Русско-американское сотрудничество было реальностью в прошлом. О нем следует помнить во имя настоящего и будущего. Не только лучшие умы Америки видели тогда в русской нации, в русском народе исполинскую, хотя и неразбуженную, еще дремавшую силу, но и передовые люди России высказывались за дружбу и сотрудничество Америки и России.
Еще в 1858 году пламенный публицист и мыслитель-революционер Александр Герцен писал, что между Россией и Америкой «целый океан соленой воды, но нет целого мира застарелых предрассудков, остановившихся понятий, завистливого местничества и остановившейся цивилизации… Обе страны преизбыточествуют силами, пластицизмом, духом организации, настойчивостью — не знающей препятствия…»
Встречи Н. С. Хрущева в США происходили в условиях и обстановке, когда в Америке за многие годы образовался огромный резервуар «застарелых предрассудков, остановившихся понятий» о Советской державе и советском народе. Но, поскольку это был сплошь наносный, искусственный слой предрассудков и лжи, жизнь рано или поздно должна была отмести все эти наслоения прочь.
В ходе визита атмосфера недоверия, подозрительности уступала место духу солидарности, симпатиям, приязни, радушию.
Вот почему «демонстрация дружбы» у памятника Линкольну была поистине символичной, многозначительной. Ее как бы осеняло славное прошлое русско-американской истории, и в ней проявились добрые, крепкие ростки будущего.
За недостатком времени пришлось отказаться от осмотра Национальной художественной галереи. Последним пунктом экскурсии был памятник-мавзолей Томасу Джефферсону, но и здесь Никита Сергеевич при всем своем желании не смог остановиться.
— …Я не буду предъявлять претензий господину Лоджу. Мы мало видели, так как у нас было очень мало времени. Но лучшую часть города мы увидели — прекрасный город.
Так отозвался Н. С. Хрущев о своей поездке по Вашингтону, выступая на обеде в Советском посольстве, устроенном вечером того же дня в честь Президента Эйзенхауэра и его супруги.
Под куполом Капитолия
Купол Капитолия — здания американского конгресса в строительных лесах, окна и двери в фанерных заплатах. Говорят, что перед самым визитом Н. С. Хрущева понадобился срочный ремонт здания. В газете «Вашингтон стар» была помещена следующая шутка: конгресс в свое время потратил немало времени на борьбу с коммунистами действительными и мнимыми, но когда «коммунист номер один» прибыл в США, то конгресс в смятении разбежался.
Мы приводим эту шутку не только для того, чтобы показать фамильярное отношение американской печати к своим правительственным учреждениям, но и как один из примеров недовольства общественности страны тем, что Н. С. Хрущеву не предоставили возможности, как гостю Америки, выступить в конгрессе. Как известно, буквально за несколько часов до прилета Председателя Совета Министров СССР в США после многочасовых споров конгресс прервал свою работу.
И все же встреча с американскими парламентариями состоялась. 16 сентября по приглашению председателя сенатской комиссии по иностранным делам сенатора Уильяма Фулбрайта Н. С. Хрущев посетил конгресс США.
Здание американского парламента ремонтируют и расширяют, потому что нынешний государственный аппарат США уже не в силах вместиться в рамки, установленные XIX веком, когда был возведен этот пышный дворец. Американцы называют здание Капитолия свадебным тортом — в нем действительно есть что-то праздничное, хотя здание и выглядит несколько аляповато, как всякое сооружение, перегруженное ненужными украшениями.
Но это снаружи. Когда входишь внутрь, впечатление праздничности исчезает и бросается в глаза старомодность отделки, какая-то мрачность наполняет вестибюли, как будто здесь до сих пор сохранилось газовое освещение.
По Конституции государственная власть в США делится на три части — законодательную, исполнительную и судебную. Каждая из них, в соответствии с системой «взаимных ограничений и противовесов», призвана уравновешивать другую. На практике это означает, что каждый из трех элементов, составляющих государственную власть, служит надежным тормозом, ограничивающим прогрессивное развитие общества. Если бы какой-нибудь президент, например, стал проводить мероприятия, которые были бы не по душе правящим кругам США, его действия были бы ограничены законодательными актами конгресса. В то же время прогрессивное законодательство конгресса может быть объявлено «неконституционным» Верховным судом, члены которого назначаются президентом.
Конгресс — верховный законодательный орган США — состоит из двух палат: верхней (сената) и нижней (палаты представителей). Американцы сравнивают свой сенат «с самым избранным клубом в мире». Это законное сравнение. Ведь требования для кандидатов в сенат, который имеет всего сто членов, по два представителя от каждого штата, примерно те же, что и для кандидатов в какой-нибудь фешенебельный деловой клуб. Не будем уточнять, что это за требования. Достаточно сказать, что к ним не относится запрещение тесных связей с финансовыми магнатами США.
Сенат несет особую ответственность за формирование внешней политики, в то время как задача проведения этой политики в жизнь возлагается на исполнительную власть, президента и членов правительства.
Встреча главы Советского правительства с группой сенаторов состоялась в зале заседаний сенатской комиссии по иностранным делам. По середине комнаты стоял большой овальный стол, на нем был сервирован чай, стояли вазы и тарелки с печеньем, бутербродами, сладостями.
Н. С. Хрущев входит в комнату в сопровождении группы советских товарищей. Председатель комиссии по иностранным делам сенатор У. Фулбрайт приветствует советских гостей, знакомит их с присутствующими, приглашает за стол.
У. Фулбрайт предлагает Н. С. Хрущеву выпить чашку чая. Никита Сергеевич отказывается.
— Мы встретились здесь, чтобы поговорить, — с улыбкой говорит он, — а разве может человек одновременно и говорить и пить? Это невозможно.
За столом 25 сенаторов, большинство из них — члены комиссии по иностранным делам. Это влиятельные лица, многие из них знакомы советским людям по газетам. Справедливость требует заметить, что в огромном потоке речей, заявлений, выступлений сенаторов—а некоторые из них видят в этом чуть ли не основное свое занятие — очень немного найдется таких, где есть благожелательные слова о Советском Союзе. Зато выпадов против нашей страны, против ее миролюбивой внешней политики сколько угодно в ораторских тезисах многих из этих джентльменов.
Правда, среди присутствовавших не было самых косных, самых твердолобых, самых враждебных к нам сенаторов, тех, кого сама американская печать называет «пещерными людьми», «динозаврами», «троглодитами». Они предпочли не присутствовать на такой встрече.
Отрадно сознавать, что ряды этих людей каменного века в американском сенате несколько поредели за последние годы — одни, как, например, печальной памяти Д. Маккарти, почили в бозе, другие, как Уильям Ноулэнд, провалились на выборах, третьи, почувствовав, в какую сторону дует ветер, сочли предусмотрительным приспустить черный флаг фашиствующей реакции и сменить его на менее вызывающий флаг ортодоксального консерватизма.
Большинство присутствующих сенаторов, по-видимому, предпочло бы причислить себя к «умеренным», к «центру», а некоторые, может быть, даже назвали бы себя «либералами». Между ними и крайне правыми есть, конечно, какая-то разница. Но в американском конгрессе диапазон от крайне «левых» до крайне правых столь невелик, что для посторонних наблюдателей бывает трудно, а то и невозможно углядеть эти различия.
Выступая перед сенаторами, Н. С. Хрущев говорил:
— Я всегда внимательно слежу за вашими выступлениями и по этим выступлениям знаю многих из вас. Теперь мы с вами познакомились лично. Вы не будете удивлены, если я скажу, что не со всем согласен в ваших речах. Как говорит русская пословица: хлеб-соль ешь, а правду режь. Но давайте сейчас не будем заниматься воспоминаниями о том, когда и какой сенатор сказал что-либо плохое и что-либо хорошее. Это отошло в прошлое, и давайте руководствоваться государственной мудростью и думать о будущем — как обеспечить мир и безопасность народов.
Да, не стоит вспоминать отзвучавшие речи американских сенаторов. Будем исходить из того, что 16 сентября 1959 года они собрались, чтобы встретиться с главой Советского правительства, приветствовать и послушать его.
У. Фулбрайт встает и, обращаясь к Н. С. Хрущеву, говорит слова приветствия. Сын банкира из южного штата Арканзас — этот 50-летний политический деятель уже много лет занимается вопросами внешней политики. Он был одним из наиболее энергичных критиков внешнеполитической линии бывшего государственного секретаря Даллеса, выступал за то, чтобы Соединенные Штаты Америки проявляли большую гибкость в международных делах. У. Фулбрайт нередко излагал разумные мысли о путях развития советско-американских отношений, хотя в ряде других случаев занимал позиции, лишь немногим отличавшиеся от позиций покойного государственного секретаря.
