К перечню причин неудач в развитии интеграционных процессов в Содружестве следует добавить, что в рамках СНГ не удалось разрешить ни одного межэтнического конфликта, оставленного в наследство с советских времен, — ни нагорно-карабахского, ни грузино-абхазского, ни приднестровского, ни киргизско-узбекского, — хотя Россией предпринимались недюжинные усилия для их урегулирования.
Некоторые из этнических конфликтов полыхнули огнем уже на территории образовавшегося Содружества, приобретая межгосударственный характер.
Пожалуй, России удалось изменить коренным образом ситуацию только во внутреннем конфликте в Таджикистане. Во время гражданской войны в этой стране президент Ельцин поручил мне, тогдашнему руководителю СВР, провести ряд конфиденциальных встреч в Афганистане и Иране. В Афганистане были сосредоточены боевики ДИВТа — религиозной организации, возглавившей борьбу против режима во главе с президентом Рахмоновым. И в Афганистане, и в Иране находились руководители этой организации. В Кабуле состоялась моя встреча с руководителем повстанцев Нури. В Тегеране — очень полезные беседы с министром иностранных дел Вилаяти, президентом Рафсанджани. В результате возникла договоренность о совместной линии восстановления стабильности в Таджикистане — выявилась обоюдная заинтересованность в этом двух государств. Все это создало условия для переговоров в Москве президента Рахмонова с лидерами оппозиции Нури и Тураджонзода о создании совместного правительства, в котором ДИВТу отошло 30 процентов министерских постов. С гражданской вой ной было покончено. В последние годы в официальных изданиях Таджикистана роль России в урегулировании внутриполитического конфликта практически не упоминается. Однако об этой роли знают участники событий — конечно, не только я, их было много.
Кое-что было сделано и на приднестровском направлении. Там удалось уговорить стороны конфликта — Кишинев и Тирасполь — подписать соглашение, но оно не выполнялось. Вторично пытался добиться успеха, уже договорившись со сторонами, заместитель председателя правительства Д.Н. Козак, однако подготовленное соглашение в последний момент перед подписанием было торпедировано Кишиневом, на который, видимо, оказали давление западные структуры. Неоднократно предпринимались попытки Москвы сблизить позиции Армении и Азербайджана по карабахской проблеме, но тщетно.
Отдельно остановлюсь на действиях России по пресечению кровопролития — этого добились — и урегулированию грузино-абхазских отношений. Еще в бытность мою министром иностранных дел, учитывая нежелание Сухуми подписывать соглашение с Тбилиси о территориальной целостности Грузии, мною была предложена формула: «Согласие двух сторон жить в общем государстве в границах Грузинской ССР на 1 января 1991 года». Во время многочасовых встреч уговорил на эту формулу президента Абхазии Ардзинбу, который в свое время был научным сотрудником в руководимом мною Институте востоковедения Академии наук СССР. Естественно, речь шла об общем, а не едином государстве, что открывало путь к его федерализации при гарантии широких прав Абхазии. Удалось даже уговорить Ардзинбу прилететь на моем самолете в Тбилиси — Россия гарантировала ему безопасность, которая была достигнута в результате телефонных разговоров с президентом Грузии Э.А. Шеварднадзе. Но к огромному сожалению, Грузия тогда отвергла идею подписания соглашения по этой формуле. Думаю, об этом многие сейчас сожалеют.
В условиях развития центробежных тенденций в СНГ страны, настроенные проводить интеграцию на постсоветском пространстве, взяли курс на действия в рамках не всего СНГ, а «пятерки». По инициативе Н.А. Назарбаева Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Россия и Таджикистан образовали в 2000 году Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭс), определив в качестве его главных целей создание Зоны свободной торговли, Таможенного союза, Единого экономического пространства с введением единой валюты. По ряду показателей это была уже более продвинутая интеграционная группировка. 6 октября 2007 года Россия, Белоруссия и Казахстан подписали Договор о создании единой таможенной территории и формировании Таможенного союза. Для того чтобы договор не оставался на бумаге, был создан наднациональный орган — Комиссия Таможенного союза. В 2009 году три государства договорились о развитии Таможенного союза в Единое экономическое пространство, для подготовки документов которого было зафиксировано время — до 1 июля 2011 года. Как видим, конкретики прибавилось. Приведет ли это к реализации договоренностей трех, покажет время.
Какие выводы можно сделать из всех событий, изломов, поворотов в нелегкой судьбе СНГ?
Вывод первый. Последовательные интеграционные этапы в рамках всего Содружества в близлежащий период неосуществимы. При этом не следует делать ставку на разноскоростную интеграцию. Мы часто ссылаемся в этом плане на пример Европейского союза. Разноскоростная интеграция там проявляется в том, что отдельные страны не принимают некоторых общих решений. Например, Великобритания не вступила в Валютный союз и не подписала Шенгенское соглашение о единой визовой политике. Но отказ отдельных стран от углубления экономической интеграции или расширения интеграционного процесса на политическую и военную сферы отнюдь не проистекает из их намерения выйти из ЕС или сблизиться с каким-то другим союзом государств. Разноскоростная интеграция опирается в ЕС на принятую всеми участниками концепцию окончательного итога процесса — передачу на наднациональный уровень многих, если не основных государственных функций.
Положение в СНГ резко отличается от положения в ЕС. Движение к определенной заранее конкретной цели, по сути, в СНГ отсутствует. Очевидно, в сложившихся условиях она и не может быть воспринята большинством стран СНГ. Россия, превосходящая другие страны СНГ по своим экономическим возможностям, уже не является единственным источником их экономического развития, а для некоторых стран и экономического выживания. Проявляют активность стать таким источником Европейский союз, США, Китай, в меньшей степени Турция, что находит благоприятную почву в ряде стран Содружества.
Нельзя игнорировать и такое обстоятельство, что Россия не является для многих стран СНГ бесспорным примером в целом ряде областей. Доходы бедных и богатых в России различаются в 17 раз, а в Казахстане — в 5,3 раза, в Белоруссии — меньше чем в 5 раз, на Украине — почти в 9 раз. Россия уступает этим странам не только по уровню дифференциации доходов населения, но и по продолжительности жизни.[37] Психологически все это может оказывать и оказывает воздействие на настроения населения в этих странах. Я слышал аргументы некоторых экспертов, не согласных с этим выводом: почему же тогда такой поток иммигрантов в Россию? Дело в том, что основной, превалирующий поток гастарбайтеров, вообще иммигрантов в Россию наблюдается не из тех стран СНГ, доля которых превышает 2,5 процента в совокупном ВВП, а в основном из Таджикистана, Молдавии, Киргизии. Правда, многие приезжают в Россию в поисках работы и находят ее из Украины, но, по данным Всемирного банка, этот поток уравновешивает трудовая миграция из России, которая является главным поставщиком рабочей силы на Украину.[38]
Вывод второй. Неосуществимость последовательных интеграционных этапов не означает отказа от сотрудничества между Россией и странами ближнего зарубежья. Дело не только в заинтересованности России в сближении с бывшими республиками СССР — серьезное стремление к этому проявляется и в других странах СНГ, что находит выход в нынешних условиях главным образом в двустороннем сотрудничестве России со странами Содружества. Очевидно, форма двустороннего сотрудничества не должна противопоставляться, как это делают некоторые эксперты, курсу на сохранение интеграционной площадки в СНГ.
Вывод третий. Для сохранения этой площадки оптимальным представляется упор в экономической интеграции на три государства — Россию, Белоруссию и Казахстан, на территории которых сосредоточено почти 83 процента экономического потенциала бывшего СССР.
От успешного продвижения интеграционных процессов в рамках «тройки» зависит вовлечение в эти процессы, по крайней мере, нескольких других государств — членов СНГ. Если будет очевиден успех в создании такого объединения, то есть основания считать, что другие страны Содружества не будут пассивно созерцать плюсы Таможенного союза и Единого экономического пространства, а захотят получить те преимущества, которые сулит интеграция в пространстве СНГ. Возможность такой перспективы является одной из серьезных причин, по которым не следует отказываться даже от столь аморфной организации, как Содружество Независимых Государств.
