Гуманитарное содержание, в свою очередь, включает научное и культурное. Говоря о «культурном содержании», я, естественно, включаю в него и «собственно духовное» содержание.
Введем компьютерную метафору. Ваш мозг (и не он один) должен обзавестись базой данных (а также знаний и чего-то еще), позволяющей вам бороться с «Ч». В этой базе должны находиться и понятия, и образы, и символы. Понятия, а также способы пользования ими (то бишь понятийный аппарат) предоставляет наука. Гуманитарная наука отличается от естественной тем, что последняя рассматривает исследуемое как объект. А себя как субъект. И имеет к этому полное основание. Ибо камень, который исследует физик, не знает о существовании физика и процедуре исследования.
Гуманитарная наука занята не камнем, а человеком. Его деятельностью. Творческой, в том числе. Его внутренним миром. Такой объект уже не является объектом в строгом смысле этого слова. Вы, например, изучаете человека. А человек, сообразив, что к чему, и ознакомившись с вашим методом, дурит вам голову.
Полководцы враждующих армий способны так дурить друг другу голову? Конечно, способны. На этом основано все искусство войны. Заметьте, искусство, а не наука! То же самое вытворяют спецслужбы враждующих стран. И называется это Интеллектуальной Игрой.
Там, где отношения субъекта с объектом переходят в отношения субъекта с субъектом, наука, в строгом смысле этого слова, кончается. Ибо наука — это лишь одна из возможных интеллектуальных процедур. Совокупность постигающих процедур — это множество, в которое наука входит в виде подмножества. А, поскольку, эмоции тоже могут быть средством постижения, то и искусство входит в множество постигающих процедур.
Знания о человеке можно получить, читая толстые книги по психологии. Но их можно получить, и знакомясь с произведениями писателей: Толстого, Достоевского, Чехова. И неизвестно, что больше даст тебе в плане постижения человека.
То есть я-то убежден, что чтение Толстого, Достоевского, Чехова — больше даст. Но это не значит, что я против чтения психологических монографий. Помню, кстати, как моя мать, известный филолог, знакомилась с размышлениями Фрейда по поводу тайн шекспировского Гамлета. «Ну, как?», — спросил я ее, после того как она завершила знакомство с фрейдовскими размышлениями. Она ответила: «Очень трогательно». Выдержала длинную паузу и добавила: «И очень наивно». После чего сказала: «Я не претендую на постижение последних тайн Гамлета. Но мне кажется, что вся тайна в том, что Гамлет очень любит своего отца. Вот и вся тайна».
Многие говорят о национальной идее. Но преодолеть «Ч» может только «идея-чувство». Просто идеи мало. В XXI веке ее недостаточно даже для страны, не попавшей в «Ч». Итак, нужно нечто большее, чем идея. И сопряженное с высокой огненной страстью. Обрести подобное можно, только занимаясь и идеями (уже одно это требует в XXI веке глубокого синтеза разного рода наук), и чувством. А где чувство, там уже одних наук мало. Еще Сократу, кстати, сообщалось об этом. Но тогда подобный месседж посылался только отдельным философам, которые могли его игнорировать. А сегодня необходимость широчайшего синтеза — это месседж, посылаемый всем и каждому. Проигнорируем этот месседж — все человечество окажется в «Ч».
Контрэлите, желающей спасти Россию от «Ч», нужно взвалить на себя огромный груз. А поскольку сформироваться эта контрэлита может по преимуществу из социальных низов (слишком уж протухли верхи), то и без того огромные трудности становятся совсем уж гигантскими. И иногда спрашиваешь себя: «Как люди это выдержат?»
Но ведь не раз в истории они это выдерживали. И под нагрузками не сгибались. Хотя нагрузки были огромными. Советские военачальники — по преимуществу выходцы из социальных низов. Немецкая военная аристократия (прусская, прежде всего, но и не только) превосходит по компетентности и силе духа все военные аристократии мира. Война — это тончайшее из искусств. И одновременно это наука. Когда могли ее постичь советские выходцы из социальных низов? Но ведь постигли. Советская операция «Багратион» признана самой совершенной в истории мировых войн.
Почему постигли? Потому что учились с неукротимой страстностью. И огромной целеустремленностью. Тут все решает степень накаленности смысла, побуждающего тебя к работе. Если смысл по-настоящему накален, ты можешь выдержать гигантскую рабочую нагрузку и не надломиться.
Только на основе такой подвижнической работы может сформироваться контрэлита, по настоящему воюющая с «Ч». И понимающая, кстати говоря, с чем именно она воюет. Что именно «лежит на весах, и что совершается ныне». Уже одно это понимание требует колоссальных усилий. Ибо «Ч», порожденное перестройкой на постсоветском пространстве, — это только первая проба пера. Россия в очередной раз оказалась слабым звеном. Именно по ней нанес первый удар «Черный орден», заявивший о том, что он усмирит и поработит Историю ради сохранения власти правящего класса. Мы имеем полное право называть такой Черный орден контристорическим субъектом (сокращенно КИС).
КИС сформировался окончательно году эдак в 1925-м. В него вошли представители верхушки буржуазного класса, разорвавшие с гуманистической буржуазностью (она же проект Модерн), элитарно-антигуманистические интеллигенты и реликты добуржуазных аристократий. Итальянская и испанская черная аристократия… Очень разные контрбуржуазные группы, враждующие между собой (Бурбоны, Габсбурги и так далее)… Прусская аристократия… Радикально-антигуманистические элитарные секты, решившие, что пора вылезать из нор, где они прятались по много столетий… И так далее.
Все это образовало очень причудливый сплав. И лихорадочно стало оформлять себя сообразно поставленной сверхамбициозной задаче. В самом деле, разве может быть более амбициозная задача, чем война с Историей?
А тут еще мировой кризис 1929 года… Чувствуя, как почва ускользает из-под ног, как время скукоживается, КИС решился на фашизм. Попытки поделить фашизм на совсем плохой нацизм и не очень плохой фашизм — типа итальянского или испанского — это чушь собачья. Фашизм един. И он представляет собой первого гомункула, выведенного в алхимической колбе КИС.
Гомункул оказался ничего себе, но с причудами. Но не это главное. А то, что советский человек (для врага абсолютно тождественный русскому человеку) воодушевился новым историческим идеалом. И в этом воодушевленном состоянии стал воевать с гомункулом, выведенном в колбе КИС.
КИС, испугавшись буйности гомункула, поддержал советскую войну против этого гомункула. Потом — засунул гомункула в свою колбу. И не просто гомункула он туда засунул. А все, что гомункул понасобирал. Я имею в виду и материальные ценности, и определенные знания. То же самое эсэсовское «Ананербе» накопило много знаний, проводя эксперименты над людьми. А ведь не оно одно эти знания накапливало. Гомункул, которого разгромил советский человек, сохранил все накопленные знания. Все материальные ценности были аккуратно вывезены и инвестированы в дело. Все ценные кадры были пристроены (для чего было создано много организаций — Die Spinne («Паук»), ОДЕССА и так далее)
Произошло примирение как бы поверженного гомункула с не отказавшимся от своей цели западным КИС. Гомункулу дали возможность опомниться и воспрянуть. Связь верхушечной буржуазии, предавшей Историю, антигуманистической интеллигенции и черной аристократии была укреплена. А тут еще и «примкнувший к ним гомункул». Контристорический субъект, он же глобальный Монстр — резко укрепился. Гомункула серьезно переформатировали. Поднакопив знаний о человеке, освоившись с возможностями, предоставляемыми второй половиной XX века (одно телевидение чего стоит), глубоко проникнув в ткань западных спецслужб, перестроив под глобальные цели международную преступность и многое другое, КИС решил атаковать СССР. Причем не жесткими способами, как это делал фашистский гомункул, а иначе.
КИС хотел отомстить СССР за любовь к Истории и сохранение потенциала историчности. Он хотел отомстить ему за победу над гомункулом в Великой Отечественной войне. И наконец, он хотел отомстить ему за сбережение в коллективной душе и коллективном разуме определенных возможностей, не позволяющих уничтожить Историю.
КИС нанес страшный удар. Перед тем, как его нанести, КИС вступил в сговор с нашей номенклатурой. Точнее, с ее самой элитной и наиболее стухшей частью. Эта стухшая часть нашей номенклатуры и так называемой золотой молодежи восхищалась Гитлером еще в ходе Великой Отечественной войны. Говорят, что узнавший об этом Сталин, сказал: «Проклятая элита!». Но родители вымолили у беспощадного Кобы прощение для своих деток. И, видимо, в благодарность за это прощение потом измывались над Кобой особо пакостно.
