Реальной силой в Одессе обладали французские интервенты и, соответственно, их спецслужбы, возглавляемые майором Порталем.
Естественно, почва для сотрудничества между белогвардейской и французской контрразведками была. Они, что называется, на своей шкуре убедились в действенности большевистской пропаганды, на которую коммунистический центр в Москве не жалел денег. Поток воззваний к французским и греческим солдатам шел и из Константинополя, где большевикам удалось создать неплохую полиграфическую базу и наладить транспортировку печатной продукции в Одессу.
На 2-й областной большевистской партийной конференции секретарь обкома Иван Смирнов-Ласточкин призвал удесятерить усилия по разложению войск противника, и все присутствующие поддержали докладчика. Еще в Москве, перед убытием на подпольную работу, Ласточкину указали, что следует создать специальную организацию для работы в войсках интервентов. Так появилась воспетая в историко-революционной литературе Иностранная коллегия, состоящая из национальных секций: французской, сербской, польской, румынской и греческой. В Одессу по заданию ЦК РКП(б) прибыла французская коммунистка Жанна Лябурб и энергично включилась в пропагандистскую работу. Под влиянием большевистской агитации французские войска действительно стали постепенно разлагаться, что в высшей степени нервировало их командование.
Начальник штаба французского контингента полковник Фрейденберг и начальник 2-го бюро (разведка и контрразведка) майор Порталь беспрерывно посылали в Париж донесения об усилении брожения среди военнослужащих.
Имея опыт совместной работы с резидентурой 2-го бюро французского Генштаба в Петрограде, Орлов быстро наладил контакт с руководителями разведки и контрразведки интервентов. Последние, надо полагать, навели справки в своей штаб-квартире об Орлове и, несмотря на то что в Париже его подозревали в работе на немцев, согласились на совместные действия против большевиков. Им просто некуда было деваться, поскольку угроза восстания французских воинских частей была совершенно реальной.
Руководитель подполья Иван Федорович Смирнов (псевдоним Ласточкин) докладывал командованию Красной Армии на Украине: «В городе выходит газета «Коммунист» на русском, французском и польском языках. Предполагается выпустить сербскую газету (для нее собирается материал)». Тираж французского издания — 5–6 тысяч. Массовым тиражом печатаются листовки. Авторами многих статей зачастую являлись сами французские матросы и солдаты, распропагандированные подпольщиками. Газета «Ле Коммунист» выходила под лозунгом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь?», и в ней пестрели заголовки «Протестуйте против интервенции», «Братайтесь с нашей Красной Армией, которая не желает войны», «Требуйте вашего возвращения на родину!»
Французская секция Иностранной коллегии становится главным объектом для контрразведки интервентов. В этом ей усиленно помогает и Орлов, но круг его интересов значительно шире — в него входит также Ласточкин, подпольный обком и его отдельные структуры, включая упомянутую Иностранную коллегию и большевистскую контрразведку.
Да и как могло быть иначе? До Орлова дошла информация, что работники коллегии уже поговаривают о восстании сухопутных и военно-морских частей оккупантов. К чему могло привести восстание, если дать ему произойти, ни белогвардейскому командованию, ни французским военным чинам объяснять было не нужно.
И Орлов активизирует работу. Благо, что новый обер-квартирмейстер штаба полковник Неймирон понимает нужды контрразведки. В соответствии с подробным докладом начальника КРО, согласованным с полковником, командующий утвердил новое штатное расписание. Число сотрудников наружного наблюдения увеличивалось более чем в четыре раза. Выделялись также дополнительные деньги на агентурные потребности.
Однако разработка подполья — дело не простое. Только 1 марта совместными усилиями Орлова и французской контрразведки удалось установить явочную квартиру Жанны Лябурб и арестовать ее. Одновременно были задержаны еще несколько деятельных членов Иностранной коллегии. Десять человек после допросов с пристрастием французы расстреляли, поскольку они являлись военнослужащими, нарушившими присягу, и перешли фактически на сторону врага.
Белогвардейская контрразведка провела подставу подпольщикам офицера Ройтмана, который получил у них кличку Барин. Руководитель подпольного обкома «клюнул» на него и решил столь ценного источника взять на личную связь.
Ласточкин докладывал в советские руководящие органы: «Имеем теперь связь с главным штабом Добровольческой армии…» 15 марта руководитель большевистского подполья должен был получить от Барина список офицеров Добровольческой армии, сочувствующих Советской власти и готовых примкнуть к подпольщикам в случае вооруженного восстания. Однако контрразведчики на подходе к месту встречи арестовали Ласточкина и, боясь попыток со стороны большевиков отбить своего вождя, передали под охрану французов.
Расследование, предпринятое подпольной разведкой, подтвердило худшие опасения. Председатель партийного обкома содержался на одном из судов, отогнанном на рейд. Все меры по спасению руководителя результатов не дали. Вскоре стало известно, что плавучая тюрьма со всеми, кто в ней содержался, утоплена французами. В отместку подпольщики ликвидировали Барина и организовали покушение на Орлова.
Несмотря на интенсивную работу, остановить ход событий он не мог. Да, большевистского руководителя Одессы выявили, арестовали и уничтожили. Иностранную коллегию разгромили. Но в итоге все равно и белым, и французским интервентам пришлось стремительно покинуть стратегически важный город и порт. Даже не успев полностью уничтожить архив, начальник контрразведки на одном из последних пароходов ушел в Константинополь.
Обладая большим объемом информации об обстановке на фронте и в тылу Орлов, вероятно, просчитывал и такой вариант развития обстановки: коммунистические идеи захватывают массы, Красная Армия быстро пополняется, а силы раздираемых внутренними противоречиями белых постепенно тают. Итог — ясен. Эвакуация из Одессы явилась лишь прологом предстоящего исхода за границу тысяч солдат, офицеров, генералов, гражданских чиновников белогвардейской власти, их жен и детей.
Чтобы завершить описание работы Орлова в Одессе, следует отметить следующее важное для дальнейшей жизни и деятельности начальника контрразведки обстоятельство.
Помогая французским спецслужбам в борьбе с коммунистической агитацией и пропагандой в интервенционистских войсках, сдерживании нараставшего разложения их, Орлов одновременно пытался, как горячий сторонник и активный защитник идеи сохранения «единой и неделимой», противостоять едва прикрытому заигрыванию французов с украинскими сепаратистами. В этой связи примечателен факт, когда отряд интервентов буквально отбил у своих русских коллег двух украинских военных — полковников Зленко и Янева, причастных к расстрелу 32 офицеров Добровольческой армии на станции Дачная под Одессой в декабре 1918 года. Орлов пытался урегулировать инцидент, буквально оборвал телефоны майора Порталя, но тот словно нарочно исчез. Тогда пришлось обратиться к вновь назначенному начальнику штаба французского контингента полковнику Жермену, однако последний в грубой форме заявил Орлову, что украинцы находятся под защитой его солдат.
Орлов, как мог, противодействовал генералу Секира-Яхонтову формировать с разрешения союзников под лозунгом самостийной Украины военные отряды, которые в любой момент могли ударить не по красным, а по добровольцам.
В докладной записке начальника КРО читаем: «Одним из наиболее вредных офицеров штаба генерала Д. Ансен (командующего французскими войсками в одесском районе. — А. З.) был капитан Ланжерон, находившийся в связи с украинцами и германскими банкирскими кругами, а также лейтенант Бертелло. Оба эти офицеры систематически ездили в штаб Директории и писали там под диктовку Петлюры и Грекова свои доклады для командования… Приехали они в Одессу без всяких средств, очень скромно одетые. В Одессе же сразу стали вести чрезвычайно широкий образ жизни… Агентура установила тесную связь их с доктором Галипа, представителем Директории в Одессе».
Расстроить «унию» французов и украинцев Орлов попытался в ходе операции по продвижению офицера Ройтмана к руководителю большевистского подполья Ласточкину-Смирнову. Начальник контрразведки вручил своему агенту для передачи подпольщикам добытую ранее копию договора буржуазно-националистической Директории с французским командованием. Смирнов незамедлительно переслал документ в Киев, где его опубликовали все советские газеты. В договоре речь шла о передаче французам контроля над финансами, железными дорогами и вооруженными силами на Украине на 50 лет. Публикации сыграли свою роль в ослаблении социальной базы поддержки петлюровского правительства и, в конечном счете, ее военном поражении.
