В первый день форума обнаружилось, что в одно и то же время я должен выступать на одном семинаре и вести другой. Я предпочел тот, который мне предстояло модерировать (выбор был очевиден: сорвать одно выступление или целый семинар). На следующий день, когда я извинялся, объясняя произошедшее организаторам встречи, куда я не попал, это не вызвало ни малейшего удивления: подобные истории происходили на каждом шагу,
Но добраться до своего семинара оказалось непросто. Адрес в информационном письме указывал какое-то место за пределами города, куда и прибыло человек пять русских и украинцев. Это была партшкола шведской Левой партии. Несколько сонных скандинавских комсомольцев с недоумением смотрели на нас, не понимая о чем речь. Потом, позвонив куда-то, они невозмутимо сообщили: «Вас направили по юридическому адресу. У нас в городе есть другое здание. Вам туда надо!» Вновь погрузившись на такси, мы ринулись к центру города, где сперва обнаружили запертую дверь. Наконец, появился старый знакомый из Венгрии, с удивлением взглянувший на нас и сообщивший: «Я уже уходить собрался. Никого же нет!»
В зале, где мы, в конечном итоге провели семинар, вчера пыталась разместиться группа молодых немцев. Им нужно было ночевать в загородном здании школы, но по ошибке их направили сюда.
Были, конечно, и светлые моменты. Для делегатов из Восточной Европы было предусмотрено бесплатное питание (право на него давала маленькая квадратная печать в нижнем левом углу регистрационной карточки). Еда была сытная и безвкусная, зато вокруг столов шли бурные и интересные дискуссии.
Хаос, царивший повсеместно, требовал объяснения. Именно с этого начал представитель Левой партии Швеции Хеннинг Зюсснер, открывая встречу с делегатами из России, Белоруссии и Украины.
Сначала всё шло хорошо. Создали оргкомитет, наняли четырех шведских бюрократов, которые принялись что-то готовить. Потом произошла первая неприятность: решения шведского оргкомитета не поддерживались общеевропейскими структурами, которые обвинили шведов в заорганизованности и авторитаризме. Через некоторое время выяснилось, что решения уже никто не принимает, поскольку никто не берет на себя ответственности. Единственное важное решение, которое смогли принять сотрудники оргкомитета в Мальмо, это об увеличении собственной численности и финансирования. В этом им не мешали.
Оргкомитет по культурной программе отделился от общего оргкомитета, а потом переводчики отделились от организаторов форума. В итоге никакой связи между программой форума и организацией перевода больше не было, люди никогда не находили на месте переводчика с нужного языка. Например, ораторы выступали по-русски или по-венгерски, а перевод предоставлялся с финского на шведский или с итальянского на французский. Те, кто могли, говорили по-английски. Остальные молчали.
За 5 евро можно было купить маленький радиоприемник («греческая разработка», ехидно сообщали шведы). Настроившись на нужную частоту, вы могли, даже не заходя в зал, слушать перевод дискуссии на нужный вам язык. При двух, конечно, условиях: если перевод вообще велся, и если на соответствующей частоте его не забивало местное радио.
Честно, говоря, я люблю хаос социальных форумов. В нем есть что-то от непредсказуемости самой жизни. Его интересно описывать, он дает повод для шуток, а порой даже позволяет «откосить» от какого-то скучного и бестолкового мероприятия. Но на этот раз хаос явно зашкаливал. Столкновение скандинавской бюрократии с идеологией анархиствующих интеллектуалов из Франции и Италии, оказалось фатальным.
Такая организация социального форума наводила на мысль о том, что его лозунг надо скорректировать и дополнить: «Другой мир возможен, но мы за него не отвечаем!»
Это можно даже скандировать на митингах. По-английски очень мило получается: «Another world is possible, but we are not responsible».
В конечном счете, все обиды и недоумения форума, как всегда снимаются итоговой демонстрацией. Радостной, праздничной, добродушной. Для небольшого Мальмо, она выглядела просто грандиозно. В колоннах то и дело радостно обнимались люди из разных стран, обнаружившие друга, с которым встретились на каком-то из прежних форумов или международных демонстраций.
Однако марши проходят, праздники солидарности уступают место буржуазным будням. А будни эти становятся всё суровее. Пока мы спорили о новой конфигурации глобального мира и кризисе неолиберальной модели капитализма, на глаза мне попалась шведская газета. Заголовок на первой странице сообщал о биржевом крахе в России. На фоне катастрофического падения курсов биржу закрыли, а когда возобновят торги - непонятно. В истории Уолл-стрита такое случалось уже не один раз. Зато для нас это новый опыт.
Мир глобального капитализма повсеместно задает одни и те же правила игры. Получается очень весело, но совсем не так как ждали. Хаос социальных движений по-своему лишь отражает хаотическую дезорганизацию самого общества, растерянного и беспомощного перед лицом новой реальности, которая порождена двумя десятилетиями слепого следования «единственно верной» либеральной идеологии.
«Это похоже на мир перед Первой мировой войной, - грустно констатирует один из членов украинской делегации. - Только без партии большевиков».
Возможно, последнее обстоятельство кого-то и успокаивает. Только надо помнить: если претендентов на роль Ленина или Троцкого наблюдается пока не слишком много, то кандидатов на роль Муссолини уже более чем достаточно…
Победа над Грузией, дипломатические маневры, показавшие, что Запад ничего всерьез не может (и не хочет) противопоставить России, яркие выступления перед участниками международного дискуссионного клуба Валдай - всё это делает Дмитрия Медведева героем дня. Если ещё недавно у президента России были трудности с тем, чтобы продемонстрировать стране и миру собственное лицо, то сегодня никто не сомневается в его значимости в качестве серьезного лидера, способного играть самостоятельную роль в политике. Единственная трудность в том, что роль эта оказалась совершенно не той, к которой сам президент и его окружение готовились.
Кремлевская бюрократия сделала ставку на Медведева в качестве либерала и человека, способного договориться с Западом. Его задача состояла в том, чтобы, не допуская резких перемен и не теряя контроля, постепенно преодолевать «эксцессы» предыдущего правления, обеспечить российскому капитализму респектабельность и политическую легитимность. Либералы готовы были - на определенных условиях, конечно, - примириться с исправляющимся «кровавым режимом», а для того, чтобы в процессе реформ никто из важных людей не пострадал, Путин оставлял за собой ключевой пост премьер-министра, имея возможность оберегать действующего президента и его курс от любых «крайностей».
Всё было тщательно продумано, великолепно организовано и, казалось бы, безупречно выполнено. Но не прошло и года с момента инаугурации нового президента, как он вынужден был вступить в конфронтацию с Западом, безнадежно поссорился с либералами, спровоцировал ситуацию растерянности и неопределенности в рядах бюрократии.
Было бы наивно объяснять происходящее какими-то личными чертами Медведева или его стремлением вырваться из-под контроля путинской «старой гвардии». В конце концов, он как раз продолжает именно путинский курс, только заходит гораздо дальше своего предшественника. С другой стороны, видно, что роль жесткого государственного лидера и борца с Западом дается президенту с трудом, почти через силу. Он оправдывается на страницах газеты «Ведомости», объясняя, что был «вынужден» признать независимость Абхазии и Южной Осетии, что действовал не по заранее составленному плану, а под давлением обстоятельств. И нет никаких оснований сомневаться в его искренности.
Таким образом, можно с уверенностью констатировать два факта. Первое, что личное положение Медведева как президента и политика укрепилось. Второе, что «проект Медведев», как он был задуман в Кремле полтора года назад, полностью провалился.
Хозяину Кремля срочно нужны новая концепция и новый образ.
Причину происходящего надо искать в экономических процессах, повлиять на которые у политиков нет никакой возможности. Глобальный кризис всё больше затрагивает Россию, и то, что мы видим сегодня, лишь первые звоночки. Мир распадается на соперничающие страны и блоки, пытающиеся защищать и удерживать под контролем свои рынки. Там, где вчера было сердечное взаимопонимание и консенсус, начинается конфликт интересов. Непримиримость государственных лидеров порождена не их идеологией, а отсутствием у них пространства для маневра. Те, кто ведет разговоры о новой «Холодной войне», упускают главное. «Холодная война» была идеологическим и социальным противостоянием двух систем. На сегодня мы видим столкновения, порожденные кризисом единой системы, в которую включены и Россия и США, и Грузия и Венесуэла, и Германия и Южная Осетия. «Холодной войны» не будет, но «горячих точек» будет становиться всё больше и больше.
