3. Теперь о другом мифе – будто штрафников «гнали» в бой без оружия или боеприпасов. На примере нашего 8-го штрафбата 1-го Белорусского фронта могу безапелляционно утверждать, что у нас было всегда достаточно современного, а иногда и самого лучшего стрелкового оружия, даже по сравнению с обычными стрелковыми подразделениями. Батальон состоял из трёх стрелковых рот, в которых на каждое отделение стрелковых взводов был ручной пулемёт, да в роте был ещё взвод ротных (50 мм) миномётов! Были в батальоне ещё и рота автоматчиков, вооружённая автоматами ППД, постепенно заменяемыми более современными ППШ, и пулемётная рота, на вооружение которой раньше, чем в некоторых дивизиях фронта стали поступать вместо известных «Максимов» облегчённые станковые пулемёты системы Горюнова. Рота ПТР (противотанковых ружей) была всегда полностью вооружена этими ружьями, в том числе и многозарядными «Симоновскими», а миномётная рота – 82 мм минометами. Насчёт патронов и «карманной артиллерии», то есть гранат: штрафники перед наступлением даже безжалостно выбрасывали противогазы, чтобы набить освободившуюся сумку до предела гранатами или патронами. То же самое следует сказать и о мифе, будто штрафники не состояли на довольствии и вынуждены были добывать себе еду, то ли грабежами продовольственных складов, то ли вымогая её у местного населения. На самом деле штрафбаты были в этом отношении совершенно аналогичны любой другой воинской организации, и если в наступлении не всегда удаётся пообедать или просто утолить голод «по графику» – то это уже обычное явление на войне для всех воюющих.
4. Нам, кто прошёл школу штрафбатов, было многие годы настоятельно рекомендовано «не распространяться» о штрафбатах. И когда мы уже не в силах были нести это тайное бремя правды, терпеть злостное искажение её некоторыми «продвинутыми» фальсификаторами и стали нарушать этот запрет, часто слышали: «А, штрафбаты-заградотряды – знаем!!!». И вот это «знаем!» сводилось прежде всего к тому, что якобы штрафников в атаки поднимали не их командиры, а пулемёты заградотрядов, поставленные за спинами штрафников. Это упорное многолетнее искажение фактов привело к тому, что в обществе сложилось превратное представление об истории штрафбатов.
Едва ли найдётся кто-либо, незнакомый с известной песней Владимира Высоцкого «В прорыв идут штрафные батальоны», где истинные штрафники, порой проявлявшие настоящий героизм, представлены некоей безликой «рваниной», которой, в случае, если выживет, рекомендовалось «гулять, от рубля и выше!». С тех пор и пошла гулять молва об уголовной «рванине» в штрафбатах. Бахвалистое: «мы знаем!» – чаще всего и громче всего произносили люди, ничего не знавшие о реальных штрафбатах и о реальных заградотрядах.
5. И сегодня не прекращаются вымыслы и просто чудовищная ложь, используемые своими, доморощенными фальсификаторами, несмотря на многие уже доказательно-документальные публикации последних лет, например великолепного историка-публициста Игоря Васильевича Пыхалова («Великая Оболганная война»), да и разошедшиеся более чем 50-тысячным тиражом по миру мои книги о штрафбатах («Штрафной удар», «Правда о штрафбатах» и др.). Наоборот, как противовес прорывающейся правде ещё более усиливаются потуги нечистоплотных хулителей прошлого, чтобы приглушить голос правды, прорывающийся всё настойчивее в последних публикациях честных авторов.
В сточную канаву брехни на всё советское, на всё, что так или иначе связано или намеренно связывается с именем Сталина, к уже отпетым лжеисторикам вливаются новые ненавистники нашего славного прошлого. Если ещё несколько лет тому назад в искажении истины правили резуны, радзинские, володарские да солженицыны, теперь пальму сомнительного первенства перехватывают такие родинопродавцы, как патологически злобный Сванидзе с его «Историческими хрониками» (вернее сказать – антиисторическими), а глядя на них – и некоторые известные актеры, например Сергей Юрский, ведущий популярной передачи «Жди меня» Игорь Кваша, который в своё время гордился киноролью молодого Карла Маркса (фильм «Год как жизнь», 1965), а теперь хвастается якобы «сверхпохожестью» на «монстра Сталина», как он его изобразил в фильме «В круге первом» по Солженицыну.
После выхода в свет моих первых книг о штрафбате, я решился на поиск бывших штрафбатовцев, чтобы наполнить свои воспоминания личными впечатлениями, а может быть, и документами других, прошедших через эти формирования. Именно с этой целью несколько лет тому назад я обратился с письмом лично к ведущему передачи «Жди меня» с просьбой открыть поиск фронтовиков из штрафбатов, и послал в подтверждение свою книгу. Даже элементарно вежливого сообщения о получении этой просьбы и книги не последовало. Видимо, понятие «жди меня» на некоторые запросы у этого ток-шоу бесконечно по времени. Не за восстановление связей фронтовиков, а за реанимацию прерванных курортных романов или случайных знакомств эта фирма берётся всё охотнее.
6. Неофицерских штрафных батальонов не было. Весьма старательные лжеисторики, умышленно смешивающие в штрафбаты и проштрафившихся офицеров, и дезертиров-солдат, и какую-то массу всякого рода уголовников, делают это с определённой целью. В известном своей неправдой 12-серийном «Штрафбате» Володарского-Досталя довольно прозрачно прослеживается идея что, дескать, Красная Армия к тому времени была почти полностью разгромлена и единственная сила, способная противостоять вражескому нашествию – те самые «враги народа» да люди, обречённые «сталинским режимом» на бесславную смерть. И даже офицеров, способных вести в бой эту неуправляемую массу, тоже уже нет, комбатом назначается штрафник, бежавший из плена, а командиром роты – «вор в законе». Чуть ли не за каждым штрафником неотступно следит бесчисленная рать «особистов», и даже бездарным генералом-комдивом управляет один из них. На самом деле в нашем батальоне, даже когда он был в полном штате 800 человек, «особистом» был один старший лейтенант, занимающийся своим делом и никак не вмешивающийся в дела комбата или штаба.
Фронтовые штрафбаты, в отличие от армейских отдельных штрафных рот, формировались только (и исключительно!) из офицеров, осуждённых за преступления или направляемых в штрафбаты властью командиров дивизий и выше - за неустойчивость, трусость и другие нарушения, особенно строгой в военное время дисциплины. Хотя, справедливости ради, надо отметить, что иногда направление боевых офицеров, например, за «трусость», мало соответствовало боевой биографии офицера, или, как принято говорить сейчас, «суровость наказания не всегда соответствовала тяжести преступления». Например, в моей роте погиб в боях на польской земле штрафник майор Родин, бывший командир разведроты дивизии, направленный в штрафбат «за трусость». Едва ли можно себе представить «трусом» разведчика, награждённого до этого за подвиги и героизм тремя орденами «Красного Знамени». Или полковник в отставке Чернов из документального фильма «Подвиг по приговору», тоже командир разведроты, попавший в штрафбат за элементарный бытовой проступок.
7. Офицеры-штрафники в штрафбат попадали, безусловно, разные, но в абсолютном большинстве это были люди, имеющие твёрдое понятие об офицерской чести, стремившиеся скорее вернуться в офицерский строй, а таковое, естественно, могло наступить только после непосредственного участия в бою. Понимали, видимо, они, что штрафбатам именно сталинским приказом была уготована судьба передовых боевых отрядов, используемых на наиболее трудных участках фронта. И если штрафбат находился сравнительно долго в состоянии формирования или подготовки к боевым действиям, всем известные слова популярной ещё до войны песни «Когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин», чаще произносились в смысле «Ну, когда ж нас в бой пошлёт товарищ Сталин?». В большинстве своём в недавнем прошлом офицеры-штрафники были коммунистами и комсомольцами, хотя теперь у них не было соответствующих партийных и комсомольских билетов. Чаще всего были они не утратившими духовной связи с партией и комсомолом, и даже иногда собирались, особенно перед атаками, на неофициальные собрания. Принадлежность к партии большевиков – огромный стимул и реальная обязанность быть первым в бою, в атаке, в рукопашной.
Я рискну рассказать один свой фронтовой сон. Случилось это во время развития известной операции «Багратион» в июле 1944 года, перед наступлением на Брест, накануне важного для меня лично события – вручения мне после приёма в члены ВКП(б) в политотделе 38-й гвардейской Лозовской стрелковой дивизии партийного билета. Тогда, на фронте, вступление в партию надо было заслужить, и писали мы в заявлениях «Хочу быть первым в рядах защитников Родины». Буквально за день до этого мне приснились Ленин и Сталин, беседующие в моей земляночке и одобрявшие боевые дела мои и моего взвода… Как я был горд тем, что, хоть и во сне, но соприкоснулся с ними. И до конца войны, и ещё не один год после этот сон как-то вдохновлял меня в моей военной службе. Поистине, почти как у Юлии Друниной, которая писала: «Я только раз видала рукопашный, раз наяву, и тысячу во сне», а у меня, как раз наоборот: «лишь раз во сне и много раз потом».
