Кроме того, действительно прогрессивный подоходный налог – своего рода возвращение к уровню уплаты 70–90 % со сверхдоходов, как это имело место после Второй мировой войны, – мог бы дать еще 100 млрд. долл. в год. Клинтон и в самом деле повысил налоги для самых богатых на несколько процентов, изменив максимальную ставку с 31 до 37 %, а налоги на корпорации с 34 до 35 %. Однако в сравнении с потребностями это был слишком незначительный шаг.
Если бы с помощью прогрессивного налогообложения и демилитаризации государство получало ежегодно 400–500 млрд. долл., то появились бы средства на оплату всеобщей системы здравоохранения, финансируемой правительством, – так осуществляется программа «Медикэр», так организована система здравоохранения в Канаде, из которой исключены стремящиеся к обогащению страховые компании. Из этих же средств можно было финансировать программу всеобщей занятости, впервые в истории страны выполнив Закон о занятости, принятый в 1946 г., обязывавший федеральное правительство создать «возможности полезной занятости» для всех людей, способных и желающих работать. (Одно стихотворение Мардж Пирси заканчивается словами: «Кувшин просит воды, / а человек – настоящей работы».)
Вместо того чтобы заключать контракты на строительство реактивных бомбардировщиков и атомных подводных лодок, можно было бы подписывать с некоммерческими организациями договоры о найме работников для постройки домов и систем общественного транспорта, очистки рек и озер, превращения городов в места, где приятно жить.
Альтернативой же такой смелой программе явилось сохранение существующего положения, когда города загрязняются, когда сельские жители залезают в долги и теряют право выкупа собственности, когда для молодежи нет полезной работы, когда создается маргинальная популяция безработных, отчаявшихся людей, многие из которых – молодежь и цветные американцы – обращаются к наркотикам и становятся преступниками, представляя угрозу физической безопасности для остального населения.
Реакция правительства на такие признаки тяжелого положения, гнева и отчуждения исторически вполне предсказуема: построить новые тюрьмы, посадить туда больше людей, казнить больше заключенных. И продолжать ту самую политику, которая вызвала отчаянную ситуацию. Таким образом, к концу срока правления президента Клинтона в США насчитывалось больше узников на душу населения – всего их было 2 млн. человек, – чем в любой другой стране мира, за исключением, возможно, Китая.
Клинтон заявлял, что регулирует свою политику так, чтобы она удовлетворяла общественное мнение. Но опросы, проведенные в 80-х – начале 90-х гг., показали, что американцы предпочитают смелую политику, которой не предлагают им ни демократы, ни республиканцы: всеобщее бесплатное здравоохранение, гарантия занятости, правительственная помощь бедным и бездомным, налогообложение богатых и сокращение военного бюджета для финансирования социальных программ.
Разрыв между национальной политикой и предпочтениями общественности США указывал на то, что возможен новый сценарий, по которому в новом тысячелетии граждане организуются, чтобы потребовать выполнения обещаний Декларации независимости – создания правительства, защищающего равные права каждого на жизнь, свободу и стремление к счастью. Это означало бы экономические установления, распределяющие национальное богатство рационально и гуманно. Кроме того, это означало бы культуру, в которой молодежь больше не учили бы стремиться к «успеху», подразумевая под этим наживу.
На протяжении 90-х гг., в то время как консервативные республиканцы и умеренные демократы находились у власти, огромное количество американских граждан, которые не были представлены в Вашингтоне и о жизни которых не рассказывалось в прессе, различным образом протестовали против политики правительства и требовали более справедливого и мирного общества.
Проявлениям гражданской активности за пределами вашингтонских властных кругов не уделялось особого внимания в американских СМИ, за исключением тех случаев, когда выступления являлись слишком крупномасштабными, чтобы их можно было игнорировать. Даже митинг полумиллиона взрослых и детей всех рас, приехавших в столицу страны под лозунгом «Заступимся за детей» практически не заинтересовали телевидение и газеты. Примеры несогласия и сопротивления были многочисленны и разнообразны.
В Миннеаполисе имела место длительная кампания против корпорации, производящей сухопутные мины. Бывший рядовой солдат армии США, искалеченный такой американской миной, прибыл в город, чтобы поддержать выступление; к нему присоединилась молодая женщина, которая ездила по всему миру, чтобы рассказать людям о детях, погибавших на всех континентах из-за миллионов мин, распространенных Соединенными Штатами и другими странами. Четыре монахини, «сестры Макдоналд», которые действительно были сестрами, участвовали в акции протеста и были арестованы.
В 1994 г. в Лос-Анджелесе, протестуя против нового закона Калифорнии, лишившего детей нелегальных иммигрантов основных прав на медицинское обслуживание и получение образования, на улицы вышли четверть миллиона человек.
Когда США объявили о своем намерении бомбить Ирак якобы потому, что эта страна не разрешила инспекцию того, что американские чиновники называли «оружием массового уничтожения», государственный секретарь Мадлен Олбрайт и другие официальные лица выступили на городском митинге в Колумбусе (Огайо), чтобы заручиться общественной поддержкой. Но запланированный сценарий нарушил молодой человек, который, несмотря на то что по плану все вопросы должны были контролироваться, сумел заполучить микрофон и спросил М. Олбрайт насчет стран – союзниц США, обладавших таким оружием.
Госсекретаря застали врасплох, и она отвечала запинаясь; это заметили телезрители всей страны. Планируемая бомбардировка была отложена, хотя через некоторое время регулярные налеты на Ирак, замалчиваемые в прессе, возобновились.
В 2000 г., при присуждении М. Олбрайт почетной степени в Калифорнийском университете в Беркли, раздались протесты в аудитории, и появился огромный транспарант с надписью: «Мадлен Олбрайт – военный преступник». Протестующих с плакатом полиция вывела из зала.
Случилось так, что студенткой, которую отобрали на получение престижной Университетской медали и которая должна была выступить на торжественной церемонии присуждения университетских степеней, оказалась молодая палестинка по имени Фадия Рафиди. Ее речь передвинули в конец программы, чтобы Олбрайт могла выступить и уйти, но Рафиди была твердо намерена дать ответ госсекретарю, которая защищала американские санкции против Ирака. Девушка говорила о том, что в эту страну не допускаются поставки медицинских препаратов; о том, что в результате санкций погибли сотни тысяч детей. Она признала, что правление Саддама Хусейна отличалось жестокостью, но при этом сказала: «Когда он травил газом курдов, то делал это химическим оружием, произведенным в городе Рочестере (Нью-Йорк). А когда Саддам вел долгую и крупномасштабную войну с Ираном, в которой погибло 1 млн. человек, ее финансировало ЦРУ. Именно американская политика создала этого диктатора. Когда он оказался не нужен, США начали санкции против его народа. Санкции должны быть направлены на правительства, а не на народ».
В 1998 г. 7 тыс. человек со всей страны съехались в Форт-Беннинг (Джорджия), чтобы протестовать против существования школы «Америкас», выпускники которой, получив подготовку в США, участвовали в зверствах в различных государствах Латинской Америки. Демонстранты несли восемь урн, символизировавших смерти шестерых священников, повара и девушки, убитых военными, ворвавшимися в дом. По иронии судьбы федеральный судья Джорджии Роберт Дж. Эллиот, приговоривший демонстрантов к различным срокам тюремного заключения, в прошлом помиловал лейтенанта Уильяма Колли, признанного виновным в массовом истреблении вьетнамских крестьян в деревне Милай.
В августе 1999 г., в годовщину бомбардировки Нагасаки, восемь пацифистов решили заблокировать четыре полосы дороги, ведущей к базе атомных подводных лодок в Бангоре (Мэн). Там размещалось восемь субмарин с ракетами «Трайдент», несущих более тысячи ядерных боеголовок. Протестующих арестовали. Однако им удалось объяснить присяжным причины протеста против ядерного оружия, и их оправдали. Женщина, возглавлявшая жюри присяжных, позднее сказала: «Я горжусь тем, что сижу рядом с этими людьми».
Движения 60-х гг. оказали на культуру необратимое влияние. Появилось ясное, устойчивое новое сознание – проявлявшееся время от времени в кино, на телевидении, в мире музыки, – осознание того, что женщины заслуживали равноправия; что сексуальные предпочтения мужчин и женщин только их дело; что растущий разрыв между богатыми и бедными делал лживым слово «демократия».
