Дальше г. Ащин сообщает, что «обнаружил» убийственные для репутации маршала Жукова приказы и директивы. Нет нужды цитировать эти документы. Достаточно принять во внимание, что полковник сделал из них вывод, будто немцы и не желали захватывать Ленинград, а намеревались лишь соединиться с финнами и окружить город. Слово окружить он в приказе многократно подчеркнул и торжествует: «По этим документам получается, что Жуков отражал штурм, которого не только не было, но который и не планировался». Да, взросла целая генерация полковников мальбруков, для которых любая бумажка важнее реальной жизни. «По этим документам получается…» Никогда не слышали они стишок
Гладко было на бумаге,
Да забыли про овраги,
А по ним ходить…
Мало ли что можно написать в приказе и директиве! Читали директиву N2 Тимошенко, Маленкова и Жукова от 22 июня 41 года? «К исходу 24 июня овладеть районом Люблин… окружить и уничтожить» и т.п. Таких директив хватало и у немцев. А в реальной жизни порой происходит совсем иное.
Так вот, удалось немцам согласно приказу соединиться с финнами? Не удалось. Удалось окружить Ленинград? Удалось. А что такое операция по окружению? Как видно, Мальбрук считает, что это нечто вроде прогулки с тросточкой, которой наши войска и не препятствовали. Нет, сударь. Немцы рвались в Ленинград и окружали его, а наши войска яростно бились, сопротивлялись этому и до Жукова и при его командовании фронтом. У Ащина выходит, что окружение города это нечто простое и безопасное, а вот штурм это совсем другое дело, но его-то, по убеждению стратега, и не было. Не понимает, что окружение может быть первой фазой операции, а потом – уничтожение города средствами голода, обстрелов и бомбежек или прямого штурма танками и пехотой. Так было, например, у нас в Сталинграде: окружили немцев, предъявили ультиматум и после его отклонения начали бомбежки, обстрелы, а затем начался штурм. Так бы действовали и немцы с Ленинградом, но в 41 году не удалось, хотя и окружили, и бомбили, и обстреливали.
11 сентября, в тот день, когда Жуков принял командование, немцы, преодолев наше сопротивление, захватили Дудергоф, 12 сентября – Красное село, 13-го – Гатчину, 15-го –Ропшу… Всё ближе и ближе к городу… 17-го - Слуцк, 18-го – Пушкин, 19-го – Урицк… Это уж совсем близко… Но тут их и остановили. А что это было, как не штурм? И это, повторю, при ожесточённом сопротивлении войск фронта, которыми командовал генерал армии Жуков. А ещё 11 сентября начальник Генерального штаба немецких сухопутных войск генерал-полковника Ф. Гальдер записал в дневнике: «Наступление на Ленинград 4-го моторизованного и 38-го армейского корпусов развивается вполне успешно. Большое достижение!.. На фронте группы армий «Север» отмечены значительные успехи в наступлении(!) на Ленинград». 13 сентября: «У Ленинграда значительные успехи». 14-го: «У Ленинграда – значительные успехи». 15-го: «Наступление(!) наших войск на Ленинград развивается планомерно… вполне отрадно». 16-го: «Успешно развивается наступление(!) на Ленинград». 19-го: «Под Ленинградом на некоторых участках наши части снова добились отрадных успехов» (т.3, кн.1, с.337-362). На этом радостные записи в дневнике иссякли. Да, во многом благодаря Жукову. И он имел полное право позже сказать: «Я горжусь, что в тот период, когда враг подошел вплотную к Ленинграду и над ним нависла смертельная опасность, мне было поручено командовать войсками Ленинградского фронта, защищавшими город».
Не изменились намерения немцев в отношении Ленинграда и следующем году. В «Истории Второй мировой войны» читаем: «Действия советских войск под Ленинградом и в районе Демянска весной 1942 года лишили немецкое командование возможности перебрасывать силы группы армий «Север» из этих районов на юг. Более того, противник вынужден был пополнять свою группировку для возобновления штурма Ленинграда… Руководство вермахта тщательно готовило очередной штурм города» (т.5, с.237) . Когда 4 июля 1942 года после 250-дневной обороны Севастополь пал, Гитлер решил перебросить из Крыма под Ленинград 11 армию, которой командовал генерал-фельдмаршал Манштейн, считавшийся специалистом штурмов.
21 июля в директиве ОКВ N44 говорилось: «Не позднее сентября Ленинград должен быть взят» (там же).
23 августа Гальдер записал в дневнике: «У фюрера. Совешание с Кюхлером (фельдмаршалом, командующим группы армий «Север») о положении на фронте группы армий и о планировании наступления на Ленинград». На этом совещании Гитлер заявил: «Задача: 1-й этап – окружить Ленинград и установить связь с финнами; 2-й этап – овладеть Ленинградом и сровнять его с землей» (там же, с.238). Словом, первоначальные намерения Гитлер не изменил.
В. Ащин пишет, что Жукову надо было не штурм отбивать, которого, дескать, и не было, а «сосредоточить основные силы на том, чтобы отбить станции Мга, Любань, Тосно и Чудово». Он лежит на диване, у него за щекой ириска, прихлебывает кока-колу и знает, что надо было делать командующему фронтом 73 года тому назад: отбивать!.. Не соображает, что между «надо» и «возможно» - дистанция огромного размера. Вот Путин всё твердит нам, что надо, а мы и сами знаем это, но как сделать ему неизвестно, он не умеет и не может. Ну, отгрохал Олимпиаду и что? Сил-то, чтобы создать народу нормальную жизнь, нет. Миллионы живут впроголодь… А прислать из Бразилии соболезнование родственникам полоумной русофобке Новодвроской, почившей 12 июля, ума не надо.
Именно для таких, как Ащин, Хвостов и Путин маршал Жуков писал: «В ошибках и просчётах чаще всего обвиняют И.В. Сталина. Конечно, ошибки были, но их причины нельзя рассматривать изолированно от объективных исторических процессов и явлений, от всего комплекса экономических и политических факторов.
Нет ничего проще, чем, когда уже известны все последствия, давать различного рода оценки и советы. И нет ничего сложнее, чем разобраться во всей совокупности, вопросов, во всем противоборстве сил, противопоставлении множества мнений, сведений и фактов непосредственно в данный исторический момент».
Реальность тогда была такова, что не хватало сил, не имелось возможности ни удержать перечисленные выше города, поселки, ни отбить их.
Но дело не только в нехватке сил… Сударь, вы же не умеете читать военную карту. Как вам не совестно! Вот так же когда-то помянутый выше Виктор Астафьев. Ему втемяшилось, что каждая стрелка на карте означает армию, и, увидев на каких-то картах больше красных стрелок, чем синих, он объявил на весь свет, что мы во всех сражениях имели большое численное превосходство над немцами. На самом деле стрелка означает ситуацию на фронте, состояние войск – наступление, отступление, оборону. Ну, в иных случаях у основания стрелки указывается, что это за войска: дивизия, корпус, армия, фронт. Астафьеву его невежество в какой-то мере простительно. Он же был рядовым красноармейцем, ротным телефонистом. А вы-то до полковника дослужились и не умеете читать! Может, по политчасти лямку тянул?
Он назвал станции, которые лежали в полосе войск Г.И. Кулика, ядро которых составляла 54 армия. А Кулик подчинялся не Жукову, а непосредственно Ставке да ещё был маршалом. Позже 54 армия вошла в состав Волховского фронта. Войска этого фронта и освободили в 1944 году Мгу - 21 января, Тосно – 26-го, Любань - 28-го, Чудово - 29 января. А тогда, если хватало бы сил освободить эти города, это была бы задача маршала, а не генерала армии.
Но что же делал Жуков на Ленинградском фронте? У Ащина выходит, что ничего не делал: указанные ему нашим диванным стратегом станции и города не освободил, а предотвратить окружение Ленинграда не смог, ибо город был окружен еще за два дня до прибытия туда Жукова.
Неугомонный полковник продолжает гвоздить: «Действия Жукова (вернее, бездействия, да? – В.Б.) привели к тому, что блокада была снята только с четвертой попытки, хотя могла быть снята гораздо раньше. (Он знает! Ему с дивана видней. - В.Б.). А это переводит Жукова из спасителей Ленинграда в несколько иную категорию». Прирожденная деликатность не позволяет их благородию назвать категорию, но мы любим называть вещи своими именами и потому прямо говорим: полковник Ащин принадлежит к многочисленной категории пустобрёхов, которые часто просто не соображают, что говорят. Как в данном случае.
Первая попытка прорвать блокаду была предпринята еще в сентябре 41 года вскоре после блокирования, вторая – в октябре того же года, третья – в январе 42-го, четвертая – в августе-сентябре 42-го, пятая – в январе 43 года, когда в ходе операции «Искра» блокада было наконец прорвана. О прорыве блокады и об участии в проведении операции «Искра» Жукова как представителя Ставки наш правдолюбец не счёл нужным даже упомянуть. А полностью блокада была снята не с четвертой, а с шестой попытки. Шесть попыток! Ленинград был постоянной заботой и болью советского руководства и командования.
