Все мы внимательно читаем в газетах, слушаем по радио материалы, так или иначе связанные с Вашей поездкой по Соединенным Штатам Америки. Всюду: на работе и дома — единственной темой разговоров стало обсуждение Ваших выступлений перед американцами, перед аудиторией на сессии Генеральной Ассамблеи ООН.
И знаете, к какому выводу мы приходим? Подслушали Вы нас, Никита Сергеевич: каждый из нас, будь он на Вашем месте в Соединенных Штатах, говорил бы именно то, что говорите Вы. О чем это говорит? Это говорит о том, что Вы излагаете перед американским народом и перед всем человечеством самые сокровенные думы и чаяния нашего народа.
Ваши выступления, полные убеждающей правоты, изменили ход мыслей многих рядовых американцев, и в их лексиконе вскоре к словам «спутник», «лунник», «атомоход» прибавится новое слово — «сосуществование». А это большой залог победы дела мира.
Скоро начнутся Ваши переговоры с Президентом Эйзенхауэром. Будьте таким же убедительным, логичным до конца. Если г-н Эйзенхауэр действительно желает мира, как этого желает американский народ, то он не может не пойти на разумные соглашения. Если же у Президента Соединенных Штатов возникнут сомнения в искренности высказываемого Вами желания советского народа жить в мире и дружбе с американским народом, то пусть он приезжает к нам. Ему нечего будет опасаться за свою личную сохранность среди советских людей, как теперь некоторые правящие люди Америки пытаются заставить Вас опасаться американцев.
И когда он увидит плоды нашего труда за послевоенные годы, когда он поговорит с рядовыми советскими людьми, он поймет, как все мы жаждем мира.
Разрешите мне через Вас пригласить г-на Эйзенхауэра в наш прекрасный Киев. Я и мои товарищи по работе, все жители Киева с искренним радушием и теплотой пожмем руку представителю великого американского народа.
Итак, благополучного Вам возвращения на Родину, Никита Сергеевич, и добро пожаловать к нам, в Советский Союз, г-ну Дуайту Эйзенхауэру.
С искренним уважением
комсомолец П. Егоров.
22 сентября 1959 г.
г. Киев.
МЫ ЛЮБИМ СВОЮ РОДИНУ
Дорогой Никита Сергеевич! Я — простая домохозяйка. Муж мой — простой рабочий-шахтер. Имеем сыночка 4 лет. От имени своей семьи и других своих близких я не могу не выразить Вам сердечной благодарности за то, что Вы следуете ленинским идеям, терпеливо и решительно боретесь за обеспечение мира и безопасности как для своей страны, так и для всех стран мира.
Я аккуратно слежу за газетами, слушаю передачи по радио о Вашем пребывании в США. Я радуюсь, читая в газетах или слушая по радио Ваши прекрасные слова; они, как солнечные лучи, обогревают весь миролюбивый народ и, как гром, обрушиваются на головы поджигателей «холодной» и «горячей» войн. От Ваших слов поджигатели войны не в себе: их трясет лихорадка, они мечутся, толкая друг друга в грязь, и изо всех сил стараются подложить Вам пакость и выкрикнуть в беседах какую-либо дерзость или умышленно извратить Ваши ответы на их вопросы.
Не случайным был такой факт, когда г-н Рейтер умышленно наклеветал на Вас. Мне кажется, что г-н Рейтер извращает нашу советскую политику, абсолютно ничего не знает о советском народе. Слушая радио, я была крайне огорчена таким похабным и лицемерным поведением г-на Рейтера и его соучастников. Эти люди дальше своего носа ничего не видят. И я торжествовала и гордилась тем, что Вы подобрали умное и столь подходящее сравнение г-на Рейтера с соловьем, который, когда поет, закрывает глаза и ничего не видит.
Американским господам монополистам, видимо, не нравятся правдивые Ваши ответы и стремления народов к мирному сосуществованию. Им, видимо, не нравится и предложение о полном и всеобщем разоружении, которое принесло людям столько радости.
Дорогой Никита Сергеевич! Я верю в Вас, как в непоколебимого борца за мир. Я разделяю с Вами огорчения, которые наносят Вам некоторые господа в Америке. Огорчив Вас, они огорчили и меня, простую советскую домохозяйку. Как бы американские господа ни трепали Ваши нервы, я уверена, что Ваши нервы крепки, как сталь. Думаю, что никому не удастся остудить Ваше горячее сердце в борьбе за мир и прекрасное будущее человечества.
Наш народ уверенно пойдет за партией. Коммунизм мы построим и Америку перегоним.
Я, мать своего ребенка, больше чем уверена, что каждая мать желает, чтобы никогда над головой наших детей не собирались черные тучи войны. Я очень желаю, чтобы спокойным был сон детей и матерей, прекрасным был труд, без которого, как без кислорода, прожить невозможно. Я не хочу, чтобы мой сын остался без отца или матери, чтобы он пережил все те страдания, что пережила я во время Отечественной войны.
Поэтому, дорогой Никита Сергеевич, я желаю Вам от души самых больших успехов в достижении Вашей цели, самого большого терпения и хорошего здоровья. Желаю Вам богатырской силы. Пусть будут крепки нервы и сердце, пусть найдется противоядие, чтобы уничтожить яд тех, кто хочет продолжать «холодную войну» и гонку вооружений.
Пусть знают господа капиталисты Америки, да и всех капиталистических стран, что я, простая домохозяйка, получила образование 10 классов и имею специальность, живу в своей Советской стране прекрасно, и мне не придется просить работы у господ-хозяев Америки. Миллионы таких же, как я, любят свою Родину, ее социалистический строй. Не надо лучшего и большего счастья, чем жить и служить своей прекрасной Родине. А если господам не верится, что мы живем хорошо, пусть приезжают и посмотрят к нам, в город Красный Луч. Имеются и такие люди, которые не хотят работать, так удивляться не приходится: в семье ведь не без урода. Это же не люди, а просто считанные людишки. Наш донбасский народ называет таких лодырей «стилягами своего стиля», и опираться на таких «стиляг своего стиля» было бы абсурдным.
Дорогой Никита Сергеевич! Я понимаю, что таких простых людей, как я, много и в Америке. Они поймут Ваши замечательные слова, которые дышат запахом мира, весны, труда и цветов. Эти простые люди вместе с Вами не дадут поджечь мир атомной и водородной бомбой.
Пусть будут прокляты все поджигатели войны!
Да будет мир на всей земной планете!
Искренне Ваша Алла Попова.
25 сентября 1959 г.
г. Красный Луч, Луганская область.
БОИ ЗА ЧЕЛОВЕКА, ЗА ЕГО СЧАСТЬЕ
Никита Сергеевич! Я знаю, что моя личная оценка Ваших выступлений в США ничего не значит. Но если бы Вы только знали, как я Вам сейчас благодарна!
Сложный переплет в моей судьбе привел к такому плохому настроению, какого не было даже после ареста мужа, даже тогда, когда я (оставив троих детей) сама Находилась в особом закрытом режимном лагере в течение семи лет. Так скверно мне было только, когда меня зря (я совершенно убеждена, что зря) не восстановили в рядах партии. Но после этих ударов я так погрузилась в работу, стихи и чувства, что сил хватило на все. Продолжала быть внутренне и коммунистом и бодрым человеком. А вот теперь рассталась с одним человеком… Было больно, как бы суммарно за всю мою жизнь. То ли просто устала, то ли еще что, но даже о детях не могла так думать, как прежде. С нежеланием готовила лекции, почти через силу. Каким-то вторым моим существом радовалась нашей ракете, говорила и даже смеялась с людьми. А первое мое существо только болело и даже начало, впервые в жизни, скверно посмеиваться над собой и казалось на всю жизнь неистребимой комсомольской романтикой, вошедшей в кровь с детства. Я становилась себе чужой и горькой. И в это время газеты, а в них Ваши выступления. Я поэму недавно написала, в ней есть такие слова:
Да, так бывает: мир вдруг сужен,
Его простор, его объем,
Как верный друг тогда нам нужен,
Чтоб снова выйти на подъем.
Вот Вы-то и оказались для меня таким верным другом и вывели на подъем. Просто, здорово говорите Вы с американцами. И такая гордость поднимается за нас всех в душе, что всякое плохое личное настроение отступает, а остается радость. Мол, знай наших!
Понимаете, мне и субъективно многое особенно близко и понятно. Может, это не скромно сравнивать, но если уж писать, так искренне.
Я помню, в лагере сижу на верхних нарах и перекрикиваю 200 голосов. (Там ведь были представлены все формации: от первобытнообщинного строя до коммунизма.) Доказываю, что коммунизм мы непременно и скоро построим, что вот-вот будет решение ЦК и партия выжжет перегибы в национальном вопросе и в работе органов госбезопасности. А мне в ответ куча реплик: Львовна вообще не от мира сего, раз еще верит в справедливость. Мало ей десяти лет для отрезвления». Или и того хуже: «Нас-то мы знаем за что посадили, а вот вам, коммунистам и комсомольцам — правоверным, так и надо. За что боролись, на то и напоролись».
В общем разные были и люди и взгляды у них. Да и дела не у всех невинны. Там шла классовая борьба. Там шла и борьба за человека, за «середняка» — за этих украинских девушек, на которых к их 18 годам сказалось столько влияний и ситуаций, что они буквально метались между нами и врагами, а каждый зряшный арест отшатывал их от нас и усиливал влияние буржуазных националистов, берлинских экстра-дам и просто кликуш. После решения ЦК и разоблачения Берия победили мы, те, кто верил в правду, кто не сломался. Те же, кто с такими, как я, спорили, выбрали меня же председателем Совета актива лагеря. Остались, конечно, шипящие, но было бы странно, если бы их не было среди заключенных.
