Мы – боги, знающие все и могущие покарать любого ударом с небес. Мы шли к этой цели упорно, начиная с первой успешной передачи энергии СВЧ-пучком в 1975 году исследователями Лаборатории реактивного движения и Научно-исследовательским центром имени Люьиса. Вот уже много лет наш космический флот обладает способностью применить СВЧ и гамма-лазеры, нанеся разительные локальные удары и электронно ослепив противника – выводя его системы управления вооруженными силами на всех уровнях. Нимало не рискуя получить радиоактивное заражение планеты или ответные удары. Любой вражеский бункер, ракета с ядерной боеголовкой, нежелательный спутник на орбите, летящий самолет, корабль, танк, или партизанская база – в поле нашего зрения, все может быть уничтожено мгновенно и беспощадно. Наша мощная система глобальной противоракетной обороны исключает возможность ответного удара баллистическими ракетами: это оружие окончательно свергнуто с Олимпа мировой мощи, а танки – безнадежные пережитки минувших эпох, подобные старинным рыцарским доспехам в музейных экспозициях.
Пока глупые русские тратили средства на создание каких-то супертанков, мы открыли эру архистремительных атак беспилотных самолётов-дронов, коим не страшны сверхперегрузки, а танки сменили на стаи боевых наземных роботов с искусственным интеллектом, координируемых с помощью передвижных штабов.
Теперь вся планета дышит лишь с нашего разрешения. Над любым районом Земли могут появиться дроны Глобалии. Они обнаружит и уничтожат все, что угодно. От ударов гиперзвуковых крылатых ракет Глобалии нет спасения. Везде могут появиться солдаты наших военных компаний, облаченные в сверхлегкую ткань-броню и в боевые экзоскелеты. Рыщут наши многоногие боевые роботы: от них не может уйти никакой партизан – ни легендарный талиб, ни вьетконговец, ни какой-нибудь брянский партизан времен Сталина.
С помощью наших космических платформ мы управляем даже движением циклонов. Мы в силах обрушить на головы непокорных даже стихийные бедствия, наказать их засухами и даже эпидемиями.
Все началось с создания центра Глобального прогнозирования вирусных инфекций в Сан-Франциско (Global Viral Forecasting). GVF изначально строился как центр раннего выявления пандемий по всему земному шару. Однако от этого до управления эпидемиями было всего один шаг. Америка и здесь рвалась вперед, овладевая невидимым миром вирусов, пока тугодумные китайцы занимались своими промышленными площадками, а недалекие русские тратили десятки миллиардов долларов на олимпиады и футбол, держа свою науку на голодном пайке.
Прошу, господа, еще раз помянуть заслуги Натана Вульфа. Для нас он стоит наравне с такими титанами американской мощи, как Роберт Оппенгеймер или Стив Джобс. Типичный представитель энтузиастов междисциплинарных исследований. Сначала он был приматологом-обезьяноведом, но затем приобрел еще одну специализацию: микробиолога, вирусоведа. Он работал в экспедициях, нашедших природные очаги СПИДа и вируса Эбола, которые первоначально терзали шимпанзе. А поскольку местные негры охотятся на высших обезьян – то и заразились этими вирусами при освежеваниях и разделке добычи. Вульф показал, что в мире XXI века опасность эпидемий растет с каждым годом. Ибо многие болезнетворные вирусы перешли к человеку от диких и особенно – домашних животных. Попав в наш организм, вирусы изменились. Мы, жители Старого Света (Евразии и Африки) уже принесли свои жертвы и выработали сопротивляемость оным вирусам. Зато мы, белые, превратились в настоящее оружие массового поражения, когда с начала XVI века вошли в контакт с жителями Америки, Океании и Австралии. Принесенные нами болезни выкашивали целые первобытные племена, у которых иммунитета не имелось. Это отлично описано в классическом труде Джареда Даймонда «Ружья, микробы и сталь».
Но затем произошел еще один скачок: из-за глобализации, всепроникающего мирового рынка, развития туризма и доступной реактивной авиации в мир скученных больших городов попали новые вирусы, раньше обитавшие в глухих уголках той же Африки. Те, к коим человечество непривычно. Они и создали угрозу новых пандемий с самыми трагическими последствиями. Птичий грипп, разразившийся в 2003 г., приводил к смертности 60 % заболевших, но распространялся медленно. В 2009 году появился свиной грипп. Он отличается отличной распространяемостью, но от него гибнет не более 1 % захворавших.
Вульф предположил, что оба вируса, встретившись в организме человека или животного, создадут еще один вид смертельно опасного «мозаичного» вируса. Того, что будет и распространяться как огонь в прерии, и убивать 60 % зараженных.
Именно этой возможностью мы и заинтересовались, дабы получить могучее средство очищения Земли от лишнего населения. Сначала в знаменитой Лос-Аламосской национальной лаборатории США, этой колыбели ядерного проекта 1941–1945 годов, возник «Банк генов». Электронная база данных фрагментов ДНК, пополняющаяся ежегодно миллионами новых генетических последовательностей. Уже к 2011 г. сей банк насчитывал более ста миллиардов фрагментов ДНК. С ним можно сличить любую последовательность генов, выявленных в биологических пробах. Банк позволяет обнаружить: а от чего умер вот этот человек? От известного вируса, уже имеющегося в лос-аламосском банке – или же от неизвестного, каковой будет «расшифрован» и тоже помещен в хранилище данных. Наше DARPA, Агентство передовых разработок Пентагона, разработало программу «Предсказание». Ее цель – эффективно прогнозировать естественную эволюцию любого вируса. Как вы понимаете, на самом деле мы занимались управлением эволюцией вирусов.
В те годы Вульф создал в США центр глобального обнаружения пандемий и их отслеживания – GVF. С его помощью мы в Америке следили за ситуацией в режиме реального времени, анализируя медицинские запросы в «Гугле» с «Твиттером» и интенсивность вызовов врачей по мобильным телефонам. Это – четкие критерии вспышек заболеваний.
Именно так мы принялись осваивать громадный, невидимый мир вирусов. Рывок в информационно-вычислительных технологиях сделал это возможным. Оттуда открылся самый прямой путь к созданию нового оружия тайных мировых войн. Ведь мы обретали возможность создавать новые смертоносные вирусы и опустошать ими целые страны. В отличие от прямого военного нападения доказать факт применения вирусного оружия практически невозможно. А того, кого надо, мы вовремя вакцинировали, защитив от поражения.
Тогда наша наука вплотную подошла к познанию вирусной природы рака. Она поняла, что состав микрофауны в организме человека способен влиять даже на ускорение или замедление его старения.
Мы очень спокойно отнеслись к тому, что Россия взбунтовалась в 2014 году и взяла Крым. Потому что прекрасно знали, что в области науки и техники, в незримой для обывателя сфере инноваций, в «мягкой силе» русские нам проигрывают. Пока мы шли вперёд, Москва успешно приканчивала остатки своей Академии наук и душила реальный сектор своей экономики баснословно высокими процентными ставками, продолжая исправно снабжать нас и сырьем, и вывозимыми из страны финансами.
Ответный удар на «неоимперский бунт» Москвы не заставил себя ждать. Сначала мы методично уничтожили постсоветскую Россию экономически, выбив у нее из-под ног фундамент в виде высокого спроса на ее нефть и природный газ. Мы начали энергетическую революцию, используя гигантское преимущество в информационных технологиях. Помните ли вы то, как успешно компания «Локхид-Мартин» создала первый образец термоядерного реактора, величиной с авиадвигатель для коммерческого лайнера? Как в то же время мы вторглись на рынки со сверхъемкими, быстро заряжаемыми графенановыми аккумуляторами? С домашними аккумуляторными станциями? Больше бак с бензином не был самым емким хранилищем энергии.
Помните, как мы совершили революцию в области умных, распределенных энергетических сетей и радикально повысили КПД солнечных батарей? Как вовремя поддержали работы по LENR – установкам низкоэнергетичных термоядерных реакций? Это принесло нам полный успех. Мы стали жить в мире, залитом потоками дешевой и безопасной электрической энергии. В ржавых остатках нефтяных вышек засвистел ветер пустынь и тундр. Отныне исламский мир и русские стали нищими, их углеводороды годились только как сырье для химической индустрии.
Что могли противопоставить нам русские? Футбольные стадионы? Цивилизационно Москва оказалась несостоятельной. Ее собственные граждане пользовались нашими социальными сетями, смотрели наш кинематограф, ставший поистине иллюзионом, пользовались нашими образами и вкусами. Они приняли выгодные нам каноны «информационной прозрачности». Они становились «цифровыми слабоумными», теряли свой собственный язык и превращались в неквалифицированных потребителей, полностью запрограммированных нами. Русские ели наши генетически модифицированные продукты и сеяли семена, произведенные нами, а мы успешно и непреклонно продолжали вытягивать из России лучшие мозги, лучшие изобретения, ибо они не могли найти себе применения на родине. Потому что судьба гениев науки и технологий в странах с сырьевой, косной экономикой поистине трагична. Никакой военно-промышленный комплекс не может заменить полноценного развития всей экономики. Потому мы и стали землей обетованной для всех тех исследователей и изобретателей, для самых талантливых студентов, что не могли найти себе применения в России. Мы заставили русских работать на собственное уничтожение.
