После этого усташи продолжали убийства сербов. Некоторых убивали в собственных домах, а некоторых уводили в Книн в тюрьму уездного суда, а оттуда увозили на грузовиках в направлении Госпича, и с тех пор о них ничего не известно.
За это время, с июня и до 27 июля 1941 года, убиты следующие сербы: Петоевич Васо, торговец из Книна; Момич Йово, Войнович Йово, Дамянович Петар, Радинович Никола, Клинац Никола, Марич Тодор, все — земледельцы из Голубича, а также многие другие, чьих имен я не знаю. Из села Жагрович, община Книн, усташи однажды ночью убили 27 человек из рода Брадашей. Убито также немало сербов из многих других окрестных сел, но я не могу назвать их имен. Считается, что до 27 июля 1941 года усташами убито в книнском уезде от 500 до 600 сербов.
30 июня 1941 года я ехал из Книна в Белград. На станции Зрманя усташи ссадили меня с поезда, привезли в Книн и посадили в тюрьму уездного суда. Тогда в тюрьме усташи отобрали у меня 3 400 динаров наличных денег, потом два костюма, из которых один — совершенно новый, одни карманные часы фирмы “Лонжин”, три рубашки, одно зимнее пальто и один кожаный чемодан, а еще много других мелочей. Отобранные у меня вещи стоили в то время 23 000 динаров, и, включая отобранные деньги, я потерпел убыток в 26 400 динаров. Отобранные деньги и вещи так мне и не вернули. В тюрьме я провел 23 дня. В течение этого времени усташи жестоко меня избивали и истязали. Били меня прикладами, палками и топтали ногами. По два дня нам не давали есть, а когда мы получали пищу, то нам по два дня не давали воды.
Вместе со мной в тюрьме находились: Момич Глишо, почтальон из Книна, и Куколь Никола, пехотный поручик бывшей югославской армии, родом из Жагровича близ Книна, и многие другие сербы, крестьяне и горожане, которых я не знал. Усташи всех их избивали. Некоторых усташи убили в тюрьме, а трупы убитых ночью увозили из тюрьмы и бросали в Крку. Имен убитых я не могу назвать.
23 июня 1941 года во время прогулки в тюремном дворе мне удалось бежать. Вместе со мной бежали также упомянутые Момич Глишо и Куколь Никола. Мы скрывались в окрестных лесах вплоть до 27 июля, когда сербские четники заняли окрестности Книна.
Сербы устали от зверств усташей, и началось их массовое бегство в лес. Убежавшие сербы прятались в лесах в районе Босанско-Грахова и вместе с сербами из бос. анскограховского уезда организовали сопротивление усташам. Я тоже присоединился к этим сербам. Небольшая часть этих сербов была вооружена ружьями, а остальные—топорами, рогатинами, кольями.
27 июля 1941 года сербы начали сражение против усташей и за два дня, т. е. до 29 июля 1941 года, захватили все села босанскограховского уезда в Книнской Крайне, а также в окрестностях Дрвара. Не заняли только сам Книн, так как итальянский гарнизон, который там находился, не позволил четникам войти в Книн. Усташи отошли сначала в Книн, а потом бежали из Книна в направлении Загреба.
Когда четники завладели Книнской Краиной, они предложили принять руководство Джуичу Момчило, священнику из Стрмицы близ Книна. Он и сейчас стоит во главе четников, которые удерживают власть в сербских селах Книнской Краины.
В конце мая 1942 года в Книне снова появились усташи, которые не осмеливаются выезжать из Книна в окрестные сербские села, так как боятся четников. Только если встречают какого-нибудь серба одного, то коварно его убивают, а потом скрываются.
Особенно отличились в преследованиях сербов усташи: Шимич Векослав, монах-францисканец из Книнско-Поля. Он был истинный главарь усташей в Книне. Все убийства сербов совершались по его приказанию и по его инструкциям. Больше того, он лично своими руками убивал сербов. Ездил вместе с усташами в Босанско-Грахово, Киево, Брнику, забирал сербов из этих сел и убивал их. Этот монах-усташ в прошлом году бежал от четников в Загреб, где как будто находится и теперь. Также отличились: Арапович Фране, земледелец из Врполя, председатель книнской общины; Шимич Перо, земледелец из
Голубича; Марич Шпиро, торговец из Книна; Славич Кулич Драго из Книна.
Я, покинул Книн 9 июня 1942 года и с пропуском, который я получил в итальянской военной комендатуре, отправился в путь. 14 июня 1942 года с помощью одного приятеля перешел из Земуна в Белград.
Никаких других показаний дать не могу. С протоколом ознакомился. Все сказанное мною могу подтвердить под присягой”.
КОКОГУШ Славко, трактирщик из Високо, одноименной общины и уезда, 38-ми лет, 11 июня 1942 года сообщил следующее:
“Сразу после провозглашения Независимого государства Хорватия в Високо появились усташи под предводительством Топчагича Мустафы, землемера из Високо. Усташи были местные хорваты и мусульмане.
До Юрьева дня, т. е. до 6 мая 1941 года, присутствие усташей в Високо и окрестностях было почти незаметным, единственно они разрушили памятник королю Александру, но сербов не трогали.
6 мая 1941 года, рано, около трех часов утра, из Сараева приехали на грузовике примерно 15 вооруженных усташей. Некоторые были в усташской форме, а некоторые — в гражданской одежде. Тем же утром они с помощью местных усташей начали производить обыски в сербских домах под тем предлогом, что ищут оружие. Заодно арестовывали сербов и увозили их в тюрьму уездной управы. Произвели обыск и у меня и, хотя ничего не нашли, после этого арестовали. Кроме меня, после произведенного обыска, также были арестованы: мой брат Благое, торговец; Милич Глигорие, седельник; Ерич Жарко, слесарь на железной дороге, и Иванич Йосо — все из Високо; затем Белов Душан, земледелец из Чекрича; Мирич Данило, земледелец из Чекрича; Братич Милош, земледелец из Топузово-Поля; Кувач Митар, земледелец из Топузово-Поля; Белош Сретен, лесник из Топузово-Поля; Дабич Остоя, железнодорожник из Високо; Бабич Остоя, земледелец из Кралупа. Через два дня после Юрьева дня, т. е. 8 мая 1941 года, арестованы также: Карич Гойко, торговец, и Гаврич Степан, лавочник, — оба из Високо. Я был сразу же посажен в одиночку, и в 5 часов пополудни меня привели к уездному писарю Аджимехмедагичу Мустаю, который зачитал мне приговор. Меня приговорили к десятидневному тюремному заключению, и я должен был тотчас отправиться в тюрьму. Я спросил его за что, но он сказал, что мне не следует ничего больше спрашивать, и при этом пожал плечами. Тогда у меня возникла уверенность, что приговор вынесен по указанию Струича Ивана, владельца гостиницы из Високо, который был известен как влиятельный усташ и именно в это время находился в кабинете начальника уезда. Меня немедленно отправили в тюрьму. Также к десятидневному заключению приговорен и Плавшич Йосо и тоже немедленно отправлен в тюрьму. Остальные были в тот день в тюрьме избиты, а затем перевезены в Сараево.
Выйдя из тюрьмы, я поехал в Сараево искать своего брата Благое, но не нашел его. А в полиции мне сказали, что всех их 10 мая 1941 года перевезли в Загреб. После этого ничего больше узнать о брате я не смог. И вообще о судьбе других сербов, которых вместе с ним увели из Високо, ничего не известно. Наверняка они все убиты.
Накануне Видова дня, т. е. 27 июня 1941 года, вечером, усташи арестовали около двадцати пяти сербов из Високо, и меня в том числе. 10 дней нас держали в тюрьме, а потом отпустили домой.
В конце июля 1941 года местные усташи арестовали: Лаича Корнелие, служащего финансового управления из Сараева, который находился в Високо; Николича Миле, электрика; Гашича Бошко, парикмахера; Беладиновича Душана, уездного писаря; Ягнучича Любо, студента; Бесатовича Бранко, торговца; Карайовановича Михаиле, почтальона; Шотру Милана, трактирщика; Дабича Бранко, железнодорожника, и Ковачевича Владо, уездного школьного инспектора, — все из Високо. Затем Бокарца Вито, земледельца из Кула-Бани, община Високо; Пайкича Мирко, железнодорожника из Долиполя, община Високо. Все эти сербы сразу же угнаны усташами в Госпич.
Упомянутые Николич Миле и Пайкич Мирко после Госпича отправлены в лагерь Ясеновац, где они находились вплоть до конца марта 1942 года, когда вместе с одиннадцатью другими заключенными сербами были освобождены и отправлены в Сербию. Этой весной, попав в лагерь Ясеновац, я расспрашивал о судьбе угнанных сербов и узнал, что в лагере Ясеновац убиты: Беатович Ранко, Жалица Милош, Карайованович Михайло, Ковачевич Владо, Шотра Милан, Дабич Бранко, Бокарац Вито и Гошич Бошко. О судьбе других угнанных сербов я не смог ничего узнать, наверняка и они где-нибудь убиты.
Через два-три дня после этого усташи согнали несколько зажиточных сербских семей из Високо и окрестностей и отправили их в лагерьв Славонска-Пожегу, откуда они были переправлены в Сербию. Их имущество усташи потом разграбили. В Сербию отправлены: Плавшич Дионизие с семьей, торговец: братья Пловичи, Йоцо, Гойко и Углеша, с семьями, торговцы; Вукоевич Мирко с семьей, банковский служащий; Попич Мило с семьей, торговец; Попич Таса, владелица магазина; Митрович Алекса с семьей, торговец; Илич Велько с семьей, торговец; Арнаутович Тодор, торговец, — все из Високо. Затем: Ковач Новица с семьей, земледелец из Топузово-Поля; Джокич Риста с семьей, земледелец из Подлугова; Радич Джурджа с ребенком, домохозяйка из Влакини; Вукович Ристо, пенсионер из Подлугова, и некоторые другие, чьих имен я не помню.
