Что касается «маршей памяти», то главным местом для их проведения неонацисты избрали небольшое баварское местечко Вунзидель, на кладбище которого в 1987 году упокоились останки Гесса[6]. Паломничество в Вунзидель бритоголовых молодых людей в высоких ботинках, ностальгирующих по Третьему рейху, началось с августа 1988 года. Тогда здесь собралась только немногочисленная местная тусовка скинхедов и правых радикалов – около 120 человек. Но постепенно их количество возрастало, пополняясь за счет неонацистов из других регионов Германии. После падения Берлинской стены к маршам стали подключаться и радикалы из других европейских стран. В 2002 году число участников маршей в Германии за счет присутствия «гостей» из Австрии, Италии, Испании, Швейцарии, Дании и других стран увеличилось до двух с половиной тысяч.
С 2000 года расширилась география проведения маршей. Помимо Германии, они стали проходить в Нидерландах, Дании, Швеции. Но все же главным центром почитания «наци № 2» оставался Вунзидель. Жители этого провинциального городка по-прежнему ежегодно 17 августа испытывали чувство тревоги и беспокойства во время шествия по улицам колонны неонацистов с татуировками в виде фашистских рун, выкрикивающих нацистские приветствия и вступающих в драку с полицией и антифашистами. Так длилось до 2005 года, пока под давлением общественности не было принято решение о запрете почитателям гитлеровского пособника проводить свои церемонии непосредственно на кладбище. Следующим шагом, по словам журналиста итальянской газеты «Республика» Джампаоло Кадалану, стал отказ в 2011 году местной евангелической церкви родственникам Гесса в продлении аренды кладбищенской земли и удаление его могилы. Как пишет итальянец, «ночью 20 июля дьякон церкви Ганс-Юрген Бухта вместе с 7 помощниками эксгумировал останки», после чего они были кремированы, а прах развеян то ли над озером, то ли над морем, название которого держится в секрете.
Но запрет маршей в Вунзиделе, по словам О. Тудаева, автора статей о Рудольфе Гессе, привел лишь к тому, что «началась игра в кошки-мышки по всей Германии», т. е. нацисты просто стали «искать города, где власти окажутся более благосклонны к их демонстрациям». В разные годы такими оказывались Берлин, Дортмунд и Дрезден. После распада СССР подходящие условия для проведения «маршей памяти» появилась в странах постсоветской Прибалтики, где неофашисты особенно активизируются во время празднования дня независимости. В последние годы особенно благодатная почва для произрастания нацистских всходов возникла в Украине. С 2009 года там начали проходить неонацистские шествия: сначала в Симферополе, потом в Киеве, Запорожье, Одессе, Харькове. Особенно показателен марш, проведенный националистами в Харькове 16 ноября 2012 года, во время которого группа молодчиков скандировала: «Зиг хайль – Рудольф Гесс – гитлерюгенд СС!»
Возникает вполне закономерный вопрос: почему главным кумиром неонацистов избран именно Рудольф Гесс? Ведь хотя он и являлся вторым после Гитлера человеком в НСДП, но после 10 мая 1941 года сошел с политической сцены и практически половину своей жизни – 46 лет – провел в тюремном заключении, превратившись в безликого «узника № 7», факты из жизни которого чаще всего подменялись слухами, домыслами и легендами. Еще больше усилила процесс мифологизации Гесса его загадочная смерть. Создатели мифа спекулируют на домыслах о засекреченных обстоятельствах полета Гесса в Британию в мае 1941 года и его переговорах там, а также на версии о его насильственной смерти. Все это пользуется большой популярностью у праворадикалов. По словам О. Тудаева, «в их среде курсирует много теорий заговора и убийства „летчика мира“, обслуживающих заодно и ревизионистские и реваншистские идеологии». Вот лишь несколько образцов такой ревизии, приведенных историком: «Например, Черчилль, тем, что отказался от „переговоров“ с Гессом оказывается виновен в бойне Второй мировой войны, а у Гесса, оказывается, был и план по спасению европейских евреев под крылом Германской империи. Так что Черчилль виновен еще и в Холокосте, на самом-то деле. А планы Гесса хранятся в архивах британских спецслужб, и оные, чтобы скрыть свою вину во всем этом, заслали в Шпандау убийц, одетых в американскую форму (sic!) и избавили мир от правды о начале войны, которая могла выйти на свет, если бы Горбачеву удалось убедить союзников выпустить Гесса».
На основании подобных версий и предположений «Рудольф Гесс считается исторической фигурой, достойной подражания, мучеником, погибшим за верность национал-социалистским идеалам, и примером несправедливой юстиции союзников». Но так ли это на самом деле? И что в действительности скрывается за таинственным британским вояжем ближайшего соратника фюрера? Кому и почему была выгодна его смерть? Чтобы ответить на все эти вопросы, по совету историков, «стоит приглядеться к его жизни и смерти более внимательно». Что мы и попытаемся сделать. Для начала обратимся к его родословной.
Египтянин и англофил немецкого розлива
Детские и юношеские годы Рудольфа Гесса освещены его биографами достаточно подробно и всесторонне. Однако и в этих описаниях можно столкнуться если не с загадками, то с различного рода неясностями или мало известными фактами. В их числе упоминания о неких туманностях в его происхождении.
Известно, что предки Гесса происходили из Богемии, Тюрингии и Швейцарии, а один из них – Генрих Чуди из города Гларуса – в 1386 году участвовал в решающей битве при Земпахе, положившей начало независимости Швейцарского союза. О других ратных подвигах представителей этого рода упоминаний нет, а ближайшие предки Рудольфа по отцовской линии занимались сугубо мирными делами – ремеслами и торговлей, в частности были известны в Баварии как хорошие мастера сапожного дела. Его дед основал в 60-х годах XIX века фамильную торговую фирму «Гесс и компания», занимавшуюся экспортно-импортными поставками, а отец, Иоганн Фриц Гесс, продолжил семейное дело, зарекомендовав себя преуспевающим немецким коммерсантом в египетском городе Ибрахимие, предместье Александрии.
Вот собственно и все, что известно о родословной по отцовской линии будущего заместителя фюрера. Еще меньше сведений сохранилось о происхождении его матери, Клары Гесс. Известно лишь, что родилась она в баварском городе Хоф и до замужества носила фамилию Мюнх. Но именно с ней связана первая загадка в биографии Рудольфа Гесса. Некоторые исследователи называют ее «баварской еврейкой» и утверждают, что по материнской линии будущий заместитель фюрера был в дальнем родстве с… Уинстоном Черчиллем. Однако еврейским происхождением одного из «отцов» национал-социализма в Германии сегодня уже вряд ли можно кого-то удивить. Историки давно обнаружили подобные факты в биографиях многих ближайших соратников Гитлера, включая и его самого. А вот упоминание о некоем родстве Гесса с британским премьер-министром весьма любопытно. Особенно если учесть, что некоторые исследователи пытаются использовать этот, кстати, никем документально не подтвержденный факт для объяснения причин его таинственного полета в Британию в разгар ведения военных действий против нее.
Есть среди них и те, кто отчасти видит мотивы этого странного поступка Гесса в том, что он был «пылким англофилом». По их мнению, страсть ко всему британскому развивалась у него с детства и была во многом обусловлена местом его рождения. В частности, английские историки Линн Пикнетт, Стивен Прайор и Клайв Принс в книге «Неизвестный Гесс. Двойные стандарты Третьего рейха» пишут: «Возможно, англофилия Рудольфа Гесса стала результатом каприза судьбы, по которому он появился на свет в британском протекторате, каковым в XIX столетии являлся Египет». Действительно, старший сын немецкого коммерсанта Фрица Гесса родился 26 апреля 1894 года в Александрии, где процветала британская колония. И хотя отец «редко общался с англичанами или позволял делать это членам своей семьи», мальчик «рос в проникнутой викторианским духом атмосфере». И конечно же авторы книги справедливо отмечают, что зародившаяся в душе Рудольфа англофилия «получила бы значительную подпитку, если бы ему пришлось учиться в Оксфорде», как того хотели его родители. Но этим планам не суждено было сбыться из-за начавшейся Первой мировой войны. Тем не менее, Гесс, даже уже живя в Германии, оставался пылким англофилом. Британские историки приводят немало тому свидетельств, среди которых не только серьезное изучение им английского языка и установление дружественных связей с англичанами, но и в какой-то степени следование их образу жизни: «Усердно стараясь воспитать из себя британца „с жесткой верхней губой“, он держал в повиновении эмоции, а желание выглядеть соответствующим образом простиралось до ношения твидовых пиджаков по уик-эндам».
