6. Англо-германское соглашение и участие Японии
Отношения между Японией и Англией в результате боксерского восстания значительно улучшились. В то же время в отношениях между Германией, Россией и Францией, с одной стороны, и Японией и Англией, с другой, появилась заметная напряженность. Дипломатический корпус в Пекине как бы разделился на два лагеря, расположенных друг против друга в тесном посольском квартале[64].
Тогда Германия совершила поступок, который не соответствовал ее политике. Выдвигались различные предположения относительно причин и целей этого поступка, но ни одно из предположений не казалось убедительным. Дело в том, что сразу после освобождения посольского квартала в Пекине Германия заключила с Великобританией соглашение, касающееся Китая, и пригласила Японию присоединиться к нему. Можно считать, что это соглашение явилось предтечей англо-японского союза. Ввиду того что в свое время оно прошло почти незамеченным, несмотря на интересный материал, который оно содержит, для полного понимания этого союза мы ниже приводим текст соглашения:
«Правительство его британского величества и германское императорское правительство, желая обеспечить свои интересы и свои права в Китае, указанные в существующих договорах, решили придерживаться следующих принципов в отношении их совместной политики в Китае,
1. Все страны глубоко заинтересованы в том, чтобы приморские и речные порты Китая были открыты для торговли и для всякой другой легальной формы экономической деятельности подданных всех стран без различия; со своей стороны оба правительства обязуются поддерживать все вышеупомянутые принципы на всей части территории Китая, где они имеют влияние.
2. Правительство его британского величества и германское императорское правительство со своей стороны не воспользуются настоящим сложным положением и не попытаются добиться каких-либо территориальных приобретений в пределах Китая и будут направлять свою политику на то, чтобы сохранить территорию Китайской империи в том состоянии, в котором она сейчас находится.
3. В случае, если какая-либо другая держава, воспользовавшись осложнениями в Китае, попытается под каким-либо видом получить такие территориальные приобретения, обе подписавшиеся стороны оставляют за собой право предпринять необходимые меры в целях защиты своих собственных интересов в Китае.
4. Оба правительства сообщат о заключении настоящего соглашения другим заинтересованным державам и в особенности Австро-Венгрии, Франции, Италии, Японии, России и Соединенным штатам Америки и пригласят их признать принципы, в нем изложенные».
Сначала английское и германское правительства решили сообщить текст соглашения правительствам Австрии, Франции, Италии, Японии, России и Соединенных штатов и предложить им признать изложенные в нем принципы; для этого был добавлен четвертый параграф. Однако в отношении Японии Германия и Великобритания поступили иначе. Они не только сообщили ей о соглашении и предложили, в соответствии с четвертым параграфом, признать изложенные в нем принципы, но и пригласили ее стать участницей соглашения. Так как из шести правительств только Япония присоединилась к соглашению, а в ответах Америки, России, Франции, Австрии и Италии не было и намека на то, что им было сделано подобное предложение, то отсюда мы можем заключить, что лишь одна Япония была приглашена. Несомненно, это было сделано умышленно. По мнению автора, особое приглашение Японии чрезвычайно многозначительно, в особенности с точки зрения германского правительства.
Однако взгляды автора основаны на его собственных выводах, а характер договора не дает ему возможности обосновать свои предположения. Для Германии не могло быть лучшего способа выяснить возможности англо-японского союза, как пригласить Японию присоединиться к соглашению (причины, которые заставляли Германию желать этого союза, будут изложены в главе III). Если бы, по предложению Германии, Англия согласилась пригласить Японию, было бы установлено желание Англии сотрудничать с Японией. С другой стороны, согласие Японии показало бы, что Япония желала бороться вместе с Германией (или с Англией) против экспансии России на восток. Таким образом, одним ловким маневром Германия могла узнать истинные намерения и Англии и Японии.
Японское правительство (министр иностранных дел Като в кабинете Ито) послало следующий ответ на зондировавшее предложение кайзера:
«Императорское правительство, получив заверения подписавших договор держав о том, что, присоединяясь к данному договору, оно будет в том же положении, как если бы оно было подписавшим, а не присоединившимся государством, без колебаний официально заявляет, что оно присоединяется к данному соглашению и признает заключенные в нем принципы (29 октября 1900 г.)».
Английское правительство благоприятно относилось к предложению германского правительства пригласить Японию присоединиться к соглашению, а Япония приняла их совместное приглашение. Итак, эта разведывательная операция удалась кайзеру. Затем он дал указание барону Эккардштейну, одному из своих любимцев, действовать в Лондоне совершенно необычно. После беседы с выдающимися английскими политическими деятелями барон посетил графа Хаяси, японского посланника в Лондоне, и рассказал ему о результате своих бесед. Этот случай имел место лишь через четыре месяца после того, как Япония присоединилась к англо-германскому соглашению.
В англо-германском соглашении не было ничего нового. Это была лишь вторичная декларация принципов открытых дверей и равных возможностей в Китае, а также территориальной целостности и независимости Китая. Текст был прост и ясен. Однако через некоторое время в рейхстаге в ответ на интерпелляцию князь Бюлов заявил, что Манчжурия не включалась в состав «Китая», о котором говорилось в соглашении и который был ограничен той территорией, где английское и германское правительства имели влияние. Он далее объяснил, что Манчжурия лежала вне сферы влияния Германии. Это было явное извращение соглашения. Нельзя серьезно и обоснованно доказывать, что Манчжурия не является частью Китая. Могла ли колыбель династии Цинь[65] не быть в государстве, управляемом династией Цинь? Во всяком случае, фраза «на всей той части территории Китая, где они могут оказывать влияние», встречается только в первом параграфе, где говорится об открытых дверях и равных возможностях, в морских и речных портах Китая. Деятельность России в Манчжурии заключалась, главным образом, в оккупации территории, другими словами, она нарушала независимость и территориальную целостность Китая и тем подпадала под действие второго и третьего параграфов. Но слова «где они могут оказывать влияние» пропущены как раз в этих двух параграфах, и нельзя не признать, что объяснение князя Бюлова в парламенте было сплошным крючкотворством.
Если внимательно прочитать текст англо-германского соглашения и сопоставить его с последующими действиями Германии, то бросаются в глаза три удивительные вещи. В течение трех лет перед подписанием соглашения Германия под разными предлогами отклоняла все дружелюбные предложения Англии. Так, например, в 1899 г., за год до боксерского восстания, Германия игнорировала знаменитую речь в Лейстере Джозефа Чемберлена, английского министра колоний, в которой он открыто высказывался за союз с Германией. А теперь та же Германия, непонятно почему, захотела заключить англо-германское соглашение. Затем, почему немедленно после соглашения Германия предприняла действия, которые фактически сделали это соглашение недействительным? И, наконец, если сохранение дружественных отношений с соседней страной принуждало Германию к эластичному толкованию соглашения, то почему в третьем' параграфе она употребила выражения, столь определенные, что они были похожи на договор о союзе:
«В случае, если какая-либо другая держава, воспользовавшись осложнениями в Китае, попытается под каким-либо видом получить такие территориальные приобретения, обе подписавшиеся стороны оставляют за собой право предпринять необходимые меры в целях защиты своих собственных интересов в Китае».
Если бы Германия действовала необдуманно, можно было бы понять эту непоследовательность. Но если в ее поведении был определенный план, тогда можно допустить лишь одно объяснение. Ведь немецкая дипломатия была какой угодно, только не бестолковой, — она решала свои задачи чрезвычайно осмотрительно и обдуманно. В самом деле, ни с чем нельзя сравнить основательность и глубину немецких научных работ. Надо думать, что у Германии не было искреннего желания сблизиться с Англией, а когда она пошла на это сближение, у нее были скрытые намерения, осуществление которых сделало английскую дружбу ненужной. Англо-германское соглашение подтверждает это.
