Глава 4. Чума ХХ века
Чумой ХХ века я, Ваня, считаю коммунизм, ту идеологию, ту суматошную в своей бестолковости теорию и практику коллективистского общага, которую подсунули человечеству и едва не навязали русскому народу опять-таки все те же евреи.
Мои университеты, моя учёба протекали под знаком и огромным влиянием этой еврейской заразы.
Помнишь у Пушкина один из шедевров Болдинской осени - поэму «Пир во время чумы»?
Пушкинские персонажи, презрев опасность заражения неизлечимой по тем временам болезнью - чумой, пировали от души, шампанским заливали мрачные мысли о неудавшемся настоящем и уже недостижимым будущем.
Так и я, Ваня. Всю жизнь меня травили коммунизмом. Всю жизнь я сопротивлялся как мог этой напасти. Потому что всем своим нутром, всей своей кожей чувствовал, что это не то, что не место этой язве на здоровом теле русского народа.
Коммунизм придумали евреи.
Нет, Ваня, не Карл Маркс. Это мальчик, маленький мальчик в сравнении с теми взрослыми дядьками, которые стояли у истоков чумной заразы.
Коллективистский общаг, названный потом уже в ХVIII веке французскими масонами эпохи Просвещения коммунизмом появился еще до нашей эры.
После исхода евреев из Египта, брожения их с Моисеем по пустыне, они вновь вернулись в Палестину. Раввины разбили евреев по 12 коленам. Это своего рода 12 губерний или областей. Конечно, не идущих ни в какое сравнение по размерам территории числу населения с русскими губерниями и областями, на которых по пол-Европы могут разместиться и ещё останется место для государства Израиля.
Это были маленькие закутки, на которых жило по несколько тысяч, а может быть и сотен евреев. Но каждое колено имело своего «губернатора», своё «законодательное собрание», свою «церковь» в лице раввина и синагоги.
Всех этих глав и членов собраний избирали сами «коленщики», т.е. народ, население. Словом, та самая демократия преимуществами которой позднее так блестяще воспользовались евреи в своих целях, живя в Европе и США.
В государство все эти колена объединялись Синедрионом - своего рода президиумом еврейского раввината или по современным меркам - Политбюро ЦК КПСС.
И тут уж никакой демократией и не пахло. Решения Синедриона не обсуждались. Они выполнялись, хочешь ты или не хочешь, тебя никто не спрашивал.
Именно по такому принципу построены современные Соединенные Штаты Америки. 52 штата.
Везде свои губернаторы, законодатели, судьи, средства массовой информации и проч. Свои законы. Все избираются всеми.
«Демократия», Ваня, так и прёт изо всех щелей.
А на практике? Управляет всеми этими структурами и штатами формально президент США, Конгресс, Верховный суд, редакции центральных СМИ.
Действительное же руководство принадлежит узкой кучке лиц, входящих в высшее руководство масонскими ложами США, а вслед за ними и всего мира.
Никто не знает их фамилий. Подозревают. Но со стопроцентной гарантией - никто не скажет.
Как принимаются решения в этой «могучей кучке» никто не знает. Протоколов заседаний как на Политбюро ЦК КПСС никто не ведет. Решения этой кучки также передаются исключительно в устной форме.
Поэтому никто ничего ни о ком не знает и знать не может даже если очень захочет.
Мафия своими структурами управляет именно по таким же принципам. Поэтому с ней так сложно бороться. А если учесть, что наиболее видные мафиози сами входят в число «могучей кучки», то победить мафию - пустое занятие.
У нас такое же устройство при жизни Ельцина тоже попытались ввести так называемые олигархи во главе с Березовским - Гусинским.
Они договорились в Давосе поддерживать на выборах-96 Ельцина за то, чтобы потом получить возможность управлять этим полубольным алкоголиком.
И многое у них получилось.
Ельцина провели в президенты. Экономику прибрали к рукам. СМИ - и раньше были ихними. Государственную Думу не могли сперва своротить. Но потом купили и ее. Совет Федерации со всеми губернаторами и так был под их контролем.
Казалось бы всё. Конец России. Но не тут-то было.
Они, как и их западные кукловоды, никак не могут понять, что Россия - не Израиль и не США с Западной Европой.
Она живет по своим никем не устанавливаемым и никем не контролируемым законам. Они не написаны в конституциях и кодексах. Они прописаны в душах и сердцах русских людей.
Красной нитью через все эти законы проходит непонятная опять-таки всем инородцам вместе взятым по словам поэта любовь к родному пепелищу.
«И дым Отечества нам сладок и приятен», - говорит в комедии Грибоедова «Горе от ума» западник и космополит Чацкий. Заметь, Ваня, по уму - западник. Он в комедии высказывает такие рулады, что окружающим становится неловко. Но ведь в душе этот европеец - русский. Также как русская Наташа Ростова.
Вспомни, как она отплясывала камаринскую в гостях у дяди, подмосковного помещика.
И Лев Толстой вместе с читателями, восхищаясь грацией танцующей исконно русскую плясовую Наташи, задавался вопросом: «Откуда в этой 18-летней графиньке, которая по-русски стала говорить лишь после того, как ее научили парлекать по-французски, которая отродясь не видела русских плясунь и не слышала других мелодий, кроме венских минуэтов, вдруг так зримо, так ярко проявилась русская барышня?».
А оттуда, откуда и я, «полтинник» по рождению, который никогда толком ничего русского не видел и не слышал в этом Богом забытом Казахстане, вдруг ощутил себя русским и никем другим!
Это природа сказывается, генная инженерия, но не методом клонирования овцы, как это сегодня пытаются сделать в Англии, а методом рождения нормального здорового ребенка от нормальной здоровой русской женщины. Вот так!
Возвращаясь к израильскому Синедриону напомню, что если не внемлешь его решению, то - получай отлучение от колена, от общины, от рода-племени.
Что это означало на практике? Очень просто - голодную смерть, потому что под страхом следующего отлучения такого отлученного никто не рисковал ни приютить, ни накормить. Финита ля комедия.
У евреев с этим, Ваня, очень строго было. Можно было кого-то исключить из КПСС. Но это не лишало человека основных источников существования. На него по-прежнему распространялись все социальные и иные гарантии. Разве что приходил крах его карьере. Это - да. Но жизнь его продолжалась.
В Иудее же подвергнутые остракизму выживали крайне редко.
Возьми известного философа нового времени Баруха Спинозу. Он жил в ХVII веке в еврейской общине Амстердама. Был как и весь его род гранильщиком стекол.
Это евреи изобрели очки, потому что среди них особенно много страдающих плохим зрением. Мой отец был в очках. Все его братья и сестры - тоже. Я уродился здоровьем в маму. И до сих пор хожу без очков. Только недавно, года два назад, стал надевать плюс 1, чтоб читать особенно важные документы. А так я очками не пользуюсь.
Спиноза, как Хасбулатов у чеченов, был весьма неглупым любознательным мальчиком. Учился ни шатко ни валко. Но всё время задавал учителям, а это были как ты сам понимаешь исключительно раввины, непростые вопросы.
Также как и я в школе, а потом в университете. Меня не интересовала программа. Я всегда выходил за пределы положенных тем и интересовался такими вопросами, которыми мои сверстники в лучшем случае стали задаваться лет через 10 после окончания средней школы.
Спинозу сперва предупреждали. Беседовали с родителями, чтоб те воздействовали на него. С ним говорил отец и не раз. Но ничего не помогало. Юноша не мог сдержать себя. Стремление к познанию жизни брало в нем верх над талмудистикой раввинского обучения. Хедер - школа по-еврейски, оказалась слишком тесной для пытливого ума будущего философского светила.
Кончилось тем, что его хилого по сложению мальчонку выпороли, как пороли всех еврейских детей.
Не помогло.
Он замкнулся. Ушёл из семьи. Открыл свою маленькую частную лавочку-мастерскую.
Благо ему помогли голландские мастера за его ювелирные способности. Шлифовщиком он был отменным. Имея маленький заработок, Спиноза занялся самообразованием.
Если хочешь знать, Ваня, это самая лучшая форма образования.
Все великие мыслители образовывали себя сами. Наш Ломоносов сделал себя сам. Пушкин в лицее научился грамоте и языкам. Остальное взял собственным усердием. Будучи в своих деревнях Михайловском, Болдине, он мог пролежать в постели с книгой Карамзина, с пером в руке, читая других, сочиняя свои гениальные вещи весь день.
Я не хочу себя ни с кем сравнивать. Боже упаси, тем более с такими великими людьми как те, о которых написал выше. Но откровенно говоря, поступал также как и они.
Я, Ваня, не знал их биографий. Мне не у кого было копировать образ жизни. Я своим умом доходил до всего, что потом оказывается подтверждалось и на примерах действительно выдающихся людей.
