Чистка Красной Армии накануне войны — это естественный результат смены военной доктрины, а по большому счету — серьезный поворот во всей идеологической работе в государстве. Впервые, еще невнятно, но уже достаточно громко, прозвучал тезис о «национальных интересах Советского Союза». Каковые интересы отнюдь не совпадали с интересами интернационал-большевизма. Чтобы не стать проигравшей стороной в предстоящей войне, Советский Союз должен был из «первого в мире государства рабочих и крестьян» стать национальным государством русского народа. Или умереть.
Но, кроме безжалостной чистки командного состава РККА от сторонников «Мировой революции любой ценой», следовало также побеспокоиться о приведении в соответствие с новой военной доктриной и номенклатуры военной техники, в это время широко пошедшей из заводских цехов.
Вся советская промышленность принялась лихорадочно производить технику и вооружение уже для другой войны — гигантские количества амуниции были страховкой, позволявшей, как думали в Кремле, избежать военного поражения.
Переход страны на подготовку к войне начал сказываться довольно быстро — милитаризация Советского Союза пошла семимильными шагами.
Горы оружия стали расти незамедлительно — зря, что ли, весь советский народ из кожи вон лез, чтобы построить все эти Магнитки и ДнепроГЭСы?
Если в 1931–1938 годах советские артиллерийские заводы производили ежегодно в среднем по 1900 орудий всех калибров, то в 1939 году их выпуск (с учетом минометов) возрос более чем в 11 раз и составил 21 446; за этот же период количество выпущенных винтовок выросло в 9 раз и достигло полутора миллионов штук. Пулеметов (ручных и станковых) за два с половиной предвоенных года выпущено было 105 тысяч штук.
До 1939 года подавляющее большинство сходящих с конвейеров танковых заводов боевых машин были легкими танками. Неудивительно — танки в то время нам были нужны лишь для того, чтобы парадным маршем пробежать по Европе, везде встречая цветы и шампанское. С 1931 по 1941 год завод «Большевик» в Ленинграде выпустил 11 218 танков Т-26 в двадцати трех базовых модификациях. К началу войны в строю их насчитывалось более девяти тысяч. В строю советских танковых войск также продолжали числиться более тысячи БТ-5 и почти 5400 БТ-7 (из них 715 — БТ-7 М с танковым дизелем В-2). С августа 1933-го по сентябрь 1940-го строился трехбашенный средний танк Т-28 (411 единиц в строю) и пятибашенный тяжелый танк Т-35 (56 этих жутковатых с виду, но уже безнадежно устаревших гигантов на 22 июня сорок первого еще оставались на вооружении РККА). Кроме того, советские танковые войска имели на вооружении более двух тысяч танкеток Т-27, 2225 пулеметных плавающих танков Т-37 и 1090 Т-38, к сороковому году утративших даже подобие какого бы то ни было боевого значения.
К концу 1939 года весь этот бронетанковый «зоопарк» уже значительно устарел, требовал ремонта, а еще лучше — замены, поскольку новая доктрина требовала от танков не молодецких рейдов по тылам дезорганизованных армий капиталистических «хищников», а тяжелой боевой работы. Для которой нужна противоснарядная броня (вермахт — рекордсмен среди европейских армий по количеству противотанковой артиллерии), пушка «взрослого» калибра, двигатель, обеспечивающий танку хорошую дальность хода и безопасность при попадании снаряда в моторный отсек.
И замена устаревшим машинам была создана.
С 1940 года началось перевооружение танковых частей — до весны 1941 года войска получили 639 тяжелых танков КВ и 1225 средних танков Т-34 (967 из них были переданы в войска пограничных округов), которые должны были сменить многобашенных монстров тридцатых годов, и 220 плавающих Т-40, которыми постепенно заменялись в разведбатах стрелковых дивизий Т-37 и Т-38 (у нового танка вместо одного 7,62-мм пулемета в башне стояла «спарка» из двух пулеметов — 12,7-мм ДШК и 7,62-мм ДТ, что утраивало его огневую мощь).
Кроме того, Красная Армия была в 1937–1939 годах переведена с территориального принципа комплектования на кадровый, части стали комплектоваться на основании Закона о всеобщей воинской обязанности. Кроме того, были упразднены все национальные воинские части и национальные военные училища.
Благодаря введению 1 сентября 1939 года всеобщей воинской обязанности (со сроком срочной службы в три года) РККА к июню 1941 года насчитывала 303 стрелковых, танковых, моторизованных и кавалерийских дивизии (правда, четверть из них все еще находились в стадии формирования).
Вроде много. Но осмелюсь напомнить, что в апреле 1941 года нумерация вновь сформированных немецких дивизий перемахнула за 700 (702, 704, 707, 708, 709, 710, 711, 712, 713, 714, 715, 716-я, 717, 718, 719-я пехотные дивизии). Желающие могут полистать историю вермахта.
Серьезнейшей проблемой для быстрорастущей Красной Армии была катастрофическая нехватка комсостава. И то правда — откуда ему взяться? Царских офицеров озверевшая солдатня всю Гражданскую войну безжалостно расстреливала, своих, самодельных, было мало (да и качество их подготовки хромало изрядно).
Призвать на действительную службу солдат — дело нехитрое. Объявил закон, забрил лбы соответствующему контингенту — и готово дело, солдат в казармах с избытком, как сельдей в бочке.
А где на них напастись офицеров?
Ведь РККА — это не рейхсвер фон Секта, где каждый рядовой готовился быть унтером, каждый унтер был готовым ротным командиром, а каждый ротный без всяких проблем принимал полк. В РККА дела обстояли гораздо хуже — там командира учебного батальона майора М. П. Петрова ставили командовать 17-м механизированным корпусом, а преподавателя военной академии генерала Голубева назначали командующим 10-й армией, и никого это не удивляло. Командующий авиацией Западного особого военного округа генерал Копец за три с половиной года сделал блестящую карьеру — от старшего лейтенанта до генерал-майора. Хорошо хоть, провалив порученное дело, нашел в себе мужество застрелиться и не участвовал в качестве подсудимого в позорном судилище над командованием Западного фронта.
Поэтому воспетая Резуном предвоенная мощь Красной Армии была весьма и весьма сомнительной — хоть «железа» в ее рядах с каждым днем прибывало все больше, а в казармах койки для солдат приходилось ставить в три яруса, реальной боевой силой она не являлась. Потому что, как говорил один британский адмирал, «тысяча кораблей и миллион моряков — это еще не флот».
Сталин перед войной почти успел очистить армию от троцкистов в военной форме, больных идеей Мировой революции и ради торжества пролетарского интернационализма готовых поджечь весь мир с четырех концов.
Но Сталин перед войной не успел создать офицерский корпус, смыслом деятельности для которого было бы соблюдение национальных интересов своей Родины. Иными словами — имперский офицерский корпус. Который создавался уже во время войны, тяжело, долго и кроваво.
И кроме того, хотя вооружения у Красной Армии становилось все больше и больше, в его качественном составе зияли серьезные прорехи.
К весне 1941 года в РККА насчитывалось 67 тысяч орудий и минометов (не считая 24 тысяч 50-мм минометов, бывших огневым средством пехотных рот и к артиллерии отношения не имевшим). Серьезные проблемы, однако, были с зенитной артиллерией — вместо 4900 положенных по штату 37-мм зенитных автоматических пушек в войсках их насчитывалось всего 1382 штуки. Тогда этому никто особого значения не придавал. А зря…
В 1940 году промышленность выпустила 15 тысяч противотанковых ружей, но, к сожалению, войска так и не начали ими оснащаться — в июне сорок первого эти ружья, как правило, лежали на дивизионных складах боепитания в заводской смазке. Как в Войске Польском…
К лету 1941 года в войска поступили 100 тысяч пистолетов-пулеметов ППШ — хотя к этому времени вермахт уже имел на вооружении более полумиллиона единиц подобного оружия.
Все же, несмотря на какие-то несущественные, на первый взгляд, промахи, делалось все, что необходимо. Но это только на первый взгляд…
На самом деле не имело особого значения, сколько пушек, танков и самолетов смогут выпустить советские заводы до роковой даты. Гораздо важнее для Сталина было знать ответ на один-единственный вопрос — готовы ли будут советские солдаты сражаться и умирать в будущей войне?
Ответ прозвучал 22 июня. И он был, увы, отрицательным…
А советские байки о вопиющем превосходстве немцев в технике, из-за которого мы добежали до предместий Москвы, пусть останутся на совести советских историков. Потому что этого превосходства попросту НЕ БЫЛО. Вообще!
