«Акт безумия», — поддержал столичного мэра Борис Немцов.
«Клиника», — констатировал Геннадий Зюганов.
«Технический премьер для технического правительства», — сказал в кулуарах Думы Владимир Рыжков.
Комментируя назначение Путина, газета «Известия» писала:
«Никогда президентская власть Бориса Ельцина не была так слаба, как сейчас. Похоже, президент пытается в этой ситуации сделать упор на грубую силу. Влияние силовых министров, в силу характера Путина и приказа верховного главнокомандующего добиться стабильности в стране, усилится неизмеримо. Мы получили правительство, выполняющее простые технические решения и команды, или техническое правительство с опорой на бронетехнику».[50]
Самые негативные комментарии по поводу этого назначения прозвучали со страниц оппозиционного журнала «Итоги», который писал:
«Борис Ельцин вытащил из своей замусоленной кадровой колоды маленького, невзрачного директора ФСБ и провозгласил его своим преемником. Что может эдакий блеклый, ничем не запоминающийся, напрочь лишенный не то что харизмы, но малейшего намека на обаяние человек? Думается, что ставка на Путина сделана ельцинской командой просто от отчаяния».[51]
Однако, неожиданно для многих своих оппонентов и критиков, В. Путин вскоре становится популярным политиком, особенно после решительных действий в Дагестане и на всем Северном Кавказе, но особенно после неожиданного успеха на выборах в Госдуму партии «Единство», возглавляемой Сергеем Шойгу и поддержанной В. Путиным.
Президент во всех начинаниях поддерживал нового премьера, однако многие политики и СМИ постоянно задавались вопросом: насколько прочной и искренней является эта поддержка? Всячески раздувались слухи, что Б. Ельцин недоволен растущей популярностью В. Путина. Даже сам В. Путин позднее признавал, что он опасался опалы и неожиданной отставки, хотя и надеялся, что продержится на новом посту не менее трех месяцев.
У Б. Ельцина были другие мысли о будущем своего премьера. Потеряв уважение и поддержку у населения, он наконец-то понял, что его время стремительно уходит, и он сам начал готовиться к уходу. Перед ним сейчас стояла самая главная проблема — проблема преемника, и именно рост популярности Путина и победа на выборах поддержанной Путиным коалиции «Единство», подтолкнули и Ельцина к принятию самых важных для него и для страны, но неожиданных для его окружения, решений.
Проблема преемственности власти заботила Б. Ельцина с первых дней его восшествия на Олимп российской власти, когда он подстраховал себя постом и фигурой вице-президента. Горько разочаровавшись в «предателе» А. Руцком, в дальнейшем он неоднократно разыгрывал спектакли по поиску преемника в назначении и смене доброй полдюжины премьер-министров (Е. Гайдар, В. Черномырдин, С. Кириенко, Е. Примаков, С. Степашин и, наконец, В. Путин), каждого из которых он в той или иной степени рассматривал через призму преемственности. В обойму «кандидатов на престол» были включены и другие лица, например, вице-премьеры Б. Немцов и Н. Аксененко, а ранее, еще в 1993–1995 годах, его фаворитами были попеременно Сергей Шахрай, Владимир Шумейко, Олег Сосковец и, наконец, Александр Лебедь, своим верноподданническим шагом способствовавший победе Б. Ельцина во 2-м туре президентских выборов над Геннадием Зюгановым в 1996 году.
Спектакль по поиску преемника затягивался, становился похожим на грандиозную клоунаду, но, с другой стороны, многие серьезные политологи, российские и западные журналисты писали о поисках преемника, как о некоем «заговоре», в котором главную роль на самом деле играл не Б. Ельцин, а такие влиятельные олигархи, как Борис Березовский, Владимир Гусинский и Михаил Ходорковский. Иные во всем видели происки КГБ — ФСБ и военных, однако, несмотря на безусловное влияние «семьи» на президента при принятии им ответственных для страны решений, выбор В. Путина в качестве преемника был сделан самим Б. Ельциным, равно как и решение о своем уходе в канун нового, 2000 года.
Однако все это будет несколько позднее, но прежде необходимо было «заработать» безупречный авторитет у большинства населения страны, и молниеносная победоносная война была бы здесь очень кстати. Началу второй чеченской войны предшествовали несколько жесточайших террористических актов, сопровождавшихся большими человеческими жертвами.
4 сентября 1999 г. в дагестанском городе Буйнакск был взорван начиненный взрывчаткой автомобиль, припаркованный невдалеке от жилого дома в военном городке. Погибли 64 жителя, военные и члены их семей. В тот же день в Буйнакске обнаружили заминированный автомобиль ЗИЛ-130, в котором находились 2706 килограммов взрывчатого вещества. Автомобиль стоял на стоянке в районе жилых домов и военного госпиталя. Взрыв был предотвращен только благодаря бдительности местных граждан. Иными словами, второй теракт в Буйнакске предотвратили не спецслужбы, а граждане. Это обстоятельство дало основание для появления кривотолков, что теракт подготовили и осуществили спецслужбы России, якобы для обоснования в последующем начала второй чеченской войны.
В средствах массовой информации появились сообщения, что теракт в Буйнакске 4 сентября был подготовлен и осуществлен Главным разведывательным управлением Генштаба РФ во главе с генерал-полковником Валентином Корабельниковым. Операцией якобы руководил начальник 14-го управления Главного разведывательного управления генерал-лейтенант Костечко.
Осуществлением теракта занималась группа офицеров ГРУ из двенадцати человек, посланная для этого в командировку в Дагестан. Известно об этом стало якобы из показаний старшего лейтенанта ГРУ Алексея Галкина, взятого в плен чеченской стороной в ноябре 1999 г. Понятно, что показания Галкина были даны им под пытками. Однако можно было предположить, что Галкин и под пытками дал правдивые показания. По крайней мере позже, бежав из плена и дав 2 декабря 2002 г. второе (добровольное) интервью «Новой газете», Галкин не стал утверждать, что в плену оболгал ГРУ и сотрудников своей группы.
Через несколько дней после подрыва жилого дома в Буйнакске произошли подобные теракты в Москве и Волгодонске. Ранним утром 9 сентября был взорван жилой дом на улице Гурьянова в Москве. Ранним утром 13 сентября взлетел еще один дом столицы: на Каширском шоссе. 16 сентября взорвался жилой дом в Волгодонске. Вечером 22 сентября местными жителями и милицией был предотвращен подрыв жилого дома в Рязани.
Крупнейшие в истории России теракты унесли жизни примерно 300 человек, — и эта серия кровопролитных терактов последовала накануне вторжения федеральных войск в Чечню, начало которого было спланировано заранее. В январе 2000 года бывший руководитель ФСК и бывший премьер-министр С. Степашин пролил определенный свет на вопрос о том, когда именно было принято решение о начале военных действий. «Решение о вторжении в Чечню, — заявил он в интервью, — было принято еще в марте 1999 г. …Путин, бывший в то время директором ФСБ, обладал этой информацией».
Таким образом, серия сентябрьских терактов была как бы жестко скоррелирована с подготовкой к началу развязывания второй чеченской войны, что и дало повод говорить о функциональной зависимости, например, в такой интерпретации:
«Подготовка к осуществлению терактов началась тогда же, когда российским правительством было принято политическое решение о начале второй чеченской войны: в марте — апреле 1999 г. Практическое осуществление терактов возлагалось на ФСБ и ГРУ. В Буйнакске жилой дом с военнослужащими подрывало ГРУ Генштаба, поскольку вовлечение в эту операцию ФСБ могло привести к межведомственному конфликту между ФСБ и Министерством обороны. В Москве, Волгодонске и Рязани организацией терактов занималось ФСБ.
Вертикаль управления операцией: Путин (бывший руководитель ФСБ, будущий президент) — Патрушев (преемник Путина на посту директора ФСБ) — генерал ФСБ Герман Угрюмов (руководитель отдела по борьбе с терроризмом) — Абдулгафур (Макс Лазовский), Абу-Бакар (Абубакар) как оперативные сотрудники ФСБ, непосредственно отвечавшие за практическую организацию терактов. Татьяна Королева, Ачемез Гочияев, Александр Кармишин, как лица, основавшие фирму, на склады которой поставлялся под видом мешков с сахаром гексоген (возможно, все они использовались втемную, т. е. не имели представления о том, что на их складские помещения завозится взрывчатка), — Адам Деккушев, Юсуф Крымшамхалов и Тимур Батчаев, как лица, завербованные «чеченскими сепаратистами» (сотрудниками ФСБ) и перевозившие взрывчатку под видом мешков с сахаром в подвалы домов, но считавшие, что места доставки взрывчатки являются лишь транзитным складом, а взрываться будут «федеральные объекты». И, наконец, оперативные сотрудники ФСБ Владимир Романович и Рамазан Дышеков, производившие подрыв зданий в Москве, а также оперативные сотрудники ФСБ, задержанные и записанные на видеопленку, но по фамилиям не названные, пытавшиеся взорвать жилой дом в Рязани в ночь на 23 сентября 1999 г.
