В целом в 1805 г. Великая армия представляла очень мощную и мобильную силу, на голову превосходившую вооруженные силы феодальных государств Европы по опыту, организации и по применению новой тактики военных действий, рожденной практикой революционных войн. Главное, этой армией руководил выдающийся полководец, одновременно являвшийся и талантливым государственным деятелем, обладавшим беспрекословным авторитетом и умевшим для решения стратегических задач своей волей концентрировать усилия своей державы на правильно выбранном направлении.
После лета 1805 г. войска будущих противников начали интенсивное движение к театру военных действий. Союзниками, собственно австрийским командованием (Гофкригсрат) и русским генерал-адъютантом Ф.Ф. Винцингероде, еще в Вене 4 июля 1805 г. был предварительно разработан план действий сухопутных войск на континенте, получивший название «Военная конвенция». Этим планом предусматривались несколько театров военных действий с учетом возможного присоединения к коалиции Дании и Пруссии.
1) На Север Германии, в частности – в шведскую Померанию, направлялся русский корпус генерала П.А. Толстого (16 тыс. человек) он должен был совместно со шведами (16 тыc. человек) и, возможно, с английским контингентом, а также с пруссаками действовать в направлении захваченного французами Ганновера и далее.
2) В Южной Германии предполагалось задействовать 120 тыс. человек австрийцев и примерно 80–90 тыс. русских войск.
3) В Северной Италии сосредоточивалось более 100 тыс. австрийских войск.
4) В Южную Италию должно быть направлено 45 тыс. человек русских, англичан, а к ним должны были присоединиться неаполитанские войска.
Бросив взгляд на принятый союзниками план, сразу становится ясным, что Северная Германия и Южная Италия рассматривались как вспомогательные направления. Лишь в случае, если бы к коалиции присоединилась Пруссия, тогда можно было ожидать движение прусских войск в сторону Рейна. Главными направлениями для союзников являлись второе и третье. Причем австрийское командование полагало, что основным театром военных действий Бонапартом будет выбрана Италия. Весьма странное предположение, когда собранные силы Наполеона находились тогда в Булонском лагере. По австрийскому замыслу, после занятия Баварии и Северной Италии союзные армии должны были соединиться в Швейцарии и оттуда двинуться на территорию Франции. Отметим, что несколько похожий план (движение в Швейцарию) потерпел полное фиаско в 1799 г. Командовать этими армиями должны были даже не австрийские генералы, а австрийские эрцгерцоги. Командующим в Южной Германии был номинально назначен имевший мало военного опыта эрцгерцог Фердинанд (чтобы не отдавать командование русскому генералу), а в Северной Италии эрцгерцог Карл, один из лучших австрийских военачальников. Без особого труда можно вычленить в этом многосложном и многоходовом плане австрийский умысел – захват территорий для себя (спешили прибавить свои гербы к занятым областям), а не разгром противника. Да и реализация плана была трудноисполнимой из-за характера местности (в значительной части горной или гористой), в которой предстояло действовать войскам. Кроме того, весьма сомнительна была и польза от дальних отвлекающих диверсий – высадки союзников в Северной Германии и в Неаполе, как почти бесполезной траты сил и средств вместо их концентрации для достижения основной цели.
Напротив, план Наполеона со стратегической точки зрения выглядел простым и логичным. Оставив без внимания возможные уколы союзников против Ганновера и Неаполя, а в Северной Италии поставив чисто оборонительные задачи маршалу А. Массена, имевшему в распоряжении ограниченное число войск (50 тыс. человек), французский полководец свои главные силы переориентировал от Ла-Манша на Дунай и далее к Вене. Он поставил принципиальную задачу – вывести из строя Австрию, разрезать ее владения на две части, тем самым не только помешать соединению с русскими войсками, но и расколоть территорию Австрийской империи, что затруднило бы возможность помощи одной австрийской армии другой. Успех на этом направлении гарантировал ему дальнейшее обладание и Италией, и Германией и являлся лучшей защитой этих территорий.
Уже в самом начале при реализации принятого плана союзников возникли затруднения и отклонения от первоначальных замыслов. Во-первых, были допущены промахи чисто политического свойства. 25 августа 1805 г. из Радзивиллова в сторону Австрии двинулись русские войска – Подольская армия (около 50 тыс. человек) под командованием М.И. Кутузова. Она должна была соединиться с австрийцами на Дунае и потом начать действовать в Южной Германии. Австрия же, не дожидаясь русских, решила действовать самостоятельно и ее войска 11 сентября вступили на баварскую территорию, надеясь, что сила штыков заставит присоединиться к коалиции Баварию. Но на деле произошло нечто противоположное – баварцы заявили о своей полной лояльности Наполеону и примкнули к нему. Так же поступили и владельцы других южногерманских земель. Их контингенты усилили Великую армию и в дальнейшем воевали бок о бок с французами. Они явно не желали усиления влияния на них Австрии. Монархи из дома Габсбургов много веков занимали императорский престол Священной Римской империи Германской нации и уже порядком им надоели. Австрийцы явно переусердствовали, полагаясь на свою военную силу и репутацию.
Вряд ли в данном случае стоит говорить об идеологическом влиянии французских революционных идей или изображать немецких владетельных курфюрстов в качестве борцов за правду или либералов, хотя австрийское вторжение можно трактовать как агрессию. Просто они выбирали из двух зол и сделали ставку на более сильного из противников. Австрийцы многократно терпели поражения от французов, в том числе и от Наполеона, да и занять эти территории французам не представляло никого труда. Нараставший топот солдатских сапог французов помог им сделать решающий выбор. И в первый момент немцы не прогадали, и затем до 1813 г. верой и правдой старались заслужить доверие Наполеона. Правда, позже, в 1815 г., немецким коронованным особам за свои прагматические решения, вопреки феодальной солидарности и желанию любыми средствами сохранить свои владения, пришлось пережить весьма тревожные минуты, когда державами-победителями решалась их дальнейшая судьба. Но их простили, они, отделавшись легким испугом, даже смогли тогда сохранить полученные от Наполеона титулы, правда, часть полученных земель все же пришлось вернуть.
Но это будет потом. А в 1805 г. Наполеон сумел создать (усилиями Австрии) против третьей феодальной коалиции свою собственную коалицию. На стороне Франции, помимо Испании и французских государств-сателлитов (Италия, Швейцария, Голландия и др.), выступили Бавария, Вюртемберг и Баден (выставили 30 тыс. человек). Единственно, ландграфство Гессен-Дармштадтское отказалось подписать союзный договор с Наполеоном, но разрешило проследовать через свою территорию французским войскам. Присоединение южнонемецких государств не только увеличило силы Наполеона, но дало возможность создать прочный и надежный тыл для действий Великой армии, можно было продвигаться вперед по чужой территории, не опасаясь всевозможных неприятностей и внезапных ударов в спину. Немцы исправно выполнили возложенные на них обязательства.
К концу сентября австрийские войска заняли Баварию, вошли в ее столицу Мюнхен, а их основные силы выдвинулись к Ульму. Все это было сделано по замыслу генерала барона К. Мака фон Лейбериха, злого гения австрийской армии. Первоначально номинально австрийцами на Дунайском театре командовал эрцгерцог Фердинанд, но его начальник штаба генерал Мак был в фаворе у императора. Фердинанд получил приказание руководствоваться и выполнять все советы и директивы своего начальника штаба. Естественно, между первыми лицами возникли неурядицы и непонимание. Именно по замыслу фактического главнокомандующего Мака австрийские войска оказались растянутыми от Боденского озера до г. Ингольштадт, а основные силы австрийцев расположились у Ульма и на рубеже р. Иллер, ожидая там появления французов. Причем никаких конкретных разведсведений о французах у австрийского командования не имелось, и они абсолютно неверно судили о соотношении сил, полагая, что у французов против них действовали примерно 70 тыс. человек (на самом деле их было минимум 160 тыс.), т. е. примерно столько же, как и у них. Дислокация войск была сделана по наитию генерала Мака и развернута фронтом на запад. Но именно такое расположение австрийцев очень устраивало французского полководца, и он надеялся воспользоваться стратегическими просчетами своего противника.
Наполеон решил обойти с севера правый фланг Мака, отрезать его коммуникации от Австрии, а затем окружить его войска. 25 сентября французы форсировали Рейн. Корпуса Великой армии, разбросанные веером на фронте более 200 км, начали по заранее составленным маршрутам быстрые самостоятельные фланговые движения, а конница И. Мюрата сделала несколько демонстраций в направлении Ульма с целью удержать австрийцев на занимаемых позициях. Ульмский маневр Наполеона был разыгран как по нотам, ему все удалось, хотя и при исполнении можно найти шероховатости и ошибочные решения французских маршалов и генералов, порожденные быстроменяющейся обстановкой. В будущем эта операция стала классикой при изучении стратегии и военного искусства. Но при наличии такой бестолковой в военном отношении личности, как генерал Мак, она теряет определенную ценность. Ибо трудно даже предположить, что найдется еще такой один самоуверенный схоласт подобный Маку, пребывавшему в настроении полного оптимизма, не знавшему силы и намерения своего противника и так уверенно загонявшему бы себя в ловушку. Вместо того чтобы отступать, осознав опасность, когда французские корпуса достигли Дуная и угрожали отрезать его от Австрии, он остался маневрировать, а фактически бездействовать в районе Ульма, хотя можно было еще попытаться прорваться, уйти с чужой территории, избежать возможной катастрофы, пожертвовав частью, спасти целое. Ничего не было сделано, чтобы вырваться из мышеловки. Причем как-то рационально объяснить поведение Мака в те дни историки могут с большим трудом. Такое чувство, что «кролик оказался загипнотизирован удавом». Мак находился в плену абсолютно неверных политических сведений, он получал какие-то почти фантастические данные о восстаниях во Франции, высадке англичан в Булони и, как ни парадоксально, постоянно ожидал отступления и повального бегства французских войск, даже тогда, когда для австрийцев складывалась катастрофически безнадежная обстановка. Все это было бы смешно, если бы не привело к весьма печальным последствиям. Очень плохо, когда лицо, облеченное военной властью, слабо разбирается в стратегии, вследствие чего и допускает грубые просчеты, но еще хуже, когда примешивает сюда и политические моменты, не только не отражающие действительность, но и в корне ей противоречащие. Тогда главнокомандующий становится похожим на явного шута и превращается в простое посмешище даже в своей профессиональной среде.
