СБ: Я думаю, что единственный для России способ десталинизации — это национализм, как ни странно. Но давайте по порядку. Почему Сталин популярен? Я уже много лет занимаюсь этой проблемой. Ведь то, что предлагает сегодня Совет во главе с Михаилом Александровичем Федотовым, — это далеко не первая попытка развенчать Сталина. Десталинизация началась в 1956 году на XX съезде, продолжилась с выносом его тела из Мавзолея. Потом, в эпоху перестройки, о Сталине и его преступлениях сказали и написали все, что только возможно. Наконец, массовым тиражом был опубликован «Архипелаг ГУЛАГ». А ведь еще в первые годы перестройки казалось, что опубликуют «Архипелаг ГУЛАГ» — и сознание русского человека изменится кардинально.
ЛГ: Массово.
СБ: Однако сегодня поклонников Сталина гораздо больше, чем тех, кто помнит, кто написал «Архипелаг ГУЛАГ», не говоря уже о тех, кто читал эту книгу — хотя бы кусками. И почему Сталин популярен, понятно. Потому что в рамках имперской парадигмы, которая довлеет над нами на протяжении всей нашей истории, развенчать его невозможно. Ведь Сталин — это имперский правитель, это правитель, который приносит все, что нужно имперскому сознанию.
ЛГ: Вы меня простите, Станислав, Сталин популярен сам по себе или как олицетворение правителя?
СБ: Как тип правителя. В русском политическом сознании, сложившемся за много веков империи, нет запроса на доброе государство. Есть запрос на государство злое и суровое. На учителя, который заставляет тебя учиться и работать. Потому что если такого учителя не будет, ты сопьешься и издохнешь под забором. И русский человек требует от государства не доброты, не помощи, не милосердия. Он требует от него подвигов, побед и великих свершений. Именно поэтому русское политическое сознание уважает тиранов, которые совершали эти подвиги и добивались свершений. А тех, кто был мягок и добр с русским народом, как-то не очень уважают в России. (О чем речь? О том, что у вас плохой менталитет. Белковскому мешает ваш менталитет — он имперский, и в нем есть «не тот» заказ на правителя. — С. К.)
ЛГ: Национализм, как я понимаю, — это прямая противоположность?
СБ: Совершенно верно. Обвинить Сталина… В этом смысле попытка Совета снова обречена на провал. Потому что после Солженицына что еще можно сказать? Как можно лучше объяснить, что Сталин — это плохо? При всем уважении к Михаилу Александровичу Федотову, он вряд ли превзойдет этого гения (Солженицына. — С. К.).
Но с позиций национализма можно доказать, что Сталин плох. Для этого нужно сказать, что Россия отказывается от правопреемства по отношению к империи, от собственной имперской парадигмы. Что империя была механизмом высасывания соков из русского народа и его уничтожения. Что Сталин уничтожил, что называется, а-ля крем русского народа. В этом его историческая вина.
Вместе с тем националистическая парадигма (Белковского, понимаете? Белковского! Ознакомьтесь с личностью. — С. К.) несет с собой определенные издержки, к которым элитное сознание сегодня, может быть, и не готово. Прежде всего это пересмотр результатов Второй мировой войны. Потому что с развенчиванием Сталина выяснится, что победа была не нужна и война была не нужна. И, может быть, лучше было помириться с Гитлером. Кроме того, победа националистической парадигмы так или иначе должна оправдать генерала Власова, потому что если Сталин плох, то Власов — по умолчанию хорош. С другой стороны, придется признать (и такие попытки уже предпринимаются — возьмите фильм «Поп» и другие вещи, которые проявляются сейчас в культурной сфере), что на оккупированных территориях русские жили лучше, чем под властью большевиков. Это значит, что победа вообще не отвечала интересам русской нации, а отвечало им свержение большевизма, которое могло быть достигнуто в союзе с Гитлером. (То есть все начинается с Федотова и Караганова, потом переходит на русскую матрицу. А вот я показываю, как переходит еще на шаг. Это же все одно и то же. Хватит ума, чтобы собрать его в кучку и понять, что это одно и то же? — С. К.)
ЛГ: Но это сразу же отбрасывает государство черт знает куда. То есть у нас нет выхода. Не надо это будоражить. Не нужна эта десталинизация.
СБ: Да. Если Кремль хочет сохранить традиционную имперскую парадигму, то Сталина трогать не надо. А если Сталина трогать, то надо готовиться к переходу на националистические рельсы и к кардинальной смене концепции государства. Мне кажется, что должного понимания глубины и сложности развилки, перед которой стоит сегодня Кремль, у российской власти нет.
ЛГ: А забудут его когда? Через какое время?
СБ: Когда Россия превратится из империи в национальное государство, похожее, скажем, на Чехию или Эстонию.
Здесь ключевая фраза — что победа вообще не отвечала интересам русской нации. Им отвечало свержение большевизма, которое могло быть достигнуто в союзе с Гитлером. Как говорили другие либералы: «Жаль, Гитлер не победил… (так, мне кажется, говорил господин Минкин) …Пили бы немецкое пиво». Это говорят такие люди, как Белковский и Минкин.
Начинается все с либерального ужаса, а кончается восхвалением Гитлера. И это одна цепочка, один замысел. Он неумолимо ведет из точки А в точку Б. И вся задача «Актуальной политики» — показать, что это одна трасса, одна линия.
Еще пару слов об актуальной политике. На Чистых прудах недавно прошел митинг «Хватит кормить Кавказ». Это то же самое, что Белковский. Вопрос не в том, что мальчишки возмущены наглостью определенной части северокавказских или вообще кавказских лиц и что их «достало». Вопрос в том, как программируют дальше сознание этих мальчишек. А его программируют на самоуничтожение. В этом смысле бунт и революция — это антитезы. Бунтарь — находка для деструктора, так же как болтун — находка для шпиона.
Любое человеческое негодование можно канализировать в русло, несовместимое с жизнью негодующего человека. Протест всегда можно перенаправить так, чтобы человек в результате убил сам себя, без всякой посторонней помощи, и потом ему можно было бы сказать: «Милый, ты ж сам это сделал!»
Отделяется Кавказ… «Хватит кормить, пошли на фиг!» — это же не политика Ермолова. Ермолов не был «националистом по Белковскому», он был «имперским идиотом». По Белковскому, наши предки, как идиоты, завоевывали Кавказ. Все были идиоты, кроме Белковского, который хочет свести Россию к Эстонии или Чехии. Интересно, в каких границах? Ведь не договаривают!
Начнется новое территориальное расчленение — отпадет Кавказ. Это приведет к радикализации исламских тенденций, и взорвется Поволжье. Территория при этом разломится на две части. А дальше каждый вменяемый человек должен ответить себе на вопрос: а он вообще-то смотрел на карту? Он понимает, что будет значить такое обособление? Сегодня «хватит кормить кавказцев», завтра «хватит кормить якутов», потом бурятов, тувинцев, потом татар, башкир и всех остальных. Это же только начать… Лиха беда начало! Сработает принцип домино. Это все лоскутное одеяло. А потом другие скажут: «Хватит кормить Москву!»
Это как если бы вы сказали в семье: «хватит кормить ребенка», «хватит кормить старую маму»… Они стали обременением.
Как только для вас нечто важное становится обременением, то на следующем шаге обременением для вас становится и государство… А потом выясняется, что жизнь — это тоже обременение. В конечном итоге, все это умелые способы включения русского танатоса.
Русские националисты, понимающие, что к чему! Идите и объясняйте мальчишкам, что их сводят с ума, что их заставляют сделать харакири. Что их естественное негодование превращают в механизм самоликвидации. Что, под заявления о необходимости отделить Кавказ, к самоубийству-то ведут вовсе не кавказцев, а этих мальчишек. Объясняйте им, что к чему, на их языке. У нас сейчас нет распрей с национализмом. У нас есть распря с «национализмом по Белковскому». То есть с уменьшительным национализмом. То есть с программой русской самоликвидации.
Вот с этой программой русского танатоса мы будем воевать всеми возможными интеллектуальными, духовными и иными средствами. А с национализмом сейчас никаких разногласий нет. Если это державный национализм, национализм, который мыслит хотя бы удержанием территориальной целостности, то по главному вопросу расхождений нет. Потом обсудим все остальные. Сейчас остановите деструкцию. Это ваше дело, это ваша территория, действуйте немедленно, потом будет поздно.
А теперь пора переходить к политической теории.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
О ней в данном случае я скажу коротко, потому что мне нужно поговорить более серьезно о Модерне и о политической философии.
