Волны революций цен — это периоды, когда цены на продовольствие постепенно растут, а зарплаты снижаются; «девятый вал» этих волн — острейшие кризисы, за которыми следуют периоды равновесия[122]. Первая волна революций цен — 1180–1350 гг.; кризисная фаза — 1320–1350 гг. («кризис XIV века»). Вторая волна — 1480–1650 гг., интенсив — 1590–1650 гг. («кризис XVII века»). Третья волна (короткая) — 1730–1810 гг. («укороченность» связана, по-видимому, с резким качественным изменением алгоритма развития — промышленная революция плюс Французская революция и ее «экспортный вариант» — наполеоновские войны. За каждой революционно-ценовой волной следовал 70-летний период равновесия: 1400–1470, 1660–1730 и 1820–1880/1890 гг. С 1890-х годов покатилась новая волна революции цен, вступившая в кризисную фазу в 1980-1990-е годы. Можно предположить, что ближайшие 20–40 лет будут завершающей кризисной фазой этой волны.
И, наконец, последнее — волны социальной борьбы низов и верхов в Европе. Если 1380-1520-е годы — это в основном наступление низов с постоянно нарастающим с последней трети XV в. контрнаступлением верхов, то с разгрома крестьянской войны в Германии (1525 г.) контрнаступление верхов разворачивается по полной программе. Его основой стали серебро и золото Нового Света, мощь «новых монархий», государство/state Старого порядка (сфера социального насилия, выделившаяся из производственных отношений и обладающая легитимностью на определенном пространстве) и военная революция XVI в., создавшая армию нового типа. Этого верхам хватило до конца 1780-х годов. С начала 1780-х начинается новая длинная волна борьбы низов, которую в значительной степени направляют КС — в этом она отличается от предшествующих как революционная от бунташных. К середине XIX в. эта волна затухает, но вновь набирает силу в начале XX в. (революции в Иране, Турции, Китае, Мексике и — главное — в России) и окончательно выдыхается на рубеже 1960-1970-х годов. С конца 1970-х годов начинается контрнаступление верхов во всем мире; центральное событие здесь — уничтожение Советского Союза.
Ну а теперь перейдем к истории КС в контексте циклов и длинных волн капиталистической системы.
11. Конспироструктуры: первый этап развития, 1710-1770-е годы
Первый этап развития КС можно датировать 1710-1770-ми годами. Он важен в плане накопления сил и, как сказал бы игрок в вэйци/го, «исходной расстановки камней». 24 июля 1717 г. (день Иоанна Крестителя) представители четырех масонских лож («Гуся и противня», «Короны», «Яблони», «Виноградной лозы»), собравшись в таверне «Под яблоней» в Ковент-Гардене (Лондон), объявили о создании Великой ложи вольных каменщиков[123]. Хотя масонство формально стартовало в 1717 г., как уже говорилось, этому должен был предшествовать латентный период, о чем свидетельствует сам факт объединения 24 июля уже существовавших лож. Пройдет еще 20 лет, и в 1737 г. шотландский дворянин и якобит шевалье Рэмзи не заседании Великой ложи Франции заявит о связи масонов с тамплиерами[124].
Данная работа — не история масонства; здесь также не разбирается вопрос древних (восточных) корней масонства, его связи с культом змеи; в стороне оставлена также линия Хирама[125], древнего Египта и т. п. Все это очень важно, но, во-первых, меня в данном случае интересует эпоха генезиса капитализма и самого капитализма и поэтому приходится «обрубать» исследование XVI веком и не «нырять» глубже в Колодец Времени. Во-вторых, масонские структуры интересуют меня не сами по себе, а как одна из разновидностей КС, которая была доминирующей в XVIII–XIX вв.
Начало XVIII в. с точки зрения циклов накопления капитала и гегемоний — «межсезонье»: голландский цикл накопления капитала затухает, а британский только начинает разгоняться с середины XVIII в. Гегемония Голландии в прошлом, и хотя объединенные силы Европы под руководством герцога Мальборо на голландские и английские деньги нанесли поражение Людовику XIV, т. е. французам, завершив противостояние Франции Европе и подавив французскую попытку создания если не европейской, то полуевропейской империи, то противостояние Великобритании и Франции только разворачивалось, первый раунд состоялся в 1756–1763 гг. в трех частях света (Европа, Азия/Индия и Америка).
Первый период развития КС совпал с самой короткой (и в этом плане исключительной) волной революций цен — 1730–1810 гг.; правда, ее кризисная фаза (1790–1810) попадает на начало второго этапа развития КС, но сути дела это не меняет. И, наконец, в плане волн борьбы низов и верхов, 1710-1770-е годы — это последние десятилетия контрнаступления верхов на позиции низов, с 1780-х годов начинается контрнаступление низов, и КС сыграют большую роль и в его подготовке, и в «снятии урожая».
Какие задачи объективно стояли в начале XVIII в. перед КС, этим наднациональным ядром, которое нашло себе оболочку в виде Англии/Великобритании? Во-первых, легализация своего существования, фиксация внешних форм, фасада, что и было сделано в 1717 г. объявлением о создании Великой ложи Англии. Во-вторых, расширение сети КС (на данном этапе это были почти исключительно масонские ложи, однако, как мы помним, масонские ложи — не единственная форма организации КС) в самой Великобритании, укрепление позиций этих островных лож и, естественно, недопущение реставрации Стюартов (т. е. победы якобитов). В-третьих, экспансия на континент, создание сети континентальных лож под контролем британских островных, расширение этой сети прежде всего во Франции и в германских землях; во Франции — чтобы использовать их для подрыва изнутри этого конкурента Великобритании как государства и как возможной альтернативной матрицы КС; в Германосфере — чтобы постепенно подготовить континентального противника Франции, а в перспективе и России. С помощью России Великобритания устранила Швецию как потенциального северного противника, но уже в 1714 г. после Гангутского боя британцы почувствовали опасность подъема нового противника и готовились нанести удар по Ревелю. Однако более неотложные в более близкой для них зоне Европы дела, надвигающаяся борьба с Францией отложили начало британско-русского соперничества на сто лет.
Здесь необходимо подчеркнуть различие между островными и континентальными ложами как двумя разными структурами и в то же время процессами (способами, средствами) управления — при единстве цели. Кроме того, внимание на это различие, уже вполне отчетливое на первом этапе развития КС, обратил в свое время барон Рауль де Ренн.
Островные ложи, существование которых хранится в тайне от «неостровитян», — это форма организации тех лиц, которые играют важную роль в политической, социально-экономической и духовной жизни Великобритании; тот, кто не состоит в ложах, едва ли может рассчитывать на серьезную карьеру.
Идеология островных лож исходно носила патриотический, национально ориентированный характер, упирала на исконно английские традиции, следуя принципу «right or wrong, my country». «Благодаря такому приему, — пишет де Ренн, — Англии в течение долгого времени удавалось уберечь руководящие слои своего собственного народа от той заразы, которые она вносила в остальной мир»[126], поскольку установка континентальных лож была диаметрально противоположной таковой островных — космополитизм, подрывавший государственность, традиции и религию (прежде всего католицизм) континентальных государств в интересах Великобритании; в одних случаях это была установка на «самоопределение наций», в других — «объединение наций» (например, Германии и Италии под контролем лож). «Из недр этих лож, покрывших с течением времени своими филиалами все государства мира, вышли так называемые либеральные учения»[127], предназначенные сугубо на экспорт: континентальных «братьев» вели по пути, прямо противоположному тому, которым шли «островные»: «разрушая традиции в других землях, Англия бережет их у себя как зеницу ока, ибо это ее главное духовное богатство, составленное как синтез из многовекового опыта […] Осмеивая внешние формы традиционного быта других нардов, Англия с умилением держится за свои формы, за свои обычаи и за свои церемонии, как факторы, отмежевывающие ее от остальных рас и народов, и в этом она следует по стопам другого народа, который благодаря таким же причинам, пронес сквозь тысячелетия свою национальность и сохранил ее жизненные силы до настоящих дней»[128] — де Ренн имеет в виду, конечно же, евреев.
Французское масонство, так же как и английское, коренится в Средних веках. Однако нововременное масонство Франции теснейшим образом связано с Англией; с одной стороны, с внутриполитической борьбой в ней в конце XVII — начала XVIII в., с другой — с модой на английское, с восторгами по поводу английского государственного строя, которые выражали люди типа Вольтера и Монтескье.
