320
Гордиев узел – чрезвычайно сложный и запутанный узел, которым, по древнегреческому преданию, фригийский царь Гордий привязал ярмо к дышлу своей колесницы. Существовало поверье, что развязавший этот узел будет властителем всей Азии. Александр Македонский не стал распутывать узел, а разрубил его ударом меча: отсюда выражение «разрубить гордиев узел» – быстро, прямолинейно и до конца решить запутанный вопрос, сложное дело. В. И. Ленин употребляет здесь это выражение в ироническом смысле, высмеивая мальтузианские взгляды г. Струве.
Известен факт роста наших кустарных промыслов и появления массы новых после реформы. Известно также теоретическое объяснение этого факта наряду с капитализацией других промыслов, данное Марксом при объяснении «создания внутреннего рынка для промышленного капитала» [«Das Kapital», 2. Aufl., s. 776 u. ff. («Капитал», 2-е изд., стр. 776 и сл. Ред.)][405].
Между прочим. Наблюдение этого факта и подало, вероятно, повод Ланге сочинять поправку к теории Маркса, которую он недостаточно понял. Вместо того, чтобы, анализируя этот факт, взять исходным пунктом данный (капиталистический) способ общественного производства и следить за его проявлением в земледелии, он вздумал сочинять из головы разные особенности «народных нравов».
К. Маркс. «Капитал», т. I, 1955, стр. 648.
См., например, Карышева («Итоги земской статистики», т. II, с. 266) – указание сборника по Ростовскому н/д. уезду на постепенное уменьшение доли крестьян в скопщине[406]. Там же, гл. V, § 9 – о доплатах крестьян трудом при издольной аренде.
О нём будет подробнее говориться ниже, по отношению к крестьянам и помещикам отдельно.
Г-н Южаков в «Русском Богатстве».
«Главный недостаток рассуждений г. Голубева в его замечательных статьях состоит именно в том, что он никак не может отделаться от этой фикции» (203).
«Как бы ни было» оно «желательно и необходимо», – добавляет г. Н. –он.
«Капитал», т. I, стр. 780, прим. 237.[407] Ред.
См. особенно § 4 главы XXIV: «Генезис капиталистических арендаторов». Стр. 773–776.[408]
Есть у гг. народников ещё один, весьма глубокий, приём затушёвывать корни нашего промышленного капитализма в «народном производстве», т. е. в «народном» ростовщичестве и кулачестве. Кулак несёт свои «сбережения» в государственный банк; вклады его позволяют банку, опираясь на рост народного богатства, народных сбережений, народной предприимчивости, народной кредитоспособности, занять денег у англичанина. Занятые деньги «государство» обращает на помощь... – какая недальновидная политика! какое печальное игнорирование «современной науки» и «современных нравственных идей»! – ...капиталистам. Спрашивается теперь, неужели не ясно, что ежели бы государство обращало эти деньги (капиталистов) не на капитализм, а на «народное производство», – то у нас на Руси был бы не капитализм, а «народное производство»?
В нашей литературе принято относить его к марксистам. На это есть так же мало оснований, как и на зачисление в марксисты г-на Н. -она. Г-н А. Скворцов тоже не знаком с учением о классовой борьбе и классовом характере государства Его практические предложения в «Экономических этюдах» ничем не отличаются от обыкновенных буржуазных предложений. Если он гораздо трезвее смотрит на русскую действительность, чем гг. народники, то на этом одном основании следовало бы зачислить в марксисты и г. Б. Чичерина и многих других.
Г-н А. Скворцов указывает, что обыкновенно под экстенсивной страной разумеют малонаселённую (с. 439, прим.). Он считает это определение неправильным, указывая следующие признаки экстенсивности: 1) сильные колебания урожаев; 2) однообразие культур и 3) отсутствие внутренних рынков, т. н. больших городов, концентрирующих в себе обрабатывающую промышленность.
«Для такой страны (насыщенной населением при данной степени хозяйственной культурности) мы должны допустить, что, с одной стороны, малые избытки, с другой – низкая образовательная ступень населения заставляет, при изменившихся условиях, многие хозяйства прийти к ликвидации» (442).
Признаки её: 1) вся земля обращается в пашню; 2) пар, по возможности, исключается; 3) в севообороте правильно чередуются растения; 4) возможно тщательная обработка; 5) стойловое содержание скота.
Г. Струве не упоминает об этой черте. Она выражается и в употреблении наёмного труда, играющего не малую роль в хозяйстве зажиточных крестьян, и в операциях ростовщического и торгового капитала в их руках, равным образом отнимающего сверхстоимость у производителя. Без этого признака нельзя и говорить о «капитале».
Работающих на помещика. Эта сторона отодвигается, чтобы яснее представить переход от натурального хозяйства к товарному. – Что остатки «стародворянских» отношений ухудшают положение производителя и придают разорению особенно тяжёлые формы, – об этом было уже говорено.
Тут налицо все признаки: товарное производство, как почва, – монополизация продукта общественного труда в форме денег, как результат, – и обращение этих денег в капитал. – Я нисколько не забываю, что эти первичные формы капитала встречались в отдельных случаях и до капиталистических порядков. Но дело именно в том, что они являются в современном русском крестьянском хозяйстве не как единичные случаи, а как правило, как господствующая система отношений. Они связались уже (торговыми оборотами, банками) с крупным фабрично-заводским машинным капитализмом и тем показали свою тенденцию; – показали, что представители этой «кабалы» только боевые солдаты единой и нераздельной армии буржуазии.
На каком основании – спросит, пожалуй, читатель – относится это лишь к увлечению г-на Струве? – На том основании, что автор вполне определённо признаёт капитализм, как основной фон, на котором совершаются все описываемые явления. Он совершенно ясно указал на быстрый рост товарного хозяйства, на разложение крестьянства, на «распространение улучшенных орудий» (245) и т. п., с одной стороны, – на «освобождение крестьян от земли, создание сельского пролетариата» (238), с другой. Он сам, наконец, характеризовал это, как создание новой силы – капитала, и отметил решающее значение появления капиталиста между производителем и потребителем.
Народники это говорили открыто и прямо, а «несомненный марксист» г. Н. -он преподносит эту же бессмыслицу в туманных фразах о «народном строе» и «народном производстве», уснащённых цитатами из Маркса.
То есть начать с мелкобуржуазности «крестьянина-земледельца» для доказательства «неизбежности и законности» крупного капитализма.
«Великая заслуга капиталистического способа производства состоит, с одной стороны, в рационализировании земледелия, возможность общественного ведения которого создаёт только этот способ производства, – а с другой стороны, в доведении поземельной собственности до абсурда. Как и все его другие исторические прогрессы, так и этот был куплен капитализмом ценой полного обнищания непосредственного производителя» («Das Kapital», III. В., 2. Th., s. 157 («Капитал», т. III, ч. 2-я, стр. 157. Ред.))[409].
Я ограничиваюсь исключительно хозяйственной стороной дела.
Поэтому ссылаться на крепостническое «наделение землёй» для доказательства «исконности» принадлежности средств производства производителю – сплошная фальшь.
«Дарственники» или дарственные крестьяне – часть бывших помещичьих крестьян, которые во время реформы 1861 года по «соглашению» с помещиком получали даром (без выкупа) нищенский надел, составлявший всего одну четвертую часть так называемого «высшего» или «указного», т. е. установленного законом, крестьянского надела данной местности. Всю остальную часть прежних крестьянских наделов захватывал помещик, державший своих «дарственных» насильно обезземеленных крестьян в экономической кабале и после отмены крепостного права. «Дарственный» надел получил в народе название «четвертного», «сиротского», «кошачьего» и «гагаринского» (по имени князя П. П. Гагарина, предложившего проект закона о «дарственных» наделах).
