В другом месте будет показано, что по части подлинных взаимоотношений Львова с кадетами Мельгунов не имел реального представления. Дело обстояло совершенно иначе. Здесь же подчеркнем добросовестность автора: он запросил и Гучкова, и Керенского (Львова уже не было в живых) об их отношении к «Диспозиции № 1». Ответ, как и следовало ожидать, был отрицательный. «Надо ли говорить, — сообщает Мельгунов, — что А. И. Гучков и А. Ф. Керенский отрицают возможность указанной в документе политической комбинации. Керенский отмечает, что с Гучковым он не был знаком до революции, с Львовым он встретился впервые осенью 1916 г. Но я и не думаю, что документ этот мог исходить непосредственно от них». Последняя фраза — это уже капитуляция, фактический отказ от первоначального утверждения, что документ — дело рук масонов. Дальнейшее рассуждение на эту тему еще более подтверждает этот вывод. Допустим, хватается за последнюю соломинку Мельгунов, что «проект» «Комитета спасения» — продукт чьей-то творческой фантазии. Так или иначе, но к концу 1916 г. такой объединяющий конспиративный центр образовался. «Пятерка» действует довольно энергично и принимает активное участие во всех общественных начинаниях того времени: в «заговоре Гучкова» принимают участие Некрасов и Терещенко. Через последнего идут «нити», к Родзянко и к великосветским кругам. Некрасов «связывает» заговор с думскими сферами «и с партией, в которой он состоял и занимал видное положение». Он представлял в ней левое крыло, которое «тянуло» к трудовикам. «Некрасов связывал, таким образом, дворцовый переворот с социалистической частью демократической общественности. Близкие отношения Некрасова к Львову соединяли петербургские проекты с московскими затеями»[7]..
Так или иначе обстояло дело, уже не имеет значения, потому что не имеет отношения к «Диспозиции № 1». В приведенном отрывке речь идет уже о совсем других вещах: о связях и взаимопроникновении различных групп помещичье-буржуазной «общественности», лихорадочно искавших выхода из сложившейся в результате засилья распутинщины и «темных сил» в управлении государством трагической ситуации. И в этих гаданиях много спорного и сомнительного, но, как мы помним, автор честно предупредил, что в его изложении будет много предположений и догадок.
Что же сказал Мельгунов о «Диспозиции № 1», как таковой? Очень немного: он допускает, что документ вышел из масонских кругов и что никто из указанной в нем троицы не был его автором. Ни о какой сверхсекретной организации у Мельгунова нет и речи — при всей его склонности к гаданиям такая мысль не могла ему прийти в голову, ибо несостоятельность ее была бы совершенно очевидна. История пресловутых «заговоров», которую Мельгунов хорошо изучил, воочию показала всю неспособность оппозиционной «общественности» к созданию сколько-нибудь серьезной и действительно хорошо законспирированной организации. Характерно, что Мельгунов сам не счел даже нужным проанализировать текст «Диспозиции № 1», предоставив судить о ней самому читателю.
Итак, что же это был за документ? Кто его автор и каково его подлинное содержание? Ответ на этот вопрос необходимо начать с одного очень важного разъяснения. Характер «Диспозиции № 1» таков, что адекватно передать его содержание и смысл при помощи пересказа и цитат нельзя: документ принадлежит к числу таких редчайших писаний, которые от такого обращения с ними не проигрывают, как это обычно бывает с «нормальными» источниками, а выигрывают. Выигрывают в логике, здравом смысле и т. д. Иными словами, становятся более значительными, чем есть на самом деле. Но когда они предстают перед читателем целиком, во всей своей первозданности, все становится на свои места. Не требуется даже особого комментария, чтобы понять, что это за документы. Поэтому мы вынуждены привести целиком «Диспозицию № 1».
«Диспозиция № 1» была опубликована неким Б. Кругляковым, который нашел ее, как он сообщает, среди бумаг А. И. Гучкова. Из его вводной статьи для нас представляют интерес лишь последние два абзаца. Приведя слова, принадлежащие якобы Гучкову (они взяты из документа, составленного департаментом полиции со ссылкой на известную документальную публикацию «Буржуазия накануне Февральской революции». 1927. С. 50), о том, что «нужно всем скорее объединиться и организоваться, и эта организация нужна не только для борьбы с врагом внешним, но еще больше для борьбы с врагом внутренним — той анархией, которая вызвана деятельностью настоящего правительства», публикатор далее резюмирует от своего имени: «Весьма характерно, что эта мысль, высказанная А. И. Гучковым на съезде земского и городского союзов, открывшемся 7 сентября 1915 г., почти в таких же выражениях повторяется и публикуемой «диспозицией» «Комитета народного спасения», которая датирована днем позже, т. е. 8 сентября». Таким образом, Б. Кругляков считает, что по своему содержанию и настроению «диспозиция» полностью находится в русле настроений земско-городской оппозиционной общественности и скорее всего, судя по дате, является прямым откликом на ее съезд.
Далее делается попытка объяснить цель «диспозиции», обусловленная ее загадочной подписью: «Комитет народного спасения». «Это совпадение, — считает публикатор, — по-видимому, не случайно, так как донесениями охранки подтверждается, что буржуазия, готовясь к будущей своей роли, организовывалась легально и конспиративно. В недрах «подполья» при активном, по-видимому, содействии Гучкова и был создан «Комитет народного спасения», диспозиция которого, найденная среди бумаг Гучкова... есть не что иное, как предварительная программа блока крупной и мелкой буржуазии, делившего задолго до падения самодержавия плоды грядущей Февральской революции»[8]..
Все сказанное в этом отрывке — плод досужей фантазии Б. Круглякова, который, судя по всему, не имел серьезного представления ни о документах охранки, ни об организациях буржуазии, как крупной, так и мелкой.
Будучи хорошо знакомы с документами департамента полиции, фиксировавшего все, что только он мог (и не мог), по части деятельности помещичье-буржуазной оппозиции в годы войны как в Думе, так и в земско-городской среде, мы с полной ответственностью заявляем, что никаких секретных организаций буржуазии он не обнаружил, поскольку их просто не было в природе (за исключением масонской организации, о которой идет речь в настоящем очерке).
Созданный якобы в середине 1915 г. тайный блок крупной и мелкой буржуазии, рассчитанный на будущую революцию, также является домыслом публикатора.
Предположение Б. Круглякова о том, что в создании «диспозиции» принимал непосредственное участие Гучков, основано только на том, что она была найдена в его архиве. Между тем найденный им экземпляр уже сам по себе доказывает обратную версию о том, что к Гучкову этот документ попал случайно и не имел к нему никакого отношения. Дело в том, что он бракованный, в нем много ошибок, подчас радикально меняющих смысл и свидетельствующих не просто о небрежной, а о неграмотной перепечатке. Получается весьма странно: один из авторов «диспозиции» имеет в своем распоряжении совершенно неудовлетворительный текст[9].. В результате сам публикатор исправляет текст документа, причем не на основании другого экземпляра, которого у него не было, а по догадке. В нескольких случаях он исправил его правильно, в других ошибочно, но большую часть ошибок он просто не увидел и.не мог увидеть.
Но поскольку Н. Яковлев имел дело только с публикацией Красного архива, мы воспроизведем именно ее с теми исправлениями, которые сделал Б. Кругляков. Ошибки документа, действительные и мнимые, публикатор дал в подстрочных примечаниях, но мы удобства ради перенесем их в текст, заключив в круглые скобки. В квадратных же скобках будут нами даны исправления в соответствии с подлинником.
Диспозиция № 1
Необходимо:
1) Признать, что война ведется на два фронта: против упорного и искусного врага во вне и [против] не менее упорного и искусного врага внутри.
2) Отделить определенно и открыто, людей понимающих и признающих (признававших) [признавших] наличность внутренней войны, столь же важной, как и внешняя, от людей, не понимающих или не желающих признать наличность двух войн.
3) Признать, что достигнуть полной победы над внешним врагом немыслимо без предварительной полной победы над врагом внутренним.
4) Признать, что полная победа внутри означает публичное и окончательное связующее [окончательно-связующее] преклонение всех без исключения лиц в империи перед утверждением: «русский народ есть единственный державный хозяин (хозяйственный) земли русской», с соответствующими [с соответственными] из сего практическими выводами, а именно: право хозяина иметь (имеет) свое мнение, открыто его высказывать и требовать беспрекословного подчинения его организованной воле.
