Рабочие были не объединены. Им нельзя было устроить сбор денег, привлечь другие города и других рабочих, их травили повсюду, они должны были уступить перед всей силой государственной власти. Господа министры ликуют, что правительство победило!
Хороша победа! Против 30 тысяч мирных рабочих, не имевших денег, – вся сила власти, всё богатство капиталистов! Министры поступили бы умнее, подождав хвастаться такой победой, а то их хвастовство очень уж напоминает хвастовство полицейского солдата, который похваляется тем, что ушёл со стачки не битым.
«Наущения» социалистов не имели успехов – торжественно объявляет правительство, успокаивая капиталистов. – Да, никакие наущения, ответим и мы на это, не могли бы произвести и сотой доли того впечатления, которое произведено на всех петербургских, на всех русских рабочих поведением правительства в этом деле!
Рабочие увидели ясно политику правительства – замолчать рабочие стачки и изолгать их. Рабочие увидели, как их соединённая борьба заставила отбросить полицейскую лицемерную ложь. Они увидели, чьи интересы оберегает правительство, которое обещало поддержку фабрикантам. Они поняли, кто их настоящий враг, когда на них, не нарушающих закона и порядка, точно на неприятелей послали войско и полицию. Сколько бы ни толковали министры о безуспешности борьбы, но рабочие видят, как присмирели везде фабриканты, и знают, что правительство созывает уже фабричных инспекторов совещаться о том, какие уступки надо сделать рабочим, ибо оно видит, что уступки необходимы. Стачки 1895–1896 годов не прошли даром. Они сослужили громадную службу русским рабочим, они показали, как им следует вести борьбу за свои интересы. Они научили их понимать политическое положение и политические нужды рабочего класса.
Союз борьбы за освобождение рабочего класса[66]. Ноябрь 1896-го года.
Печатается по тексту листовки
Написано в тюрьме ранее 25 ноября (7 декабря) 1896 г.
Напечатано на мимеографе листовкой
СООБЩЕНИЕ ОТ ИМЕНИ «СТАРИКОВ»
ЧЛЕНАМ ПЕТЕРБУРГСКОГО «СОЮЗА БОРЬБЫ ЗА ОСВОБОЖДЕНИЕ РАБОЧЕГО КЛАССА»[67]
Михайлов появился в С.-Петербурге в 1891 году в качестве исключённого за беспорядки харьковского студента. Он вступил в студенческую организацию, носившую название «корпорация»[68] и после её распадения. На зубоврачебных курсах возник слух о его поведении во время какого-то подозрительного знакомства, ибо они его упрекали в растрате денег, собранных для голодающих, но пополнил растрату. В это время он сблизился с…[69]
В январе 1894 года произведён обыск и у многих бывших членов упоминаемой «корпорации», в том числе и у Михайлова. На допросах всем читали подробно о составе общества и т. п. Жандармы заявляли, что дело возникло по доносу одного из бывших членов. От Михайлова всякое подозрение было отстранено тем, что жандармы говорили, что лишь потому придано значение этому пустому делу, что в нём замешан явный революционер. В то же время произошла стачка на фабрике Воронина[70]. Михайлов проник к ним и стал устраивать сборы в их пользу. В феврале было взято 8 рабочих, имевших дело с Михайловым, и 1 студент, собиравший по его поручению деньги (Талалаев). С этих пор Михайлов начал снова сближаться с ouvriers[71], и ему удалось проникнуть в кружки, руководимые народовольцами.
Летом 1894 года последние были взяты. На следствии оказалось, что полиции многое известно. На нашем следствии стариков предъявлено было обвинение в знакомстве с несколькими из этих народовольцев, но случай…[72] Вскоре после того кончилось первое дело Михайлова:…[73] и др. сосланы, он остался безнаказан и повсюду говорил, что он подавал просьбу о помиловании и что это сделано им с намерением работать по-прежнему. К несчастью, нашлись люди, которые нашли этот факт недостаточно позорящим и приняли его под своё покровительство, и он, не пользовавшийся лично уважением рабочих, получил возможность упрочить и расширить свои связи.
Следует описание его приёмов, навязывание рабочим денег, приглашение их на свою квартиру, открытие псевдонимов и пр. Благодаря этому и пользуясь полным доверием упомянутых лиц, он скоро узнал личности многих членов разных групп. Все они были арестованы. Когда один рабочий…[74] сказал, что получал книги от Михайлова, то он был взят, но сейчас же выпущен и до сих пор находится в СПБ. На следствии он в качестве обвиняемого оговорил всех своих товарищей, некоторым обвиняемым…[75] читали подробный его доклад о составе разных групп. (Подписи.)
Печатается впервые, по рукописи
Написано в 1896 г.
К ХАРАКТЕРИСТИКЕ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОМАНТИЗМА
Сисмонди и наши отечественные сисмондисты[76]
Швейцарский экономист Сисмонди (J.-C.-L. Simonde de Sismondi), писавший в начале текущего столетия, представляет особенный интерес для разрешения тех общих экономических вопросов, которые с особенной силой выступают теперь в России. Если прибавить к этому, что в истории политической экономии Сисмонди занимает особое место, стоя в стороне от главных течений, что он горячий сторонник мелкого производства, выступающий с протестом против защитников и идеологов крупного предпринимательства (точно так же, как выступают против них и современные русские народники), то читатель поймёт наше намерение дать очерк учения Сисмонди в главных его чертах и в отношении его к другим – одновременным и последующим – направлениям экономической науки. Интерес изучения Сисмонди усиливается как раз в настоящее время тем, что в журнале «Русское Богатство» за прошлый 1896 год мы находим статью, посвящённую тоже изложению учения Сисмонди (Б. Эфруси: «Социально-экономические воззрения Симонда де Сисмонди». «Р. Б.», 1896 г., № 7 и 8)[77].
Сотрудник «Русск. Богатства» заявляет с самого начала, что нет писателя, который «подвергся бы столь неправильной оценке», как Сисмонди, которого, дескать, «несправедливо» выставляли то реакционером, то утопистом. – Как раз наоборот. Именно такая оценка Сисмонди вполне правильна. Статья же «Русск. Богатства», представляя из себя подробный и аккуратный пересказ Сисмонди, характеризует его теорию совершенно неверно[78], идеализируя Сисмонди именно в тех пунктах его учения, в которых он всего ближе подходит к народникам, игнорируя и неправильно освещая отношение его к последующим течениям экономической науки. Поэтому наше изложение и разбор учения Сисмонди будет в то же время критикой статьи Эфруси.
ГЛАВА I. Экономические теории романтизма
Отличительной особенностью теории Сисмонди является его учение о доходе, об отношении дохода к производству и к населению. Главное произведение Сисмонди и озаглавлено так: «Nouveaux principes d'économie politique ou de la richesse dans ses rapports avec la population» (Seconde édition. Paris, 1827, 2 vol.[79] Первое издание было в 1819 г.) – «Новые начала политической экономии или о богатстве в его отношениях к населению». Тема эта почти тождественна с тем вопросом, который в русской народнической литературе известен под названием «вопроса о внутреннем рынке для капитализма». Сисмонди утверждал именно, что развитие крупного предпринимательства и наёмного труда в промышленности и земледелии ведёт к тому, что производство необходимо обгоняет потребление и становится перед неразрешимой задачей найти потребителей; что внутри страны потребителей оно найти не может, ибо превращает массу населения в подёнщиков, простых рабочих и создаёт незанятое население, а искать внешнего рынка становится всё труднее с выступлением на мировую арену новых капиталистических стран. Читатель видит, что это совершенно те же самые вопросы, которые занимают экономистов-народников с гг. В. В. и Н. -оном во главе. Посмотрим же поближе на отдельные моменты аргументации Сисмонди и на её научное значение.
I. Сокращается ли внутренний рынок вследствие разорения мелких производителей?
В противоположность экономистам-классикам, которые имели в виду при своих построениях уже сложившийся капиталистический строй и наличность класса рабочих брали за нечто данное и подразумевающееся само собой, Сисмонди подчёркивает именно процесс разорения мелкого производителя, – процесс, ведший к образованию этого класса. Что указание этого противоречия в капиталистическом строе составляет заслугу Сисмонди – это неоспоримо, но дело в том, что, как экономист, Сисмонди не сумел понять этого явления и свою неспособность к последовательному анализу прикрывал «благими пожеланиями». Разорение мелкого производителя доказывает, по мнению Сисмонди, сокращение внутреннего рынка.
