Управление вступает в своего рода золотой период. Он продлится почти десять лет до того, как фиаско в Заливе Свиней[12] приведет к осознанию ограниченных возможностей разведки. Согласие между Эйзенхауэром и новым директором ЦРУ не является необычным в этот благоприятный период. Смит подал прошение об отставке за несколько недель до победы Эйзенхауэра на выборах. Он надеялся, что его друг и бывший начальник согласится с его желанием возглавить Генеральный штаб. Но Эйзенхауэр имел другие планы. Одной из его главных задач было усиление координации между Госдепартаментом и ЦРУ. Он полагал, что таким образом ему будет намного легче сбалансировать влияние военных на оценки разведки. Он прекрасно знает, насколько военные стремятся преувеличить угрозы: либо чтобы обосновать свои предвзятые идеи, либо в целях увеличения финансирования. Вот почему он назначает Смита на ключевой пост в Госдепартаменте. Там он будет заместителем Джона Фостера Даллеса, нового шефа американской дипломатии. А тот, кого он поставил во главе ЦРУ, — не кто иной, как Аллен Даллес, младший брат госсекретаря!
Аллен Даллес, в это время второй номер в управлении, становится первым ветераном УСС, поднявшимся до руководства ЦРУ Он также первый гражданский, получивший пост центрального директора. Даллес сохранит этот пост почти в течение девяти лет — абсолютный рекорд в истории ЦРУ. До такой степени, что вся организация будет полностью отождествляться со своим харизматичным лидером. Этот период стабильности (за время президентства Трумэна сменилось пять директоров ЦРУ) способствовал взлету ЦРУ в центр галактики американской разведки, бурно развивающейся в то время. ЦРУ будет поддерживать новаторские идеи и рискованные операции как в оперативном, так и в интеллектуальном плане.
Во время назначения братьев Даллес раздавались критические голоса, высказывались опасения, что это приведет к сговору ведомств. Опасались, что объективность ЦРУ будет скомпрометирована политическими интересами. Их можно понять. Но то, что сегодня кажется немыслимым, в то время не представлялось таковым. Критики остаются маргиналами, потому что конгресс разделял стремление президента укрепить отношения между ЦРУ и Госдепартаментом. Более того, Аллен Даллес был специалистом высокой квалификации. Он даже предчувствовал, что станет первым директором управления. Итак, сенат утвердил его назначение в феврале 1953 года.
Эйзенхауэру нравился этот бывший юрист, выпускник Принстона. Выходец из престижной семьи дипломатов, Даллес с юного возраста интересовался международными делами. В 1917 году, в самом начале его дипломатической карьеры, он предпочел партию в теннис с очаровательной женщиной вместо того, чтобы уступить просьбе неизвестного ему русского политика, пожелавшего с ним встретиться. Это был Владимир Ильич Ульянов, кто использовал также псевдоним: Ленин. Это было как раз накануне революции большевиков… Но Даллес извлечет урок из этого эпизода и распространит в ЦРУ такое напоминание: все лица, которые «постучат в двери» офицеров, заслуживают быть принятыми. По крайней мере один раз. Ибо никогда не знаешь…
Эйзенхауэр ценил в Даллесе превыше всего его способность получать различные сведения благодаря его многочисленным контактам, установленным с самого начала его карьеры. Похожий на Донована, Даллес, кроме того, являл собой настоящий кладезь идей. Его воображение было безгранично. Уверенный в себе человек, необычайно смелый. Особенно когда это касалось разработки планов влияния на другие страны и кражи их секретов. По мнению Эйзенхауэра, служба разведки «является наиболее необычным инструментом, имеющимся в руках правительства. Чтобы она оставалась эффективной, требуются особые, гениальные идеи». Эйхенхауэр находит их у директора ЦРУ.
Однако Даллес не проявит себя настолько же эффективным во всех сферах. Его отличало неуместное стремление сосредоточиться на работе ЦРУ в ущерб обязанностям координатора. Даллес также часто поддается своим настроениям. И он почти не соблюдает правила иерархии. Нередко он отдает приказы офицерам на проведение операций, не соблюдая порядок их передачи по командной цепочке. Когда Эйзенхауэру предлагают подобрать более хорошего администратора, он отвечает: «Я не думаю, что мне следует заменить Аллена… Я его сохраню как моего главного офицера разведки вопреки ограничениям, какие повлечет это решение, и проблемам, которые известны всем». Эйзенхауэр и Даллес демонстрируют чрезвычайную лояльность по отношению друг к другу. Эту верность подкрепляет личная дружба, которая постепенно завязалась между ними. Даже некая фамильярность. Даллесу, который страдал подагрой в результате операции на искривленной ступне, например, разрешалось ходить в мягких тапочках в Овальном кабинете президента.
Во время работы в УСС, а затем в ЦРУ Даллес не уделял должного внимания аналитической деятельности. Чтобы не поставить под удар свое превосходство в области тайных операций, он избегает конфронтации с военными, когда дело касается оценки советской угрозы. Недовольный тем, как оценивали его работу, один из аналитиков Информационно-аналитического департамента свидетельствует, что Даллес «имел привычку определять качество аналитических оценок, в зависимости от их веса… Он прикидывал их вес на руке и принимал решение, даже не читая их и не говоря, что он думает об этом». Короче, анализ его не интересовал.
Всё, что его увлекало — это интрига, связанная с его профессией: секреты, шпионаж, тайные операции, которым он посвятит большую часть своего времени. Это другая точка совпадения взглядов Даллеса и президента. Ибо последний пришел в Белый дом с твердым намерением вести холодную войну, но так, чтобы военные расходы не слишком подрывали бюджет государства. А тайные операции представляют практическую альтернативу, не требующую больших затрат как денег, так и человеческих жизней, для борьбы против подрывных действий СССР. Впрочем, Даллес и Эйзенхауэр убеждены, что предыдущая администрация не использовала в полной мере возможности, предоставляемые тайными операциями, особенно полувоенными.
Итак, тайные операции становятся ключевым элементом стратегии президента, его секретным оружием в холодной войне.
Два президентских срока Эйзенхауэра будут отмечены непрерывным рядом крупномасштабных тайных операций. ЦРУ учло уроки поражений ОПК. Оно чувствовало себя готовым уточнить линию поведения и опробовать новые методы. В то время фронт холодной войны стабилизировался в Европе, отныне эти операции нацелены на Средний Восток, Латинскую Америку и Юго-Восточную Азию. Первая из них проведена через несколько месяцев после вступления президента в должность. Ее цель — Мохаммед Мосаддык, премьер-министр Ирана. Детали этой операции стали известны после начала рассекречивания в 2000 году архивных документов.
Чтобы понять истоки, надо возвратиться во времена Второй мировой войны. Британцы оккупировали тогда Иран, чтобы нефтяные скважины не попали в руки Гитлера. После войны они сохраняют над ними контроль через англо-иранскую нефтяную компанию — предшественника БП (Бритиш петролеум). Но в 1951 году иранский парламент решает освободиться от британской опеки. Компания национализирована, а Мохаммед Мосаддык, главный виновник этого решения, избран премьер-министром. Журнал Time назвал Мосаддыка человеком года. Несмотря на эту популярность, Великобритания решает его усмирить путем унижения и экономических санкций против его страны. Однако Мосаддык, будучи человеком эксцентричным (он принимает посетителей в кровати в шерстяной пижаме…), не сдается.
В ноябре 1952 года Великобритания решает вмешаться, используя свои секретные службы. Правительство отныне полагается на них, чтобы лишить Мосаддыка власти. МИ-6 имеет очень хорошие позиции в Иране, но не имеет средств. У ЦРУ их было много. МИ-6 предлагает тогда организовать совместную операцию. И чтобы склонить американцев, они выбирают хороший довод: национализация иранской нефти является следствием влияния коммунистов на Мосаддыка. Если верить британцам, необходимо действовать, иначе Иран уйдет к коммунистам. Следуя рекомендациям Госдепартамента, Трумэн не поддерживает этот проект.
Приход новой президентской администрации совпадает с изменением ситуации в Иране, что способствовало реализации этого проекта. Прежде всего, возросло влияние Иранской коммунистической партии, по крайней мере по мнению американцев. Кроме того, наметился раскол в коалиционном правительстве Мосаддыка под влиянием всё более ощутимых экономических санкций. Но именно неожиданное событие окончательно убеждает Эйзенхауэра и братьев Даллес перейти к действиям. Весной 1953 года ЦРУ докладывает им, что генерал Захеди вступил в контакт с американским посольством в Тегеране: он готов организовать государственный переворот и просит для этого помощи у Соединенных Штатов.
