Современные модницы, подобно своим предшественницам прошлых тысячелетий и столетий также стремятся украшать себя различными ювелирными изделиями из драгоценных и полудрагоценных камней. Сейчас весьма модной является тема фауны, которая будоражит ювелиров со времен «Мира животных» Chopard и которая получила новое прочтение – бабочки, жуки, змеи и лягушки из золота, бриллиантов и самоцветов, на циферблатах Harry Winston белое золото, перья павлина и фазана, бриллианты[134].
Немалый интерес представляет использование бабочки – аллегории души у древних, символ красоты и быстротечности жизни, – которая украшает женские часы калибра UN-13 Caprice Butterfly от Ulisse Nardin. Модель в корпусе из 18-каратного белого золота выпущена лимитированной серией в 28 экземпляров, на циферблате изящное насекомое с дивными крыльями, переливающееся всеми оттенками лазури – от василькового до глубокого синего. Возникает впечатление, будто бабочка села на циферблат, созданный в сложной технике выемчатой эмали champleve. Нежность росписи подчеркивает блеск 353 бриллиантов на циферблате и безеле.
Прозрачная задняя крышка дает возможность наблюдать за работой механизма, чье совершенство достойно драгоценного корпуса.
Часы снабжены кожаным ремешком с застежкой из белого золота, обладают запасом хода около 42 часов и водонепроницаемы на глубине до 50 метров[135].
Значительное внимание в начале XXI столетия мир эротики уделяет качественным парфюмерным изделиям и сексуальным техникам разжигания и сохранения любовной страсти, чтобы женщина могла получить наслаждение[136].
В литературе очень много пишут о сексуальной технике, однако фактически ничего не найдешь о поцелуях, без которых любовный опыт оказывается неполным. Ведь поцелуй, особенно первый, невозможно забыть, как и первую ночь любви, потому что он представляет собою первый шаг в мир чувственности. Его дарят только любимому человеку, он оказывается более интимным, чем секс: «Ни одна проститутка не согласится на поцелуй в губы. Свой поцелуй она подарит только любимому человеку, такая встреча с губами гораздо более интимна, чем половой акт», – отмечает К. Блан[137].
По своей природе поцелуй представляет собою сильное эротическое переживание, которое не только предваряет сексуальный опыт, но и подготавливает его. Не случайно древнеримский поэт Г. Катулл проявлял ненасытность в отношении поцелуев, умоляя свою подругу: «Дай мне тысячу поцелуев, и еще сотню, и другую тысячу, и сотню, и еще…»[138]
В современной науке установлено, что при поцелуе происходит обмен слюной, содержащей в себе существенную информацию о человеке и показывающей биологическую совместимость мужчины и женщины. Дело заключается в том, подчеркивает сексолог И. Панюкова, что слюна содержит в себе гормоны, энзимы и другие вещества, свидетельствующие о нашем возрасте, плодовитости, верности[139]. Существенным здесь является то, что слюна имеет запах, играющий фундаментальную роль в интимной жизни (не случайно в эротике немалое место принадлежит различного рода духам). Носогубная складка и верхняя губа – это зона, в которой интенсивно образуются феромоны (вещества, привлекающие лиц противоположного пола).
* * *
Немалую роль в современной эротической жизни играет белье, история которого насчитывает почти 5000 лет и цель которого корректировать форму тела. Критик моды и обозреватель Лесли Скотт пишет о значимости белья в жизни женщины следующее: «Ведь достаточно надеть что-нибудь сверхсексуальное с рюшечками под самый строгий деловой костюм, чтобы весь день ощущать себя роковой женщиной. Бюстье в сочетании с любимыми джинсами и стильным блейзером безошибочно сыграет роль неоднозначного послания на романтическом свидании»[140]. Она считает, что белье является необходимым компонентом сексуальных отношений, придавая им вполне определенную пикантность, поэтому ношение белья сродни еде. Ведь еда, подобно сексу, является фундаментальной потребностью человека, вписанной в культурную программу его функционирования.
Ношение белья, как и прекрасная еда, на бессознательном уровне благодаря спектру возможностей экспериментирования дарит человеку много радости. «Может быть, культура еды является для питания тем же, чем ношение белья для секса: восхитительным, расточительным прикосновением тайны и мастерства, которое делает секс более чувственным, менее чопорным и гораздо более радостным. В белье обнаженное человеческое тело становится возбуждающим, дразнящим, восхитительным. Белье играет ключевую роль в создании образа звезды бурлеска, завуалированной порнокоролевы, развязной танцовщицы стриптиза – потому что оно скрывает и показывает, моментально преображая человеческое тело в нечто бесконечно сексуальное и манящее»[141].
Более того, соблазнительность белья состоит не только в сексуальной притягательности, но в возможности порождать любовные фантазии. Белье способно преобразовывать женщину в нечто праздничное, поскольку она, как по мановению волшебной палочки, становится более живой и шаловливой версией себя будничной.
Сейчас наблюдается тренд нижнего белья, которое используется в качестве верхней одежды, причем пикантные вещицы вышли за пределы будуара. «Смелые цвета и принты, большие банты, цветочные розетки сзади, пышные слои тюля и кружева – новое поколение модных дизайнеров бросает на белье все силы, больше не считая его чем-то второстепенным или инструментальным»[142]. Целый ряд наиболее влиятельных модельеров (Дольче и Габбана и др.) заполняют подиумы платьями-комбинациями, кружевными накидками и иными «прозрачностями», пытаясь таким образом вписать самое сексуальное белье в повседневный шик. «Можно без преувеличения сказать, что белью по силам создать или разрушить весь туалет, а сегодня также преобразить фигуру, значительно расширяя спектр одежды, в которой женщина хорошо выглядит»[143].
В постмодернистском контексте современной эпохи белье похоже на некую путешествующую во времени сороку с истинно эклектичным вкусом. Примером служит представленный Марком Джейкобсом один из самых интересных гибридов нижнего белья, верхней одежды и нижнего белья как верхней одежды. Свободные гаремные шаровары, шлепанцы в арабском стиле, шоколадно-коричневый свитер в духе 70-х, шарф современного «хиппового денди», такая же хипповая сумка с бахромой и мультяшные «рожки» космической эры на голове манекенщицы – модное ассорти разных эпох, культур, направлений[144].
* * *
Начало XXI столетия тысячелетия характеризуется значительными изменениями в различных областях человеческой жизни. Налицо не только выдающиеся успехи в исследовании окружающего мира и социальные и научно-технические достижения, но и рост бесчеловечности и агрессивности, деградация нравственности, нарастающая опасность уничтожения и человеческого рода, и жизни на планете.
Сейчас некоторые психологи проповедуют новую модель любви, в которой любовь должна восприниматься как дополнительный бонус в мире комфорта и удовольствий. «Любимый человек должен быть удобен, – отмечает А. Гусев, – не напрягать, подходить по социальным и моральным параметрам, а иначе все это не любовь, а патологическая зависимость!»[145]. Таким образом, перед нами целая философия «безболезненных» любовных отношений – они должны быть комфортными, без всякой зависимости, что в общем-то представляет собою патологию.
В современной эротической жизни Запада проявляется ряд тенденций, на которые следует обратить внимание. Прежде всего это оргиастическая тенденция, для которой характерно принятие любых форм сексуальной активности (гомосексуализм, смена партнеров, групповой секс и т. д.). Другая тенденция – мистическое восприятие эротической стороны жизни (различные религиозно-мистические секты восточного толка). Исследователи отмечают также невротизацию культуры Запада, косвенным выражением чего служит тенденция роста сексуальной патологии нервного типа.
Все это присуще и представителям мировой элиты, а также, надо полагать, представителям элиты российской.
Элита и «искусство катастрофы»
Немалую роль в жизни современной мировой элиты играет искусство. Необходимо отметить, что проблемы искусства и связанной с ними эстетизации современного сложного общества являются существенными в условиях нарастания тенденции технизации. В современном мире происходит рост мегаполисов (Нью-Йорк, Токио, Дели, Мехико, Шанхай, Москва и др.), в которых наблюдается концентрация художественной культуры, сопровождаемая интенсификацией деятельности художников, архитекторов, писателей. Сейчас просматривается тенденция к всеобщей эстетизации, выражающаяся в синтезе различных видов искусства – живописи, скульптуры, архитектуры, музыки и др.
