Ну и кто же может заставить министра обороны рубить сук, на котором он сидит, кто может потребовать разрушать боеспособность армии? Во все времена и всюду министры в подобных ситуациях уходили в отставку. И, стало быть, что же? – Некомпетентность?
Удивительное дело: в продолжение двадцати лет (!) – не припомнить ни одного компетентного министра обороны! Что бы это значило? И что в таком случае ждать от армии? Крамольная мысль закрадывается в голову: а не согласовывается ли назначение на этот важнейший пост в Пентагоне? Иначе как понять, что обходили и обходят боевых генералов Рохлина, Трошева, Шаманова? Откуда-то вытаскивают невоевавших штафирок, разведчиков, мебельщиков, спасателей! У кого угодно больше шансов занять высокую военную должность, нежели у боевого генерала. В начале девяностых на неё котировалась даже Галина Старовойтова. Если бы не трагическая гибель, не исключено, что армию «осчастливили» бы военным министром в юбке.
Похоже, эта статья будет состоять в основном из цитат – автор исчерпывающе обрисовал ситуацию. Ни убавить, ни прибавить, можно лишь соглашаться.
«Американцы в ходе операции «Буря в пустыне» в Ираке расписались в собственном бессилии: половина танков застряла в песках, не было ни питания, ни топлива. То же было во Вьетнаме, а сегодня в Афганистане».
«Американцы сейчас начали копировать советскую систему обеспечения, а наши военные – систему американскую… И началась дезорганизация Вооружённых Сил».
«Кто будет обслуживать экипажи, выполнившие поставленные главкомом ВВС боевые задачи и вернувшиеся на базы? Аутсорсинг? Это всё равно что спросить, накормит ли аутсорсинг солдата? Тётка-повариха пойдёт воевать? Предлагают, как американцы, питаться сухим пайком. Это в пустыне можно так питаться. Попробуйте обойтись сухим пайком за Полярным кругом…
Растащат «Авиаремонт» и никакой готовности авиации не будет… Людям, разваливающим «Авиаремонт», следовало бы задать вопрос: мы Родину собираемся защищать?».
«Самолёт пятого поколения (сейчас поколение 4+) – это технократическая армия. Она требует насыщенной техизации всех процессов – информационного обеспечения, сбора и обработки информации и т.д. Это и связь, и разведка, и поражение, и оценка поражения. Но при этом высок риск технических неполадок, поломок, аварий, катастроф, что подразумевает высокий уровень технической готовности». Достаточно сказать, что даже Су-24 обслуживают 16 машин!
«ВПК»: Каково состояние уже имеющихся в авиационной промышленности заводов?
- «Возможность ликвидировать производство, которое они считают конкурентоспособным, получить дополнительные площади для продажи и бюджетные деньги. Взамен ми имеем удорожание ремонта в пять-шесть раз, увеличение сроков его проведения в три-четыре раза и в несколько раз – сроков возврата техники в боевые части. Гражданскую авиацию загубили, теперь очередь за боевой».
«ВПК»: Как будут передаваться авиаремонтные заводы?
- «Форма передачи, какой бы она ни была, противозаконна. Может быть, предприятия доведут до банкротства, их скупит администрация и тут же продаст по рыночной цене как землю. Как сейчас продают землю фирмы Миля в Москве, как пытаются продать в столице всю землю ОПК. Всё продаётся, всё застраивается».
Генерал-полковник Анатолий Ситнов, президент-председатель совета директоров ЗАО «Авиадвигатели «Владимир Климов–Мотор Сич», судя по всему, дело знает, и даже если не без личного интереса в военно-промышленных вопросах (а как же нынче без него?), всё разложил по полочкам. Только тогда и услышишь правду, когда кого-нибудь по-настоящему заденут!
Как бы иначе мы узнали, что «из 28 авиаремонтных заводов работают лишь четыре: в Комсомольске-на-Амуре, Иркутске, Ульяновске и Воронеже. Остальные бросили, потому что у нас в стране летает 1,5 тысячи самолётов иностранного производства. Значит, отечественные двигатели, авионика, навигация не нужны. Аэродромное оборудование старое. Мы уничтожили собственную авиацию»?
Лично я до сих пор знал лишь об одном подобном заводе, «Балашовской рембазе», хотя и не уверен, чем она занималась, самолётами или ракетами. Но завод был очень приличный, считай, тянул на градообразующий. Работать на нём в советское время было весьма престижно.
Куда всё делось? Рядом было Высшее военное авиационное училище лётчиков имени советского маршала, аэродром, с которого взлетали самые тяжёлые транспортники, ШМАС (школа младших авиационных специалистов), через дорогу завод автотракторных прицепов, крупнейший потребитель металла в Саратовской области, чуть поодаль самый большой в Европе комбинат плащевых тканей. О мелочи, вроде маслосырзавода, мебельной фабрики и завода красок, я и не говорю. С маленького пятачка кормился стотысячный город. Куда всё делось?
Впрочем, это вопрос не к Ситнову, ему бы за своё ЗАО отчитаться! И, может быть, за отрасль: «ОАК не производит Ил-96 (программа выполнена менее чем на 10%), Ту-204, Ту-204СМ и Ту-214. Корпорация практически отказалась от Ту-334, оставила проект Ту-324. Погосян не делает транспортный Ту-330, не хочет производить Ан-124 и Ан-70 – отказывается от всего. Если завтра закроют границу, не будет ни «Суперджета», ни МС-21, в них больше половины компонентов иностранные. Погосян берёт себе заводы, но не берёт на себя обеспечение технической готовности самолётного парка ВВС. Есть только стремление освоить бюджет МО».
К сожалению, и, как ни странно, за авиастроение «Авиадвигатели» не могут отчитаться. Ведь это раньше, при плановом хозяйстве, количество произведенных двигателей соответствовало числу самолётов и вертолётов, а в рынке кто в лес, кто по дрова. А теперь, когда Министерство обороны избавилось от слесарей и токарей, и амортизация ВВС под вопросом, кого интересует, сколько машин на деле нуждается в ремонте? Главное, какие откаты можно получить! Стоимость ремонта возрастёт в пять-шесть раз, говорит генерал-полковник. А не хотите на порядок? Впрочем, министру всё равно, сколько за него платить – не из своего же кармана!
Ю.М. Шабалин
Пессимизм как национальная идея
Социологи провели исследование, чтобы выяснить, почему население России стремительно беднеет, и как можно помочь несчастным выбраться из пут нищеты. Однако результаты оказались не слишком обнадеживающими.
Всех российских бедняков можно условно разделить на две группы: “по доходам” и “по лишениям”. К первой группе относятся те, чьи доходы ниже минимального прожиточного минимума. Таких в России насчитывается 12,5 млн. человек.
В другую группу попали те, кто имеет нормальный по средним меркам доход, но вынужден тратить деньги не только на себя, а, например, на дорогостоящее лечение или содержание неработающих членов семьи. Бедняками в обществе считаются те, чей среднемесячный доход на члена семьи не превышает 8 848 рублей.
Однако проблема заключается не только в объективном числе бедняков, но и в субъективной и крайне пессимистичной оценке россиянами своего положения. Известная поговорка “бедность не порок” утрачивает свое значение. Бедные люди очень остро воспринимают свою финансовую неполноценность. 75% бедных людей называют себя “низами общества”, а еще четверть полагает, что “падать им больше некуда”. Социологи бьют тревогу: считается, что после трех лет жизни в бедности наступает точка невозврата, когда у человека опускаются руки, и он больше не хочет бороться за лучшие условия жизни. topnews.ru
Путин пошел против народа
Лучше, чем ничего – примерно в таком ключе на совместном заседании Столыпинского клуба и Либеральной платформы “Единой России” обсуждалась предстоящая амнистия предпринимателей. Законопроект Путина кардинально отличается от того, что предлагали авторы инициативы во главе с федеральным уполномоченным по делам предпринимателей Борисом Титовым. Но и это весьма серьезный и показательный шаг, считает сам бизнес-омбудсмен.
“Мы не очень верили, что в такие быстрые сроки будет принята амнистия, потому что решение непопулярное”, – признался Титов. В обществе идея освобождения предпринимателей воспринимается не слишком хорошо, напомнил он. Согласно опросам ВЦИОМ, сразу после объявления такого намерения поддержало его лишь 32% населения, против выступило 36%, остальные в тот момент не определились, но затем тоже начали склоняться в сторону отказа. Так что президент пошел на определенный риск, ведь его решение противоречит мнению большинства граждан, но он понимает, что без развития предпринимательства дальнейшего развития страны не будет, и в любом случае амнистия – это позитивный сигнал, уверен бизнес-омбудсмен.
