй, никогда еще здесь не было так тесно. Каждому хотелось прийти сюда, каждый отдавал себе отчет в том, что это не обычный митинг, это завершение целого этапа истории и начало новой ее главы.
Историки назовут поездку Н. С. Хрущева в Соединенные Штаты подвигом, — слишком много было неизвестных в том уравнении, которое предстояло решить главе Советского правительства. В Москву из-за океана долетало эхо бранных речей и статей. Католические епископы призывали американцев бить в колокола, молить бога о спасении от страшного коммунистического искушения. Твердолобые ораторы продолжали разглагольствовать о том, что какие бы то ни было «переговоры с большевиками» не нужны и вредны. И все-таки поездка совершилась.
