Иначе говоря, при диктатуре пролетариата у нас имеются, оказывается, все данные, необходимые для того, чтобы построить полное социалистическое общество, преодолевая все и всякие внутренние затруднения, ибо мы можем и мы должны преодолеть их своими собственными силами.
Кажется, ясно.
Возражение о том, что сравнительная экономическая отсталость нашей страны исключает возможность построения социализма, Ленин берет в атаку и опрокидывает его, как нечто несовместимое с социализмом:
“До бесконечия шаблонным является у них довод, — говорит Ленин, — который они выучили наизусть во время развития западноевропейской социал-демократии, и который состоит в том что мы не доросли до социализма, что у нас нет, как выражаются разные “ученые” господа из них, объективных экономических предпосылок для социализма” (см. т. XXVII, стр. 399).
В противном случае нечего было брать власть в октябре и устраивать Октябрьскую революцию. Ибо если возможность и необходимость построения полного социалистического общества исключается по тем или иным соображениям, то тем самым теряет смысл и Октябрьская революция. Кто отрицает возможность построения социализма в одной стране, тот должен обязательно отрицать и правомерность Октябрьской революции. И наоборот: кто не верит в Октябрь, тот не должен признавать возможности победы социализма в условиях капиталистического окружения. Связь между неверием в Октябрь и непризнанием социалистических возможностей в нашей стране — полная и непосредственная.
“Я знаю, — говорит Ленин, — есть, конечно, мудрецы, считающие себя очень умными и даже называющие себя социалистами, которые уверяют, что не следовало брать власти до тех пор, пока не разразится революция во всех странах. Они не подозревают, что, говоря так, они отходят от революции и переходят на сторону буржуазии. Ждать, пока трудящиеся классы совершат революцию в международном масштабе, — это значит всем застыть в ожидании. Это бессмыслица” (см. т. XXIII, стр. 9).
Так обстоит дело с противоречиями первого порядка, с противоречиями внутреннего характера, с вопросом о возможности построения социализма в условиях капиталистического окружения.
Перейдем теперь к противоречиям второго порядка, к противоречиям внешним, имеющимся между нашей страной, как страной социализма, и всеми остальными странами, как странами капитализма.
В чем состоят эти противоречия?
Они состоят в том, что, пока есть капиталистическое окружение, должна быть и опасность интервенции со стороны капиталистических стран, а пока есть такая опасность, должна быть и опасность реставрации, опасность восстановления капиталистических порядков в нашей стране.
Можно ли считать эти противоречия вполне преодолимыми для одной страны? Нет, нельзя. Ибо усилий одной страны, если даже эта страна является страной пролетарской диктатуры, недостаточно для того, чтобы полностью гарантировать ее от опасности интервенции. Полная гарантия от интервенции, а значит, и окончательная победа социализма возможна, ввиду этого, лишь в международном масштабе, лишь в результате совместных усилий пролетариев ряда стран, или — еще лучше — лишь в результате победы пролетариев нескольких стран.
Что такое окончательная победа социализма?
Окончательная победа социализма есть полная гарантия от попыток интервенции, а значит, и реставрации, ибо сколько-нибудь серьезная попытка реставрации может иметь место лишь при серьезной поддержке извне, лишь при поддержке международного капитала. Поэтому поддержка нашей революции со стороны рабочих всех стран, а тем более победа этих рабочих хотя бы в нескольких странах, является необходимым условием полной гарантии первой победившей страны от попыток интервенции и реставрации, необходимым условием окончательной победы социализма.
“Пока наша Советская республика, — говорит Ленин, — останется одинокой окраиной всего капиталистического мира, до тех пор думать… об исчезновении тех или иных опасностей было бы совершенно смешным фантазерством и утопизмом. Конечно, пока такие коренные противоположности остались, — остаются и опасности, и от них никуда не убежишь” (см. т. XXVI, стр. 29).
И далее:
“Мы живем не только в государстве, но и в системе государств, и существование Советской республики рядом с империалистскими государствами продолжительное время немыслимо. В конце концов либо одно, либо другое победит” (см. т. XXIV, стр. 122).
Вот почему говорит Ленин, что:
“Окончательно победить можно только в мировом масштабе и только совместными усилиями рабочих всех стран” (см. т. XXIII, стр. 9).
Так обстоит дело с противоречиями второго порядка.
Кто смешивает первую группу противоречий, совершенно преодолимых усилиями одной страны, со второй группой противоречий, требующих для своего разрешения усилий пролетариев нескольких стран, — тот допускает грубейшую ошибку против ленинизма, тот либо путаник, либо неисправимый оппортунист.
Некоторым образчиком такой перепутаницы могло бы послужить письмо одного товарища, присланное мне в январе этого года, по вопросу о победе социализма в одной стране. Он пишет с недоумением:
“Вы говорите, что ленинская теория… заключается в том, что социализм может победить в одной стране. Я, к сожалению, не нашел указаний в соответствующих местах у Ленина о победе социализма в одной стране”.
Беда, конечно, не в том, что этот товарищ, которого я считаю одним из лучших товарищей из нашей учащейся молодежи, “не нашел указаний в соответствующих местах у Ленина о победе социализма в одной стране”. Придет время, когда он прочтет и найдет, наконец, такие указания. Беда в том, что он спутал противоречия внутренние с противоречиями внешними и запутался вконец в этой перепутанице. Не лишне будет, быть может, познакомить вас с моим ответом на письмо этого товарища. Вот он:
“Речь идет не о полной победе, а о победе социализма вообще, т. е. о том, чтобы прогнать помещиков и капиталистов, взять власть, отбить атаки империализма и начать строить социалистическое хозяйство, — все это может вполне удаться пролетариату в одной стране, но полная гарантия от реставрации может быть обеспечена лишь в результате “совместных усилий пролетариев нескольких стран”.
Глупо было бы начинать Октябрьскую революцию в России при убеждении, что победивший пролетариат России при явном сочувствии со стороны пролетариев других стран, но при отсутствии победы в нескольких странах, “не может устоять против консервативной Европы”. Это не марксизм, а самый заурядный оппортунизм, троцкизм и все что угодно. Если бы теория Троцкого была правильна, то не был бы прав Ильич, утверждающий, что Россию нэповскую превратим в социалистическую, что мы имеем “все необходимое для построения полного социалистического общества”… (см. “О кооперации”; курсив везде мой. — И. Ст.)
Самое опасное в нашей политической практике — это попытка рассматривать победившую пролетарскую страну, как нечто пассивное, способное лишь топтаться на месте до момента появления помощи со стороны победивших пролетариев других стран. Допустим, что в течение пяти — десяти лет существования советского строя в России не будет еще революции на Западе; допустим что за этот период наша Республика все же просуществует как Советская Республика, строящая социалистическую экономику в условиях нэпа, — думаете ли Вы, что за эти пять-десять лет наша страна будет заниматься толчением воды, а не организацией социалистического хозяйства? Стоит поставить этот вопрос, чтобы понять всю опасность теории отрицания победы социализма в одной стране.
Но значит ли это, что победа эта будет полной, окончательной? Нет, не значит… ибо, пока есть капиталистическое окружение, всегда будет опасность военной интервенции”. (Январь 1925 года.)
Так обстоит дело с вопросом о судьбах социализма в нашей стране с точки зрения известной резолюции XIV конференции нашей партии.
V. Политика партии в деревне
Перехожу к пятой группе вопросов.
Раньше чем перейти к резолюциям XIV конференции, трактующим о политике партии в деревне, я хотел бы остановиться в нескольких словах на шумихе, которую подняла буржуазная печать в связи с той критикой наших собственных недочетов в деревне, которую предприняла наша партия. Буржуазная пресса скачет и играет, уверяя всех и вся, что открытая критика наших собственных недочетов является признаком слабости Советской власти, признаком ее разложения и распада. Нечего и говорить, что вся эта шумиха является насквозь фальшивой и лживой.
Самокритика есть признак силы, а не слабости нашей партии. Только сильная партия, имеющая корни в жизни и идущая к победе, может позволить себе ту беспощадную критику своих собственных недостатков, которую она допустила и будет всегда допускать на глазах перед всем народом. Партия, скрывающая правду от народа, партия, боящаяся света и критики, есть не партия, а клика обманщиков, обреченных на гибель. Господа буржуа мерят нас на свой аршин. Они боятся света и старательно прячут правду от народа, прикрывая свои недочеты парадной вывеской благополучия. И вот, они думают, что и мы, коммунисты, должны прятать правду от народа. Они боятся света, потому что стоит им допустить сколько-нибудь серьезную самокритику, сколько-нибудь свободную критику своих собственных недочетов, чтобы не осталось камня на камне от буржуазного строя. И вот, они думают, что если мы, коммунисты, допускаем самокритику, то это признак того, что мы окружены и висим в воздухе. На свой аршин мерят нас они, почтенные буржуа и социал-демократы. Только партии, уходящие в прошлое и обреченные на гибель, могут бояться света и критики. Мы не боимся ни того, ни другого, не боимся потому, что мы — партия восходящая, идущая к победе. Вот почему самокритика, ведущаяся уже несколько месяцев, является признаком величайшей силы, а не слабости нашей партии, средством ее укрепления, а не разложения.
