— У нас никогда не было трений. Он с меня требовал и требует, а я исполнял и исполняю. Я вхожу к нему в кабинет со своим мнением, а выхожу — с его.
— А это не стыдно? И вы не чувствуете какого-либо ущемления самолюбия от этого?
— Нет. Наоборот, чувствую доверие к себе, которое я обязан оправдать. Я член команды и всегда буду выполнять то, к чему призывают.
— Вам будет жаль, если, допустим, он выдвинется в президенты и его изберут?
— Что значит жаль? Мне будет хорошо, когда ему будет хорошо. Но сегодня (интервью за 1,5 года до президентских выборов 1999 г. — М.П. ), как он сам говорит, перед ним такой задачи не стоит. Хотя, на мой взгляд, он больше, чем москвич. И если его изберут президентом — Москва только потеряет. Пока я замены ему в Москве не вижу.
— А вы не боитесь, что Юрий Михайлович зазнается — ведь все мы люди, а не боги?..
— Нет, не боюсь. Он не из той категории людей, которые зазнаются. От признания заслуг он только больше будет требовать и спрашивать. В том числе и с себя, — подчеркнул Владимир Иосифович.
Отмечу его слова о том, что у него не то общественное положение, чтобы, как говорится, прогибаться и вылизывать. Что верно, то верно. Не знаю, как праздновала Москва его 70-летие, а вот 60-летний юбилей довольно широко. Скромная делегация нашей газеты из двух человек подтянулась к офису в Газетном переулке только к вечеру и еще два часа мы стояли в очереди, дожидаясь доступа к телу. А если учесть, что процесс начался едва ли не с раннего утра, то можно себе представить, сколько на аудиенции побывало народу.
Мы подарили ему сувенирную саблю с насечкой: «Сгоряча — не бей сплеча, // Ну а лучше ее все же // Не вытаскивай из ножен». Ерунда, конечно, эта сабля на фоне настоящего холодного оружия с Кавказа, сваленного у его ног. Но как говорится, чем богаты…
А вообще Ю. Лужков многим В. Ресину обязан. Мэр как строитель клал только печки на дачах у соседей да умел тесать бревна. Настоящих же строек городских масштабов в глаза не видел — Ресин его тут здорово выручал все годы, что они были вместе. Он же ввел мэра в элитный масонский клуб миллионеров «Ротари», что Ю. Лужков категорически сначала отрицал, познакомил с Е. Батуриной.
Может, по мнению В. Ресина, начальник не вполне оценил его заслуг и отмена прежних решений прежнего мэра, кадровые судорожные перестановки — просто маленькая месть.
Или сам главный московский строитель увидел в действиях тандема Лужков — Батурина угрозу архитектуре и застройке Москвы, ему эта кампанейщина и откровенное территориальное хамство надоели, но до поры до времени приходилось терпеть. А кто из вас двужильный?
Или, что всего вероятнее, линию поведения В. Ресину на короткий промежуток времени руководства столицей подсказали «оттуда». Дескать, делай, как велено, и останешься при власти, при должности и при замке в Шотландии. И ведь остался!
Под кепкой Ю. Лужкова — серые глаза с небольшим разрезом, подтверждающим примесь азиатской крови, — его мать была родом из глухого башкирского села, она-то и наградила сына отличными от обычных русских чертами лица — скулами, овалом, глазами. Возможно, именно поэтому он питает особую привязанность к бывшему президенту Башкортостана Рахимову.
Когда в 1992 году вторая жена, Е. Батурина, родила Ю. Лужкову дочь, вся Москва знала, что он по вечерам уезжает с работы раньше, чем прежде, — торопится купать свою, как он говорил, Гюльчатай.
— А ты знаешь, у меня дочь родилась, на меня похожа, точная копия, — сказал он мне поздно вечером в день рождения дочери.
— Да это сейчас еще и рассмотреть-то невозможно, на кого она похожа…
— Нет, точно говорю. Лена ее называет Гуль… Гюль…
— Гюльчатай, — догадался я.
— Вот-вот, Гюльчатай.
— А вы знаете, что она у вас родилась уже в третий раз?
— Знаю, еще месяца три назад в Моссовете трепали: выкидыш, дескать. Я уж жене ничего не сказал. Думаю, в таком положении это для нее слишком серьезно, действительно выкинет. Ну а народ-то каков?
— Народ нормальный. Чем выше пост у человека, тем больше про него ходит сплетен, это естественно, и воспринимать вам надо все как должное. Такова наша жизнь, а ваша планида.
— Надо было фотографию беременной супруги везде опубликовать.
— Конечно. Вон журналистка Альбац всю Москву завесила своими фото в таком положении. Не знаю только зачем… А познакомились вы с будущей женой…
— …в период организации системы кооперативов и становления самого движения. Три сотрудницы моего скромного аппарата проделывали колоссальную работу, они не знали усталости и никогда не ныли, хотя я с ними был довольно строг — больше, признаюсь теперь, для того, чтобы не забывали, кто у них начальник, чем в целях воспитания и понукания к труду — их подгонять не требовалось.
Это они помогли мне так раскрутить систему, что ее потребовалось срочно останавливать, иначе коммунизму пришел бы конец гораздо раньше.
Мы часто засиживались допоздна, устраивали чаепития и чувствовали себя единым организмом, функционирующим надежно и устойчиво. Даже среди малочисленных коллективов не часто встречается такое искреннее стремление всех к единой цели, такое взаимопонимание и взаимная выручка, которые сложились у нас. Личное мое отношение ко всем трем сотрудницам было ровным и, по существу, одинаковым — я ведь не первый год работал руководителем и давно научился держать дистанцию с подчиненными, впрочем они это хорошо понимали. Знали и о том, что к тому времени я был уже вдов, воспитывал сына.
— Но у вас их двое…
— Старший уже был женат и не нуждался в такой постоянной заботе и опеке, как младший, которому едва исполнилось тогда тринадцать лет.
— Когда же вам его было воспитывать, если вы работали за полночь?
— А иногда и ночью, добавил бы я. Мне помогала моя мама, она заботилась о нем в мое отсутствие, как, впрочем, и обо мне, когда я появлялся дома. Сын же частенько поджидал меня на улице в довольно поздние часы, не водил компаний, чему я откровенно был рад.
— А как, интересно, развивался ваш с сотрудницей роман? И почему из троих, возможно неожиданно для самого себя, вы выбрали именно ее?
— Помните песню «Любовь нечаянно нагрянет…»? В моем тогдашнем возрасте трудно было предположить, что она нагрянет, хотя и существует классическое «любви все возрасты покорны»… Покорны — согласен, но чтобы нечаянно в возрасте за пятьдесят — вряд ли. Совместная работа и общий интерес связывают иногда людей гораздо прочнее других уз, и в этом процессе они начинают вдруг находить в коллеге такие черты, которые не встречались им прежде, и отмечать про себя: э, брат, да это похоже на то, что мне надо.
Я никогда не считал себя Аленом Делоном в смысле внешних физических данных и сейчас не считаю, а потому никогда активно не волочился, как говаривали когда-то, за женщинами.
— Женщины ведь любят ушами, а когда вы заговорите — только слушать согласись. Ваши познания обширны, а логика мышления и умение убеждать поражают. Я уже не говорю об умении добиваться поставленной цели. Вы ставили перед собой цель завоевать женщину, которая вам через несколько лет совместной работы наконец-то понравилась?
— Нет, не ставил. Все произошло совершенно естественно для нас обоих, и наша совместная жизнь после брака стала продолжением совместной работы. Мы просто полюбили друг друга — и поженились. Могу утверждать это с чистой совестью.
— Ну сейчас мы договоримся до того, что все городские проблемы и государственные дела вы обсуждаете с женой и принимаете решения с учетом ее мнения. Как когда-то Горбачев на подобный вопрос ответил: мы с Раисой Максимовной советуемся. Хотя невооруженным глазом было видно, что пахло там отнюдь не одними советами, а едва ли не прямым вмешательством августейшей супруги в дела государственные.
— Не говорите мне про чету бывших генеральных секретарей и бывших президентов! И тем более не сравнивайте, мне это не нравится. Я считаю Горбачева прямым виновником развала экономики, ее нынешнего состояния. Это по его вине — досоветовался — распался Союз и стремительно рассыпалось единое экономическое пространство. Нет, супруга не влияет на принятие мною решений, — уверенно подчеркнул Ю. Лужков.
Признаться, я несколько лукавил, когда говорил новоиспеченному отцу, что впервые слышу от него о рождении дочери. В тот вечер мы вернулись из поездки в область большим кагалом, я написал заметку в номер и повез показывать.
По пути в приемную встретил несколько веселых мужичков-аппаратчиков — ничего не мог понять. И только в приемной все прояснилось: три часа назад жена мэра родила ему дочь. Теперь уже точно. На радостях он выкатил ящик коньяку. Где праздновали, я не понял, но телохранитель пришел тоже ничего себе и сказал, что вес малышки 3,5 килограмма, назвали в честь матери Леной, а сам уехал с В. Ресиным в роддом и, конечно, теперь не вернется — такое событие!
