Кто же мы, на самом деле? Чей грозный лик все яснее проглядывает за парадоксальным радикальным политическим течением с пугающим названием "национал-большевизм"?
Сегодня на это можно ответить без двусмысленностей и уклончивых определений. Хотя для этого придется сделать краткий экскурс в историю духа.
В человечестве всегда существовало два типа духовности, два пути — "путь правой руки" и "путь левой руки". Первый характеризуется позитивным отношением к окружающему миру; в нем видится гармония, равновесие, благостность, покой. Все зло представляется частным случаем, локальным отступлением от нормы, чем-то несущественным, преходящим, не имеющим глубинных трансцендентных причин. "Путь правой руки" называется также "путем молока". Он не причиняет человеку особенных страданий, оберегает его от радикальных опытов, уводит от погружения в страдание, кошмар бытия. Этот путь ложный. Он ведет в сон. Идущие по нему никуда не дойдут…
Второй путь, "путь левой руки", видит все в обратной перспективе. Не молочная благостность, но черное страдание; не тихое успокоение, но терзающая, огненная драма расколотого бытия. Это — "путь вина". Он разрушителен, страшен, в нем царствует гнев и буйство. На этом пути вся реальность воспринимается как ад, как онтологическая ссылка, как пытка, как погруженность в сердце какой-то немыслимой катастрофы, берущей свое начало из самых высот космоса. Если в первом пути все кажется добром, то во втором — злом. Этот путь чудовищно сложен, но только он истинен. На нем легко оступиться, а еще легче сгинуть. Он ничего не гарантирует. Он никого не соблазняет. Но только этот путь правильный. Кто пройдет по нему — обретет славу и бессмертие. Кто выстоит — победит, получит награду, которая выше бытия.
Идущий по "пути левой руки" знает, что когда-то заключение кончится. Темница материи рухнет, преобразившись в небесный град. Цепь посвященных страстно готовит желанный миг, мгновение Конца, триумф тотального освобождения.
Два пути это не две разные религиозные традиции. Оба возможны во всех религиях, во всех вероисповеданиях, во всех церквях. Между ними не существует никаких внешних различий. Они касаются интимнейших сторон человека, его тайной сущности. Их нельзя выбрать. Это они выбирают себе человека, как жертву, как слугу, как инструмент, как орудие.
"Путь левой руки" называется «гнозисом», "знанием". Он так же горек, как знание, так же порождает скорбь и холодный трагизм. Когда-то в древности, когда человечество еще придавало духовным вещам решающее значение, гностики создавали свои теории на уровне философии, доктрины, космологических мистерий, на уровне культа. Постепенно люди дегенерировали, перестали обращать внимание на сферу мысли, погрузились в физиологию, в поиск индивидуального комфорта, в быт. Но гностики не исчезли. Они перенесли спор на уровень вещей, понятных современным обывателям. Одни из них провозгласили лозунги "социальной справедливости", разработали теории классовой борьбы, коммунизма. "Таинство Софии" стало "классовой сознательностью", "борьба против злого Демиурга, творца проклятого мира," обрела характер социальных баталий. Нити древнего знания тянутся к Марксу, к Нечаеву, к Ленину, к Сталину, к Мао, к Че Геваре… Вино социалистической революции, радость бунта против сил рока, священная берсеркеровская страсть к тотальному разрушению того, что черно, ради обретения нового, нездешнего Света…
Другие противопоставили обыденности тайные энергии расы, шум крови. Против смешения, вырождения они воздвигли законы чистоты и новой сакральности, возврат к Золотому веку, Великое Возвращение. Ницше, Хайдеггер, Эвола, Гитлер, Муссолини облекли гностическую волю в национальные, расовые учения.
Правильно говорят, что коммунистам не было особого дела до рабочих, а Гитлеру — до немцев. Но отнюдь не из-за их цинизма. И те и другие были одержимы более глубоким, более древним, более абсолютным стремлением — общим гностическим духом, тайным и страшным светом "пути левой руки". Какие тут рабочие, какие «арийцы»… Дело совсем в другом.
Меж «красных» и «черных», "белых" и «коричневых» метались в духовных поисках творческие личности, также призванные на "путь левой руки", на путь гнозиса. Путаясь в политических доктринах, впадая в крайности, не в состоянии ясно выразить метафизические контуры своей одержимости, художники от Шекспира до Арто, от Микеланджело до Ээманса, от трубадуров до Бретона питались тайным вином страдания, жадно впитывая в обществе, в страстях, в сектах и оккультных братствах разрозненные фрагменты страшного учения, не оставляющего возможности улыбаться. Тамплиеры, Данте, Лотреамон… Они не улыбались никогда в жизни. Это признак особой избранности, след чудовищного опыта, который был общим для всех "путников левой руки". Гностик смотрит на наш мир своим тяжелым взглядом. Тем же взглядом, что и его предшественники, звенья древней цепи избранников Ужаса. Отталкивающая картина предстает его взгляду. Обезумевший в потребительском психозе Запад. Отвратительный в своей несообразительности и жалкой покорности Восток. Затонувший мир, планета, лежащая на дне.
"В подводных лесах бесполезен порыв и прекращается жест…" (Е. Головин)
Но гностик не оставит своего дела. Ни сейчас, ни завтра, никогда. Более того, есть все основания внутренне торжествовать. Разве не говорили мы наивным оптимистам "правой руки" куда заведет их чрезмерное онтологическое доверие? Разве не предсказывали мы вырождение их созидательного инстинкта до той гротескной пародии, которую представляют собой современные консерваторы, смирившиеся со всем, чему ужасались их более симпатичные (но не менее лицемерные) предшественники пару тысячелетий назад? Они нас не послушали… Теперь пусть пеняют на себя и читают книжки "нью эйдж" или пособия по маркетингу.
Мы никого не простили; мы ничего не забыли.
Мы не обманулись сменой социальных декораций и политических актеришек.
У нас очень долгая память, у нас очень длинные руки.
У нас очень суровая традиция.
Лабиринты бытия, спирали мысли, водовороты гнева…
Cтатья написана в 1995 г., впервые опубликована в 1995 г. в газете «Лимонка»
Граница окружает Государство. Она описывает Государство. Она определяет Государство, являясь его пределом.
Всякая вещь есть то, что она есть, благодаря ее границам. Ведь именно они отделяют ее от иной вещи. Отсюда важнейшее значение понятия границы не только для международного права, оборонной доктрины или структуры ВС, но и для философии как таковой. Граница это не просто инструмент философии, но ее сущность, так как самое высшее философское понятие — трансцендентность — означает в переводе с латинского "лежащее по ту сторону границы".
Граница выражает вовне то, что лежит внутри и, одновременно, ограничивает сущность вещи в ее столкновении с другими вещами. Граница есть нечто священное. У древних греков существовал особый бог — Terminus, означающий предел, границу. Это не просто божество, покровительствующее границам, это божество-граница, некая особая сакральная концепция, игравшая центральную роль в мировоззрениях древних индоевропейских народов.
В магии также существует важное понятие "стража порога" — особого существа, которое находится на пересечении двух миров: потустороннего и посюстороннего, плотного и тонкого, жизненного и посмертного, бодрственного и сновиденческого. Это — тот же древний Terminus, лишь несколько видоизмененный.
Иерархия "стражей порога" особенно подробно описана в тибетском тантрическом буддизме. Там они изображаются в виде «дакинь», ужасных женских существ из свиты богини Кали или Тары. Они набрасываются на человека в тот момент, когда он выходит на новый уровень существования — в момент совершения особых ритуалов (особенно ритуала "чод"), во время путешествий по пустынным местам, сразу после смерти и т. д. "Стражи порога" как бы следят за тем, чтобы вещи и люди оставались самими собой, чтобы их внутреннее «я» сохранялось нетронутым и постоянным. И как только кто-то переступает черту, они тут как тут. То же самое можно сказать и о философской стороне вещей. Вещь существует через понятие о ней, через некий грозный языковой и смысловой ореол, который не позволяет ей расствориться в хаосе неструктурированной, иррациональной реальности. Граница сопряжена с разумом, с его тайной природой. Разум как сугубо человеческое и в высшем смысле божественное качество проявляет себя как раз через учреждение границ, определений, утверждений сущности вещей и явлений.
Итак, граница есть основа мышления, проявление божественного начала. Бог сам по себе безграничен, «трансцендентен», но он обнаруживает свою божественность именно через отсутствие границ, которые Он же и утверждает в бытии, чтобы отличить Себя от несебя и "быть познанным" несобой, хотя бы отчасти.
