Полковник милиции Геннадий Водолеев, в прошлом — начальник УБХСС Ленинграда, пишет: «В современной России практика договоренностей с “ворами в законе” не чужда даже иным правительственным чиновникам, не говоря уж о политиках, многие из которых сделали структуры оргпреступности своей главной опорой. В истории известны только три политических режима, категорически отвергших всякое сотрудничество с оргпреступностью и планомерно ее уничтожавших: режимы Гитлера, Муссолини и Сталина, во времена которых социумы были наилучшим образом защищены от уголовной преступности в целом. Какими средствами и какой ценой — хорошо известно».[118]
Громким коррупционным скандалом ельцинских времен стало разразившееся в 1997 году так называемое «дело писателей», которое, по словам министра внутренних дел Анатолия Куликова, «было той самой арбузной коркой, на которой поскользнулась команда молодых реформаторов».[119] 28 октября 1997 года в газете «Коммерсанть» появилось интервью вице-премьера Анатолия Чубайса, в котором он говорил: «Мы подготовили фундаментальную монографию, которая ответит на важнейшие вопросы развития частной собственности в России, ее создания, и для этого собрали коллектив, который, собственно, и занимался созданием частной собственности в нашей стране: Чубайс, Мостовой, Бойко, Казаков, Кох…». Выяснилось, что книгу, написанную командой экономистов-реформаторов, никто не видел, хотя гонорары за нее были выплачены издательством «Сегодня-пресс». Удивительно, что Анатолий Чубайс даже и не скрывал, что каждый из авторов книги получил по девяносто тысяч долларов в качестве гонорара. Как свидетельствует генерал Куликов, МВД занялось проверкой появившегося в средствах массовой информации компромата, связанного с большими гонорарами, которые команда «младореформаторов» получила за еще ненаписанную книгу «Приватизация в России». «Мнение оперативных работников было таково: это скрытая форма взятки. Подкуп должностных лиц. Обыкновенная мзда за политическое лоббировние, за обеспечение шкурных интересов их коммерческих структур».[120] Один из авторов этой мифической книги глава Госкомимущества Альфред Кох ушел в отставку тут же, как только начал разгораться этот «писательский скандал». Однако это не спасло его от пристального внимания Генеральной прокуратуры. 11 сентября 1997 года Юрий Скуратов официально заявил, что дал поручение проверить достоверность сведений о получении Кохом баснословного гонорара за ненаписанную книгу. А 1 октября прокуратура Москвы возбудила уголовное дело против Коха «по признакам злоупотребления должностными полномочиями».
«Чубайс погорел на так называемом “деле писателей”, — размышляет Борис Немцов. — А в чем, собственно, было дело? В том, что они получили гонорар за книгу в размере девяносто тысяч долларов. Только задумайтесь: Чубайс отвечал за приватизацию в стране, когда речь шла о миллиардах долларов, а погорел на девяноста тысячах! Если бы у человека были миллионы, он бы стал рисковать ради одной книжки?»[121] Аргумент Немцова, прямо скажем, неубедителен. Оправдать желание Чубайса получить девяносто тысяч долларов невозможностью заработать деньги каким-либо иным способом нельзя, и такой финт ничего не меняет в сути дела: гонорар был скорее всего банальной взяткой высокопоставленным чиновникам. «Дело писателей» вызвало ярость Виктора Черномырдина, который, по словам журналиста Александра Гамова, «в беседе с Чубайсом “тыкал” ему чаще обычного и возмущался, что тот “подвел под монастырь” и его, и правительство».[122]
Борис Ельцин вспоминал: «Анатолий Борисович написал мне письмо, суть которого была в том, что книга вполне реальная (и она действительно через некоторое время появилась в книжных магазинах), договор составлен по закону. Но все равно он считал себя виноватым: не подумал о реакции общества на высокий гонорар. Принял на себя моральную ответственность за случившееся».[123]
В результате коррупционного скандала свои посты потеряли глава Госкомимущества Максим Бойко и руководитель Федеральной службы по делам о несостоятельности и финансовому оздоровлению правительства Российской Федерации Петр Мостовой. Анатолий Чубайс потерял пост министра финансов, хотя и продолжил работать первым вице-премьером правительства. Тем временем Сергей Доренко в программе «Время» обнародовал компромат на чиновников — показал копии платежных документов, которые неопровержимо свидетельствовали о получении крупных гонораров.
Времена меняются, но коррупция передается «по наследству» новым руководителям страны. Каждый новый политический режим России появляется на свет с «родимыми пятнами» генетически переданной коррупции. Так, по некоторым данным, «общий объем взяток по нашей стране в 2009 году составил не менее триста девятнадцать миллиардов долларов, а в столице “крутится” около семидесяти пяти процентов российских денег, то общую “взяткоемкость” пространства внутри МКАД можно определить минимум в двести сорок миллиардов долларов. Сколько из них приходится на долю федеральных структур власти, а сколько достается столичным чиновникам? Даже если взять скромные десять процентов, получится двадцать четыре миллиарда долларов, или более семисот миллиардов рублей. Так это только взятки. А есть еще и бюджет!»[124]
Сколько бы мы сегодня ни рассуждали о том, что свобода и вседозволенность — не одно и то же, грань между этими двумя понятиями очень часто оказывается весьма зыбка. Министр внутренних дел России (1995–1998 годы) генерал армии Анатолий Сергеевич Куликов — один из немногих членов ельцинского правительства, рассказавших, как в действительности решались государственные вопросы в середине 1990-х годов. Куликов свидетельствует: «…сразу после назначения меня министром внутренних дел ко мне попытались проторить тропу некоторые из тех, кого мы называем олигархами, а также предприниматели меньшего калибра… Эти визиты носили сугубо разведывательный характер. Чтобы “склеился” разговор, могли заслать с деликатным предложением и высокопоставленных коллег, и даже близких друзей. Вот так один из бывших моих сослуживцев, которого я считал своим товарищем, изложил мне просьбу одного влиятельного лица: “Анатолий Сергеевич, если ты посодействуешь назначению имярек на такую-то и такую-то должность, тебе откроют счет в зарубежном банке на пять миллионов долларов”. Все это не произносится вслух в министерском кабинете, а пишется на клочках бумаги: “5 000 000 $”. Я его записочку отодвинул. Сказал откровенно, не скрывая презрения: «Ты знаешь, мы с тобой, наверное, больше друзьями не будем», и навсегда расстался с этим человеком. Конечно, в подобных делах счет идет на сотни тысяч, на миллионы долларов. Ведь административный ресурс, которым обладает федеральный министр внутренних дел, действительно велик. Его достаточно, чтобы оказать решающее воздействие при силовом захвате собственности или, например, для манипуляций при проведении выборов любого уровня… По мнению визитеров, я мог пролоббировать их интересы в правительстве, в Государственной думе, в администрации президента или взять “под милицейскую крышу” любой банк или фирму».[125] Также А.С. Куликов описывает такой способ подкупа чиновников, как подарки: «Банкир приехал, протягивает золотые запонки хорошей ювелирной работы: золотые двуглавые орлы, усыпанные бриллиантами. Кстати, к этому человеку я относился совсем неплохо, уважая за ум и деловитость. Поэтому его поздравления оборвал: “Извини, я — министр, и мне было бы стыдно показаться с такими дорогими запонками на людях. Твой подарок я не приму”. В другом случае пытались наградить тяжеленной золотой медалью в полкилограмма весом. “Вот, — сказали, — такая уже есть у самого Бориса Николаевича. Вы будете вторым человеком, которому мы ее дарим”. Эту компанию я быстро привел в чувство. “Спасибо, — говорю, — на добром слове. Забирайте свою медаль, и чтоб ноги вашей здесь больше не было!” Чтобы избежать подобной навязчивости, я поручил начальнику своей приемной очень тщательно досматривать все приносимые мне подарки и пакеты. Во-первых, это разумно с точки зрения безопасности, а во-вторых, этот нехитрый, но надежный заслон давал хоть какую-то гарантию, что меня не подставят. Уже после моей отставки во все концы страны, в том числе и на мою родину, были направлены бригады с заданием «накопать» на меня компромат. Может, особняк есть у меня в Кисловодске или что-то в этом роде. Так вот — ничего, кроме саманных домов, в которых по сей день живут мои родственники, не нашли».[126]
Расчет делается на то, что, приняв подарок, чиновник вряд ли сможет отказать дарителю в услуге. Принял дар — и ты уже на крючке.
