Что характерно, это явно сквозящая у них у всех, у Павла Данилина, у его шефа Суркова (если не Данилин ему статьи и пишет) и прочих подобных некая философская уверенность, что они всех остальных кормят. Я бы сказал, это типообразующий признак «охранителей режима», то есть в охранителях исключительно люди, считающие, что они кормят 90% страны, нахлебников.
Причем даже не буквально кормят, потому что с нескрываемым пренебрежением пишут об этих остальных гражданах как о «халявщиках», «не умеющих зарабатывать», «ждущих манны небесной» и, самое главное - «напрасно ждущих», то есть манны-то они не дают, ни кусочка хлебушка, а реально получаем от них только пожелание сдохнуть.
И при этом - столь же самодовольная уверенность, что они этих остальных кормят.
Очевидно, имеется в виду некая внутренняя уверенность, что в их силах действительно всех убить прямо сейчас, ножичком по горлу, а поскольку этого не делают, то выходит - оставляют жить.
Как бы кормят, ДАРЯТ ЖИЗНЬ.
Они ведь только официально зарабатывают целый бюджет, а неофициально вообще не посчитать, вот вообще бы все деньги в стране заработали (а им это раз плюнуть, умеючи-то) - вот бы остальные и сдохли. По собственной вине, неумению зарабатывать и тяге к халяве.
А они не убивают, оставляют неэффективной шелупони немножко травы. То есть - кормят, из милосердия.
Где благодарность?
А у меня, когда такие рассуждения слышу, прямо антивластные настроения вспыхивают, какая-то революционная прямо злость ужасная. Я сразу чувствую себя, почему-то, таким рабочим, после смены. У которого в одной руке молоток, в другой монтировка, весь машинным маслом перемазан, в кармане у меня зарплата - в аккурат на проездной, на работу ездить. А передо мной стоит какой-то «политолог» в костюме со штрипками (не знаю, что такое штрипки, но они у него на морде написаны), то есть бездельник, выковыривает из зубов фуа-гра, и говорит:
«Напрасно ты ожидаешь манны небесной. Надо уметь зарабатывать. Сколько я могу тебя кормить?».
Так бы и дал молотком.
http://morky.livejournal.com/157006.html
Если вы хотите узнать, где в Москве можно купить газету «К барьеру!», звоните
8-903-720-74-98.
Если вы хотите организовать продажу газеты в своем городе, звоните по тому же номеру, поможем.
ОБ ОДНОМ СУДЕБНОМ ПРОЦЕССЕ
Семейный архив хранит воспоминания вдовы крупного советского инженера, талантливого организатора производства, сына белого генерала-эмигранта, беспартийного, Лауреата Сталинской премии 1949 года КУЧЕРОВА Сергея Николаевича.
Его судьба удивительна и достойна отдельного и подробного описания. Но сейчас уместно остановиться на одном драматическом эпизоде из его жизни, потому что сквозь призму частного судебного процесса конца 30-х годов явственно проступают очертания великой и сложной эпохи в жизни нашей страны. Эпохи, неразрывно связанной с личностью И.В. Сталина.
В 30-е годы Советский Союз под его руководством совершил невиданный взлет во всех сферах общественной жизни. Экономика, наука, культура – все несло на себе пафос созидания, торжества освобожденного труда. Никогда в истории человечества не было такого мощного рывка в столь короткое историческое время. Итоги пятилеток поражали весь мир масштабами грандиозных строек, научных открытий, достижений культуры. Днепрогэс и Магнитка, перелеты через Северный полюс, освоение Арктики, всеобщая грамотность...
Это было время великих свершений.
Цивилизация, основанная на традиционных для народов России идеалах Добра и Справедливости, притягивала к себе лучшие умы человечества, вдохновляла романтической надеждой на возможность ее утверждения в планетарном масштабе.
Но само существование этой цивилизации было вызовом господствующей и по сей день цивилизации «золотого тельца».
Утверждение нового происходило в условиях, когда и внутри страны, и за ее пределами консолидировались враждебные нам силы, мощные и влиятельные. В СССР реально существовало антисоветское подполье. И таким оружием, как провокации, диверсии, оно пользовалось без стеснения. Кроме того, на руку врагам играли честолюбивые карьеристы, завистники, да и просто дураки. Это публика во все времена и во всем мире активно используется умелыми манипуляторами для организации деструктивных процессов. В русле стратегии непрямых действий.
Предлагаемые воспоминания дают редкую на сегодня возможность ощутить сложную атмосферу 30-х годов с ее пафосом созидания, внутренним напряжением и «подводными течениями».
Итак:
«…В 1937 году один из совхозов Одесской области прислал Полтавскому маслозаводу рекламацию на жмых. По их утверждению, добавка в корм скоту полученного с Полтавского маслозавода жмыха, засоренного гвоздями, проволокой и другим металлом, вызвала падеж скота.
В таких случаях обычно должен был выехать представитель завода на место для расследования.
Послали в совхоз заведующего лабораторией Присса Михаила Соломоновича. Присс перепугался, повел себя глупо. Он не обследовал жмыхи, не установил, каковы условия подготовки корма для животных в совхозе, а стал просить администрацию совхоза не возбуждать дело в суде, тем самым как бы подтвердив вину завода.
После этого совхоз возбудил судебное дело против завода по возмещению убытков.
В суд был вызван С.Н. Кучеров, который как главный инженер отвечал за качество продукции. В суде он доказал несостоятельность обвинений совхоза (в совхоз был послан другой человек, который обнаружил в совхозе неудовлетворительные условия подготовки кормов), и народный суд оправдал С.Н. Кучерова.
Однако республиканский суд Украины вернул дело для рассмотрения в новом составе суда, и состоялся второй суд, решение которого было аналогичным. Но республиканский суд и в третий раз вернул дело для рассмотрения с новым составом суда.
Тогда все поняли, что дело принимает серьезный оборот.
Заведующего лабораторией Присса М.С. посадили в тюрьму.
Настроение у людей на заводе стало напряженным.
С.Н. Кучерова вызвал в Харьков начальник треста Катеринин, бывший военный, полковник в отставке, человек решительный, смелый и справедливый. Он сказал: «Будем вас защищать всеми силами, Сергей Николаевич!»
Катеринин пригласил лучшего защитника, профессора юридического факультета Харьковского университета, который славился удачным ведением дел и блестящей защитой.
Третий суд решили провести как показательный, и он состоялся в декабре 1938 года в клубе маслозавода.
В день суда клуб маслозавода был заполнен до предела. На суд пришли все рабочие, инженеры и служащие завода, а также работники других учреждений. Съехались следователи и юристы из областей и районов Полтавы и Харькова.
Были заполнены все проходы, проемы окон, люди стояли и в коридорах у открытых дверей.
Судьи разместились на сцене, а перед сценой, на скамье, сидел привезенный из тюрьмы Присс и рядом с ним Кучеров.
Суд огласил обвинение. Кучеров С.Н. обвинялся во вредительстве по 58-ой статье: вызывал падеж скота, поставляя в совхозы жмых с металлом; осуществлял на заводе вредительские мероприятия – «ослабил пояс здания», пробив для улучшения освещения дополнительные окна в стенах прессового цеха; сплачивал вокруг себя инженерно-технических работников, проводил с ними беседы и даже приглашал к себе на квартиру и угощал…
Присс обвинялся в попытке скрыть преступление, подкупить руководство совхоза, чтобы оно не возбуждало дела.
Состав преступления, с его очевидной подтасовкой фактов, всех поразил и удивил.
Судьи подготовили допрос основательно, на каждый ответ подсудимых - сейчас же новый вопрос.
Присс терялся, просил дать подумать, подыскивал слова. Кучеров отвечал молниеносно, с жаром, едва судья успевал закончить вопрос.
Ответы Кучерова были обстоятельные, исчерпывающие и обличающие глупость каждого обвинения. Рабочие аплодировали ему, и как судья ни старался навести порядок, людская масса была неуправляема, при каждом едком вопросе зал замирал, после каждого ответа Кучерова зал гремел аплодисментами, раздавались выкрики в его защиту. Фактически он защищал не только себя, но лицо завода, всех сидящих в зале.
Всех, как гром, поразило обвинение Кучерова во вредительстве. Рабочие и ИТР любили его и гордились своим заводом.
Свидетели обвинения: директор завода Дубинская и предзавкома Азимов в суд не явились. За Дубинской посылали два раза. Она сказала, что больна и прийти не может. За Азимовым не послали - он далеко жил.
