«…максимально вытравлять из массового сознания представление о героическом, «идеальном», возвышающем человека над рутиной повседневности, тем самым закрепить в человеке обывателя, который заботится только о собственном доме, имуществе, клочке земли, автомобиле, удобствах сервиса и т. д.»[67].
И это не только слова. Согласно данным опроса ВЦИОМ, Россию постиг небывалый, беспрецедентный нравственный провал. Еще более жесткими и даже в чем-то самоуничижительными выглядят оценки, даваемые россиянами изменениям, произошедшим в людях и в их взаимоотношениях за годы реформ. Отвечая на вопрос: «Как, на ваш взгляд, изменились люди и отношения между ними за последние 10–15 лет?», респонденты фиксируют обвал традиционно присущих россиянам качеств – доброжелательности, душевности, искренности, бескорыстия. И при этом отмечается заметное усиление, например, проявлений агрессивности, рост цинизма (табл. 1)[68].
Таблица № 1. Динамика нравственности в России
Один американский писатель, анализируя суть морали в середине прошлого века, справедливо заметил:
«Представьте себе страну, где восхищаются людьми, которые убегают с поля битвы, или где человек гордится тем, что обманул всех, кто проявил к нему неподдельную доброту. Вы с таким же успехом можете представить себе страну, где дважды два будет пять»[69].
Но так было раньше. Согласно опросам, проведенным в Европе, около половины опрошенных молодых (в возрасте 20–35 лет) мужчин-западноевропейцев ответили отрицательно на вопрос, согласились ли бы они сражаться за свою Родину[70]. Можно только представить, сколько реально будет сражаться, если 50 % мужчин открыто декларируют нежелание защищать Родину.
В России, некогда славившейся своим воинским мужеством, где существовал обычай не выходить замуж за того, кто не служил в армии, сегодня армия удел недотеп, не сумевших «откосить». Когда-то мужчины добровольцами шли на войну – сегодня они боятся идти в армию.
Что касается обмана, то мы уже говорили, что он вплетен в ткань существующей цивилизации денег, собственно, эта цивилизация и начала расцветать с обмана индейцев. Что касается гордости обманщиками собой, то общество давно миновало эту ступень. Сегодня само общество не только восхищается ими, оно только ими и восхищается. Так сколько будет дважды два в современном обществе?
Естественно, нравственный декаданс связан с прогрессирующим безверием, ведь вера – яркий, но лишь один из компонентов нравственности. Речь идет не религиозной вере, а о вере вообще, сегодня эра безверья, но наиболее явственно это проявляется в угасании истиной религиозности.
Вера, церкви, крестики – теперь все формально. В действительности большинство верующих веруют в бога, неосознанно ориентируясь на постулат, выдвинутый Б. Паскалем еще в XVII веке: «Если вы не верите в Бога и его действительно нет, то после смерти вы ничего не приобретаете, но и ничего и не теряете.
Если вы не верите в Бога, но он все же есть, то после смерти вы можете потерять все». Таким образом, верить надо на всякий случай, это попросту тактика человека, обеспечивающая максимальный выигрыш в этой и будущей жизни.
«Ватикан назвал необъяснимой и отвратительной моду на ювелирные украшения в форме креста, строго указав на это поклонницам подобных извращений».
Европа вступает в эпоху постхристианства и перестает быть христианским обществом. В чем это выражается? В том, что интерес к традиционным формам религии постоянно падает. Например, в ФРГ с 1991 по 1998 гг. число людей, регулярно посещающих церкви, уменьшилось более чем в 2 раза: с 14,7 до 7 %. Менее серьезно, но неуклонно этот процесс происходил в Италии (сокращение почти на треть), не говоря уже о Франции, где о церкви и кюре вспоминают только при регистрации браков и конфирмации. Нотр-Дам превратился в большой музей-ресторан, куда приходят толпы, жующие гамбургеры и «стиморол», чтобы поглазеть на древние ритуалы. Думается, для этих людей воскресная месса стоит в одном ряду с гаданием на картах и показательным выступлением колдунов вуду. В Великобритании 44 % взрослого населения не исповедует никакой религии. Особенно много неверующих среди молодежи от 18 до 24 лет – 66 %. По мнению одного из ведущих английских религиоведов П. Брайерли, через 40 лет лишь 0,5 % населения страны будут посещать церковные службы[71].
«По словам экспертов, Голландия сегодня – это идеальная модель того, что будет происходить в ближайшее время в мире господства либеральных ценностей. Как показал опрос, у голландцев не существует каких-то ярких антипатий в отношении представителей определенных конфессий. Наименьшее количество респондентов, правда, отдали бы свои голоса за президента-мусульманина (27 %). Но нетрудно угадать здесь логику опрашиваемых: прецедента правления президента-мусульманина в европейских странах еще не было. Однако соблюдающий религиозные предписания президент-христианин устроил бы немногим большее количество голландцев – за него проголосовало бы 33 % опрашиваемых. Зато 87 % респондентов отдали бы свои голоса за президента-атеиста.
По словам экспертов, такой перекос в симпатиях к различным группам населения на Западе неслучаен: религия действительно теряет здесь свою актуальность. Для того чтобы этот процесс и дальше набирал обороты, главной ценностью западно-либерального мира должны стать деньги, а не религиозно-нравственные основы христианской морали, призывающей к умеренности»[72].
Может в России дела обстоят как-то иначе? Треть россиян не помнят или не знают ни одной из десяти библейских заповедей. Таковы результаты опроса, проведенного ВЦИОМ.
Люди верят только в деньги, поэтому О. Бронсон с прискорбием констатирует: «Маммонизм стал религией англосаксонского мира, а о Боге мы просто-напросто позабыли. Мы утратили нашу веру в благородное, прекрасное и справедливое».
А что по этому поводу думают первые церковные иерархи? В своей первой, написанной в сане понтифика, книге («Иисус из Назарета») папа Бенедикт XVI критикует зло капиталистической цивилизации. Понтифик критикует образ жизни богатых, говорит о духовной слабости современной материалистической жизни, «людях, уничтоженных изнутри. Они пусты, несмотря на избыток материальных благ».
«Столкнувшись со злоупотреблением экономической мощью, с таким злом, как капитализм, который принижает человека до уровня потребителя, мы начали более отчетливо видеть опасности богатства. Мы по-новому понимаем, что имел в виду Иисус, предостерегая нас от богатства»[73].
У человека постепенно отнимают самое главное стремление к самоактуализации, способности раскрыть свое «Я». Человек не должен творить, – он должен только потреблять. Опять обратимся к образу исторического кумира.
Все люди разделяются на две группы, которые условно можно назвать «генераторами» и «лампочками». «Генераторы» всегда отдают часть своих ресурсов, в первую очередь они творят, т. е. раскрывают свой внутренний потенциал, генерируют научные открытия, направления в искусстве и т. д. Вторая, более многочисленная группа людей, – «лампочки», их цель – максимально потреблять.
На протяжении всей истории человека почитаемы были наиболее мощные «генераторы», теперь – наиболее яркие «лампочки». Собственно, сегодняшнее общество и называется обществом потребления. Общество созидания заменено обществом потребления.
Казалось бы, рост производительности труда, изобретение всевозможных усовершенствований должны были освободить нас от работы, но этого не произошло, произошло обратное – люди стали чувствовать острую нехватку времени. Работа стала поглощать все свободное время.
«Мы добились развития техники, но мы не освободили себе время. У нас есть компьютеры, факсы, сотовые телефоны, электронная почта, автоматы, экспресс-почта, автострады, реактивные самолеты, микроволновые печи, еда быстрого приготовления, фотографии, которые делаются за один час, цифровые видеокамеры, замороженные вафли, быстрое это и быстрое то. Но у нас меньше свободного времени, чем было тридцать лет назад»[74].
Сегодня даже начали появляться теории, доказывающие, что время почему-то сжалось. Конечно, не время сжалось, это мы сжались, нас сжали тиски тоталитарного капитализма. Капиталистическая цивилизация фактически требует, чтобы человек поддерживал ее производство-потребление и только ради этого суетился и бегал, чтобы все остальное ему было некогда. Тоталитарный капитализм гоняет его как раба.
