Об этом же говорит и сравнение наших данных с данными массива в 10 154 человека, перевзвешенных на генеральную совокупность – взрослое население СССР по структурным параметрам по переписи населения. В табл. 2.12 приведены жизненные представления по Всесоюзному исследованию. Из лонгитюдного исследования в этом массиве присутствует всего 199 человек и, естественно, они не могут повлиять на распределение ответов в массиве в 10 154 человека. Массив статичен. В нем не замерялась предыдущая деятельность. Однако, сложив проценты в двух колонках (3 и 4) табл. 2.11 по той или иной ценности или важному виду деятельности из лонгитюдного (другого!) исследования, мы получим почти те же цифры, что и в замере по населению страны.
Количественно-качественная структура, зафиксированная в табл. 2.12, несет в себе результат динамического равновесия, показанного на фигуре «перехода» ценностей (рис. 2.8) и в динамике каждого кластера ценностей (табл. 2.11), схватываемых «здесь и сейчас» и только в это мгновение состояния системы. Уже через секунду физического времени все носители этой структуры будут иметь совершенно иное положение, но структура останется та же. В отличие от поверхностей потоков активности, отражающих величины изменений деятельности, мы видим здесь только поверхность волны, но не само движение. Однако именно теперь можно с учетом полученного результата анализировать статистические ряды, имея в виду, что под устойчивой поверхностью социального пространства идет непрерывный поток флуктуаций обмена деятельностями и накопления изменений отношений отдельных фрагментов, которые приведут потом к фундаментальным подвижкам.
Именно превышение скалярной массы изменений на минус по сравнению с такой же массой изменений на плюс в лонгитюдном исследовании за 5 лет, отмеченное выше, показывает, что в стохастическом по характеру движении захватываются новые предметные области. Они закрепляются в определенных социальных ареалах при тех или иных условиях, а оставленные предметные «поля» переходят на иной уровень функционирования, редуцируют и занимают узко локальные области социального организма. При этом обнаруживаются два важных обстоятельства: во-первых, равновесие системы относительно некоторого центра баланса, во-вторых, вероятность повторяемости и самотождественности элементарной фигуры движений вокруг центра баланса обмена результатами в любой из подсистем человеческой деятельности. Тут-то и важно было бы знать, являются ли «жилье» и «достаток» стимулами возрастающей активности или они при удовлетворении потребностей в их предметных референтах переключают переход активности людей на удовлетворение совершенно иных потребностей, что и ведет к возрастанию скорости перехода из средней группы в группу максимальной активности движения.
Прокомментируем некоторые данные.
1. Коэффициент корреляции рангов (по Спирмену) между кластерами ценностей и деятельностной ориентации москвичей, с одной стороны, и тем же рядом кластеров у населения страны – с другой, составляет 0,994. Однако ряд у москвичей получен сложением частот в кластерах ценностей и видов деятельности по двум параметрам: «имели 5 лет назад и имеют теперь, имели 5 лет назад, но не имеют теперь (т. е. в 1985 г.)», тогда как во Всесоюзном массиве 1980 г. (где среди 10 154 человек «присутствуют» всего 199 из 768 москвичей) этот ряд получен однократным замером. Так что по Москве в 1985 г. можно было назад «предсказать» ценности СССР в 1980 г. Но то же и наоборот: можно было сложить «по Москве» два других значения в 1985 г. и получить данные по стране на год вперед[60]. Это чистый эксперимент «ex-post-facto», демонстрирующий практическую силу модели, полученной на лонгитюдном исследовании в 768 человек, подтверждаемой массивом в 10 154, перевзвешенном на генеральную совокупность по данным переписи в ЦСУ СССР (перевзвес дал 10217).
2. Посмотрим на Всесоюзном исследовании соотношение весов людей с определенным количеством кластеров ценностей и распределением весов частот этих ценностей по всему зафиксированному полю людских представлений. Те же три группы «объема» ценностных ориентаций, что выделены в лонгитюдном исследовании для фиксации скоростей количественных изменений через 5 лет, выделены и во Всесоюзном исследовании, с той лишь разницей, что это однократный замер. У москвичей они составляли 18,2 % – 68,4 % – 13,4 %, во Всесоюзном исследовании – 14,8 % – 72,1 % – 13,1 % ансамблей обследованных. У москвичей распределение скошено к группе с малым числом кластеров, а в Союзе более острая «гауссиана». Стоит ли за этим более высокая идеологическая подвижность москвичей, трудно сказать – важно другое: 14,8 % населения страны охвачено всего лишь 6,2 % всего поля ценностно-деятельностных ориентаций, тогда как 13,1 % этого же населения присваивает себе 23,1 % этого поля представлений. 1511человек дают 6173 частот этого поля, а 1338 – 23 095 частот (4,1 против 17,3 в среднем). Меньшая группа дает в четыре с лишним раза больше. Однако можно и ошибаться в утверждении, что «действительное духовное богатство индивида всецело зависит от богатства его действительных отношений»[61]. Это для Англии XIX в. и для всего мира, может, и правильно, а в России все не так. Оказывается, в почти 100-тысячном поле сознания из пересечения людей и ценностно-деятельностных ячеек-кластеров в группе с «малым» объемом ценностей именно базовые их формы: «здоровье», «семья и дети», «работа», «трудолюбие», «деньги», «достаток» и «жилье» в 1,5 – 3 раза превышают их объемы у группы с «большим» диапазоном ценностно-деятельностных кластеров. В группе со средним по числу диапазоном к этой закономерности прибавляется «честность», «цель в жизни», «образование и учеба», «общение с любимым человеком» и «отзывчивость». Конечно, можно предполагать, что у группы «духовно богатых» людей уже есть и «деньги», и «жилье», и «общественная работа» (особенно), и многое другое, в чем они не нуждаются. Но нельзя не увидеть, что их переходы с одного блока ценностных ориентаций на другой более подвижны, а значит, их ценности вовсе не те, и за ними стоит скрытая этимологическая составляющая «ценностей». Нельзя идти и от противного, предполагая, что ценим то, чего нет. Тогда у 90 % страны нет здоровья. Это сейчас, при нынешнем духовном «богатстве» – очень похоже, но чтобы в 1980 г.?! Боже упаси!!
3. Наиболее подвижны «престиж» (44 % переходов по лонгитюду), «отзывчивость» (44 % переходов), «образование и учеба» [46 % переходов (получили образование – оно не ценность)], «общение с любимым человеком» [46 % переходов (была любимая, стала жена или наоборот – муж, уже не ценность, ценность – семья)], «честность» (40 % переходов), «деньги» (под 40 % переходов), «достаток» (под 40 % переходов). Эти ценности похожи на разменную монету главных жизненных «купюр». Нормированная энтропия во всем поле частот (по 27 кластерам 99 917 частот) равна 0,934. Однако в группе базовых ценностей она 0,824, в средней группе – 0,918, а в группе с наибольшим количеством кластеров – 0,976, т. е. самая высокая степень неопределенности ценностных ориентаций по выделяемому предметному ряду. Говорить об устойчивости групп ориентации здесь не представляется возможным. Здесь ценностные ориентации в другом мире.
4. Количественный показатель не числа кластеров (как в разбираемом случае, когда он дал нормальное распределение), но числа ответов по вопросу, «что для Вас является главным в жизни», во втором таганрогском исследовании 1979 г. (2000 респондентов – занятое население) давал ровное «плато» на числе от одного до семи ответов. При этом наблюдался монотонный последовательный прирост в каждой группе «новой» важной предметности по отношению к предыдущей: один ответ – первое место – «семья», два ответа – первое место – «семья», второе – «работа», три ответа – та же последовательность + «уважение окружающих», четыре ответа – та же последовательность + «общение с друзьями», пять ответов – последовательность сбивается – «достаток» меняется местами с «общением», шесть ответов – последовательность восстановлена + «сознание необходимости обществу», семь ответов – та же последовательность в первых пяти пунктах + ценности, связанные с общественным служением. Напрашивалось предположение, что в достаточно большой выборке можно зафиксировать, как в геологическом срезе берега реки, последовательность возникновения типов общностей при развитии социальной системы в целом, связанную, с одной стороны, с фундаментальными подсистемами (воспроизводство населения, труд, общение, материальное потребление, культура), а с другой – с удовлетворением и насыщением фундаментальных социальных человеческих потребностей (в детях, активности, общении, знании, социокультурных формах обмена). Ответ мог бы решить проблему конструирования социально-исторического термометра в каждый конкретный момент развития общества методами социологии[62]. Запомним: это понадобится нам при поиске области выделения метрики и масштабов уже не социального времени, но пространства, рассматриваемого как поля фундаментальных общностей, возникавших из самотождественных фрактальных образований при развитии орудий труда-взаимодействия с окружающим предметным миром и возникновения различных форм цивилизации на шкале физического времени.
