В.Л. Что вы имеете в виду?
А.С. Хрущев далеко не лучшим образом показал себя в годы Великой Отечественной войны, он нес прямую ответственность за катастрофические для Красной Армии поражения под Киевом и Харьковом в начальный период войны. В 1943 году Сталин предложил снять его с поста руководителя партийной организации Украины и вывести из Политбюро. Однако Маленков, Булганин и Берия вступились за своего приятеля, и нарушать единство высшего руководства вождь не стал. Вместо Хрущева Сталин хотел поставить более молодого и компетентного Пантелеймона Кондратьевича Пономаренко. Он хорошо зарекомендовал себя на посту руководителя белорусских коммунистов в предвоенные годы, а затем как успешный организатор и руководитель партизанского движения на оккупированных фашистами территориях. В 1947 году Пономаренко раньше Хрущева избрали секретарем ЦК партии, хотя он и не был членом Политбюро. Злопамятный Хрущев этого ему не простил и, придя к власти, сделал все, чтобы избавиться от более способного руководителя.
В.Д. О Пономаренко в исторической и мемуарной литературе какой-то заговор молчания. А, между прочим, Сталин чрезвычайно высоко ценил его. На последнем в жизни вождя XIX съезде партии, осенью 1952 года, Пономаренко стал секретарем ЦК партии, его ввели в состав Президиума – тогдашнего Политбюро. Такое совмещение было не случайным, все понимали, что Пономаренко готовят к более высокому посту. И вскоре действительно Сталин выдвинул его на должность главы советского правительства – в тот период он значил куда больше, чем первый пост в партийной иерархии. Документ о его назначении был завизирован большинством членов Президиума ЦК, оставалось всего две-три подписи. Но смерть Сталина сорвала реализацию разработанной им схемы «плавной передачи» власти в руки более молодых, образованных и компетентных деятелей. Хотя к концу 1952 года практическое руководство деятельностью правительства находилось в руках трех выдвиженцев Сталина – Сабурова, Первухина и Малышева, с ними вождь встречался почти ежедневно, делясь своим опытом и навыками. Всех их, и в первую очередь Пономаренко, после смерти Сталина старая партийная гвардия быстро «задвинула» на второстепенные посты.
А.С. Могу подтвердить: Сталин действительно чрезвычайно высоко ценил Пономаренко, об этом мне не раз говорил Василий. Он как-то сказал мне, что вместе с А. Кузнецовым, главой ленинградской партийной организации, Пономаренко был представлен на Политбюро лично Сталиным как один из наиболее перспективных партийный руководителей с мест и избран Секретарем ЦК партии. Кузнецов, впрочем, не выдержал испытания властью и утратил доверие Сталина. А вот Пономаренко показал себя с самой хорошей стороны.
В.Д. В исторической литературе приводится такой довольно интересный факт. Когда Сталин в 1945 году направлялся на Потсдамскую конференцию, он по пути остановился в Минске и довольно долго беседовал там с Пономаренко, который вновь возглавил белорусскую партийную организацию. Беседа оказалась настолько интересной для вождя, что он пригласил Пономаренко в Потсдам, более того, по его указанию для белорусского руководителя во время всей работы конференции держали специальный домик недалеко от места, где остановился сам Сталин. Однако Пономаренко так и не приехал, сославшись на загруженность работой по руководству восстановлением разрушенной экономики республики. Хрущев, как и другие тогдашние руководители, примчался бы к Сталину, бросив все дела.
А.С. Хрущев в отличие от Сталина старался избавиться от талантливых, твердо отстаивающих свою позицию людей. Был такой министр металлургической промышленности Тевосян. Под его руководством в рекордные сроки была создана лучшая в мире броневая сталь, что сыграло неоценимую роль в годы Великой Отечественной войны. Тогда не без основания говорили «сталь Тевосяна победила сталь Круппа». Так вот Тевосяна Хрущев, воспользовавшись каким-то предлогом, направил послом в Японию, хотя знал, что у него рак и что он долго в новой обстановке не проживет. Именно при Хрущеве людей стали продвигать не за реальные заслуги, а по принципу личной преданности, семейственности и приятельских отношений. Правда, в советское время в стране при всех недостатках и изъянах все-таки действовала продуманная система подбора и продвижения кадров. Сейчас, похоже, она полностью сломана.
В.Д. Тут, пожалуй, с вами трудно не согласиться. Такие подчас деятели появляются на высоких постах, что просто диву даешься. Много шумят о «дебюрократизации» управленческой системы... Но сегодня подлинным общенациональным бедствием стала коррупция. Сейчас куда уместней говорить уже не о «дебюрократизации», а о «декриминализации» чиновничьего аппарата. В сталинский период коррупция представляла собой, выражаясь математическим языком, ничтожно малую величину. Для тех же, кого поддерживал и выдвигал Сталин, она вообще была немыслимой. Они работали на страну, совершенно не заботясь о своем кармане. Было же время, когда на высоких постах стояли действительно компетентные и служившие высшим государственным интересам люди, вроде того же Пономаренко. А вы лично знали его?
А.С. Да, я не раз встречался с Пантелеймоном Кондратьевичем, беседовал с ним. При всей своей скромности, доступности и открытости людям, это был незаурядный политический деятель. Получил инженерное образование, имел несколько изобретений. Много читал, следил за научно-техническими достижениями, прекрасно знал и любил художественную литературу, театр, музыку, собрал у себя одну из лучших личных библиотек в стране. У него в кабинете я видел книги по самым различным отраслям – от металлургии до биологии. В отличие от Хрущева Пономаренко не боялся отстаивать свою точку зрения перед Сталиным, даже когда знал, что он занимает другую позицию. В первый день войны, утром 22 июня 1941 года он позвонил Сталину и предложил немедленно приступить к эвакуации с белорусской территории промышленных предприятий, которые неизбежно были бы захвачены быстро наступавшими немцами. Для Сталина такая постановка вопроса была совершенно неожиданной, он ответил отказом. Затем стал советоваться с другими руководителями, все они были против, кто-то даже предложил немедленно арестовать Пономаренко за «паникерские настроения». Однако уже через два дня стало ясно, что молодой белорусский руководитель прав. Сталин дал указание начать эвакуацию. Однако демонтаж промышленного оборудования уже шел полным ходом - Пономаренко взял всю ответственность на себя. И это не единичный случай. Были примеры, когда он на Политбюро выступал против сложившегося мнения большинства, включая и позицию Сталина, и добивался своего. Силой аргументов и умения убеждать.
В.Д. Мне довелось встречаться с людьми, которые работали с Пономаренко и хорошо знали его. Он принадлежал к так называемому интеллектуальному крылу партии. Подлинной трагедией страны стало то, что после смерти вождя к государственному рулю пришли не высокообразованные руководители с широким политическим кругозором и умением смотреть вперед, типа Пономаренко, а недалекие, погрязшие в повседневной хозяйственной и организационной текучке деятели во главе с Хрущевым, человеком крайне невежественным, но с большим апломбом и политическими амбициями. Я держал в руках документ с его личной резолюцией - в одном слове у него было несколько грамматических ошибок, он вообще не любил учиться, работать над собой.
А.С. Некомпетентности, невежества, да и тех же карьеристских амбиций в государственном управлении в наши дни стало не меньше, а куда больше. У нас принято брать из прошлого не самое хорошее, а самое плохое. Сегодня в стране другой, «демократический» строй, жизнь для большинства людей стала не лучше, а хуже. Более того, к старым проблемам прибавились новые, еще более острые и опасные. Решить их могут только коммунисты. И не липовые, как Хрущев, а настоящие, как Сталин. Он ведь на деле показал, что в условиях социализма и подлинного народовластия можно решать любые проблемы, находить выходы из самых сложных ситуаций. Нам, старшему поколению, помогала вера в правоту своего дела, которая умножала силы. Такая вера нужна и сейчас.
В атмосфере сумбурной разноголосицы относительно будущего нашей страны и Русского народа (в содружестве с другими народами) в последние годы много было написано и сказано о необходимости формулирования и осознания Русской Национальной Идеи, которая должна стать духовной и морально-политической основой нашей жизни, сплотить народные массы и вернуть к жизни народную инициативу.
Однако сегодня ни одна общественно-политическая сила не ведёт на эту тему сколько-нибудь серьёзного, глубокого, требовательного разговора, нацеленного на конечный результат, и не настаивает на всестороннем обсуждении столь назревшей проблемы, которую вовсе не надо кому-то навязывать, натужно выдумывать, высокоумно изобретать, стремясь поразить некой особенной новизной. Русская Национальная Идея объективно существует, растворённая в самом воздухе нашего существования. Она рождена и обусловлена всем историческим развитием Руси-России, победными взлётами и трагедиями поражений Русского народа в его многотысячелетней борьбе и является составной компонентой бытия значительной - мыслящей! - его части. Однако на данном этапе отрывочные, разрозненные исторические знания, прекраснодушные платонические желания и мечтания, разной степени убеждения в целесообразности тех или иных направлений развития далеко не всеми осознаются именно в качестве Идеи, способной мобилизовать нацию на спасительный рывок в будущее. Причём, не на запятках европейской кареты, не на поводу в охвостье враждебно-хищного Запада, веками оскаленного на русские земли, а устремление вперёд своим собственным путём, по которому десятками веков шла Русь (Русколань, Рассения, древне-русское казачество, весь суперэтнос русов). А поскольку Идея всё ещё чётко не сформулирована, духовно не воспринята и не осознана широкими народными массами, то, естественно, и не может служить мобилизующей силой, источником духовной энергии для преодоления всего, с чем связан такой первопроходческий путь русской нации – триединого Русского народа.
