Второй фактор — одиночество Обамы. Представляется, что Обама по типу своего мышления находится в большом отрыве от собственной администрации. Ее взгляды точнее отражает вице-президент Джозеф Байден, который представляет традиционалистские подходы и периодически делал заявления, идущие вразрез с тем, что говорил президент США. Вспомним известное интервью Байден газете «Уолл-стрит джорнэл» от 28 июля 2009 года. Суммируя сказанное Байденом, газета вынесла в заголовок такую фразу: «Ослабленная Россия подчинится Соединенным Штатам». В интервью Байден, в полном соответствии с логикой «холодной войны», доказывал, что через несколько лет Россия, ослабленная внутренними проблемами, будет вынуждена «встать на колени» перед США. Создается впечатление, что в этом интервью нашло отражение мышление большей части администрации Обамы, не говоря уже о конгрессе США и американской политической элите в целом.
Третий момент — тактический характер изменений, объявленных администрацией. США еще не созрели для глубокого переосмысления системы национальных интересов. В 2007 году в Давосе я спросил Джорджа Сороса о том, насколько повлияла на политическое мышление американских правящих кругов неудача в Ираке, и будет ли она иметь такое же воздействие на это мышление, как поражение середины 70-х годов во Вьетнаме. Джордж Сорос, известный своей критикой администрации Буша и незадолго до этого опубликовавший книгу «Пузырь американского превосходства» (George Soros. The Bubble of American Supremacy. New York, 2004), на это ответил так: «Для того, чтобы началась глубокая перестройка внешнеполитических подходов, Америка должна потерпеть такое же поражение, как в Ираке, как минимум еще в двух войнах». И это не выглядит как преувеличение.
В России такая перестройка произошла в конце 1980 — начале 1990 годов — и была очень глубокой. Именно тогда была пересмотрена система наших национальных интересов. Прежде всего, мы отказались от представления, что способны на базе определенной идеологии моделировать мир «под себя». Сегодня в этом — основная разница между нами и США. США по-прежнему исходят из идеологии моделирования мира, т. е. всемогущества. Даже если администрация Обамы ввела ряд изменений во внешнюю политику, базовая идеология Соединенных Штатов остается прежней. В России же утвердился другой подход: мы должны участвовать в формировании мирового развития, корректировать его, балансировать негативные тенденции, сотрудничать с другими странами в областях, где можно такие тенденции остановить или ослабить. Но в России нет ощущения того, что она держит Бога за бороду. В США оно по-прежнему сохраняется. А потому система внешнеполитических интересов не пересматривается.
Даже после избрания Обамы президентом в США не начались серьезные дебаты относительно характера и целей американской внешней политики. Обсуждается ее инструментарий, обсуждаются тактические ходы, как лучше при Обаме добиться примерно того же самого, чего пытался добиться Буш. Таким образом± мировая система изменилась, но идея американской гегемонии по-прежнему жива. В США еще долго под термином «американское лидерство» будут понимать американскую гегемонию. А термин «лидерство» использовать лишь как вежливое, политкорректное обозначение американской гегемонии. Сам Обама, ощущая это противоречие, настойчиво пытается изобразить Америку как лидера среди партнеров. Но американская политическая элита по-прежнему думает о гегемонии.
Соперничество продолжается
Что осложняет и будет осложнять «перезагрузку» в российско-американских отношениях? Прежде всего, это соперничество за влияние и ресурсы на постсоветском пространстве. После прихода Обамы оно стало не столь заметным, как при Буше, но оно сохраняется. Цели США не пересмотрены. Процессы на Украине, в Молдавии, в Грузии, в других республиках на бывшем советском пространстве, по-прежнему рассматриваются в США, прежде всего, с точки зрения возможности ослабления России, или, точнее, — усиления влияния США за счет ослабления влияния России.
Второй фактор: США еще не перешли к тому, чтобы рассматривать «перезагрузку» как глубокий пересмотр отношений с Россией. Скорее, они рассматривают ее как паузу в прежней политике. Логика такова: раз не получилось превратить Россию в послушного «младшего партнера» за счет прямого напора, то берется пауза, меняются тактические ходы. Той же цели администрация Обамы пытается добиться не «кнутом», а «пряником». Сам Обама налаживает хорошие личные отношения с президентом Медведевым, пытаясь противопоставить его Владимиру Путину. Такая попытка была предпринята Обамой перед визитом в Москву в июле 2009 года. Буквально накануне визита президент США заявил: мол, с Медведевым у него полное взаимопонимание, а вот Путин «стоит одной ногой в прошлом». Это была грубая попытка противопоставления, но очень показательная. Интервью Байдена также весьма показательно: расчет сделан на то, что Россия все-таки подчинится США, но позже, через какой-то этап. Такое понимание «перезагрузки» означает, что США хотят другими средствами добиться прежней цели, и подрывает ее перспективы.
Третья серьезная проблема — сохранение ориентации США на расширение НАТО. Хотя периодически администрация США пытается сделать вид, что она от этого фактически отказалась, на самом деле расширение НАТО за счет приема Украины и Грузии остается официальной целью политики США. Официальная доктрина НАТО также гласит, что Украина и Грузия станут членами НАТО, вопрос лишь в сроках. Эту позицию повторяют представители американской администрации, и нет никаких оснований этому не доверять. И хотя в России есть энтузиасты «перезагрузки», которые не хотят этого видеть, но официальная американская политика именно в этом и состоит. Единственное изменение состоит в том, что эту цель временно отодвинули на второй план, поскольку у США есть другие приоритеты — Иран, Ирак, Афганистан. Однако от этой стратегической цели США и НАТО не отказались.
Предстоит также уяснить, в каком направлении пойдет пересмотр администрацией прежних планов США, касающихся системы ПРО в Европе.
Пятая проблема вытекает из отношения к России как к временному партнеру. С помощью России США хотели бы, прежде всего, решить иранскую проблему. Иранская проблема играет ключевую роль для американской гегемонии. Если американцы сумеют добиться своего по Ирану, то «американский мир» (Pax Americana) еще какое-то время продлится. Если же США не сумеют этого добиться, то «многополярность» будет устанавливаться гораздо быстрее. Это ключевой вопрос для Америки. Ради его решения — или хотя бы ради создания широкого международного давления на Иран с участием России и Китая — администрация Обамы дала понять, что готова пойти на значительные внешнеполитические подвижки. Проблема же состоит в том, что если эти изменения будут носить временный характер, то новое качество отношений между Россией и США создано не будет. Между тем есть серьезные сомнения в том, что в Вашингтоне к «перезагрузке» относятся как к стратегическому, а не чисто тактическому процессу.
ДИЛЕММА ВАШИНГТОНА: МОЖНО ЛИ «ЗАБЫТЬ» О ПУТИНЕ?
Одной из серьезных и зримых проблем политики «перезагрузки» стало демонстративное стремление администрации Обамы отделить президента Медведева от премьера Путина. По этой причине накануне первого визита Барака Обамы в Москву, вспыхнул скандал. Перед приездом в Москву Обама дал высокую оценку своим отношениям с Медведевым, назвав их «очень хорошими», а насчет Путина заявил, что «он одной ногой стоит на старых позициях и методах ведения дел, а другой — на новых». Мировая пресса взорвалась заголовками: «Обама заявляет, что Путин одной ногой стоит в прошлом»! «Обама поддерживает Медведева и осуждает Путина»! В Москве в этом справедливо усмотрели грубую попытку «разводки» с целью ослабления правящего «тандема» и противопоставления Медведева Путину.
Из интервью Барака Обамы агентству «Ассошиэйтед пресс» 3 июля 2008 года: «… Премьер-министр Путин по-прежнему обладает значительным влиянием в России, и я думаю, очень важно, когда мы будем продвигаться вперед с президентом Медведевым, чтобы Путин понял, что старые подходы времен «холодной войны» к американо-российским отношениям устарели, и пора двигаться вперед в ином направлении. Я думаю, Медведев это понимает. Я думаю, Путин одной ногой стоит на старых позициях и методах ведения дел, а другой на новых. И если мы сумеем дать ему и российскому народу ясное ощущение того, что США не стремятся к антагонистическим отношениям, а выступают за сотрудничество в ядерном нераспространении, борьбе с терроризмом, энергетических вопросах, то мы в итоге получим более сильного партнера в этом всеобъемлющем процессе».
Кто же был автором — или, по крайней мере, соавтором — этой неудачной идеи и грубой оплошности, которую совершил Обама накануне своего первого визита в Москву? Предположительно, свою роль сыграли здесь и госсекретарь Хиллари Клинтон, и вице-президент Байден. За этим также могли стоять такие крупные демократы и неформальные советники нового президента, как бывший госсекретарь Мадлен Олбрайт или ее первый заместитель Строуб Талботт, с которыми Обама консультировался по поводу политику в отношении России. Высказывалось также предположение, что за «разводку» активно выступал главный советник Обамы по России Майкл Макфол. До назначения в администрацию Макфол был профессором Стэнфордского университета, до этого несколько лет проработал в Фонде Карнеги в Москве и считался известным специалистом по России. В этом качестве он опубликовал в 2007–2008 годах несколько резко антипутинских статей в ведущих американских изданиях.
