В экономической науке, как и в естествознании в целом, практически всегда, когда мы сталкиваемся с неудачным опытом, следует искать одну из двух наиболее вероятных причин. Первая, возможно, состоит в том, что при планировании или проведении опыта был обнаружен какой-то из установленных научных принципов или методов; вторая возможная причина связана с тем случаем, когда общепринятые до сих пор научные принципы и методы уже больше не работают. Нынешний мировой экономический кризис вызван причинами второго рода. Сама природа наглядно показывает нам, что фатальную ошибку следует искать в использовании нами общераспространенных принципов экономики в том виде, как они сегодня трактуются в любом из ведущих университетов.
В данном случае самое неразумное, что могло бы сделать какое-либо правительство, так это обращаться к ведущим профессионалам-экономистам с вопросами типа :«Что должно предпринять наше правительство, чтобы исправить свои ошибки?». Какой бы ответ ни дали экономисты-доктринеры — «фритрейдеры», специалисты по «системному анализу» и т.д. — он принесет лишь дополнительные бедствия правительству, обманувшемуся в том, что поверило совету из такого источника. В результате мы столкнулись бы в ближайшем будущем с еще большим экономическим кризисом, чем тот, от которого мир терпит удары сегодня.
В этих условиях рационально мыслящее правительство обязано поставить правильный вопрос совсем иначе: «В чем причина полной непригодности всех общеизвестных учебников по экономике во всем мире?». Самая существенная ошибка, допускаемая сегодня правительствами, состоит в выслушивании советов тех экономистов, которых принято считать экспертами.
Если принципы геометрии (аксиомы и постулаты) являются верными, то любая теорема, не противоречащая этим принципам, будет доброкачественной. Поэтому вместо вопроса «Правильна ли проводимая нами экономическая политика?» нам следует спросить себя: «Соответствует ли проводимая нами экономическая политика здоровыми принципам?»
В этих условиях не нужно спрашивать об «экономических рецептах», а надо стремиться открывать научные принципы, которые, будучи сформулированными, должны будут заменить собой общепринятые экономические учения из хрестоматий и трудов международных валютных институтов и центральных банков. Проиллюстрируем это следующим примером: предположим, вы разработали «рецепт» проведения экономической политики, направленной на восстановление народного хозяйства. Но какая система принципов позволит вам определить, является ли этот план всесторонне обоснованным или же он неработоспособен? Поэтому прежде чем заказывать «планы», решите вопрос о принципах. Как только будут правильно определены основные принципы, тогда любая политика, выбранная в соответствии с этими принципами, будет обоснованной.
Если здоровые принципы окончательно определены, тогда способы проведения политики могут меняться, но только при условии, что они всегда соответствуют этим принципам; правильно заданные принципы должны оставаться незыблемыми до тех пор, пока наука не откроет лучший набор принципов.
К счастью, требуемый новый набор принципов легко выявить из краткого исследования изменений в условиях жизни людей, представляемых современной историей Европы.
4.0 Апробированные принципы экономики
До тех пор пока не произошли определенные фундаментальные изменения принципов государственного управления, которые впервые были реализованы на практике в пятнадцатом веке, девяносто пять процентов или даже больше населения во всех странах и при различных видах культуры были обречены жить в условиях крепостничества, рабства или даже хуже того. Сопровождающие данный текст таблицы и схемы (см. Рис. 1 и 2, Табл. 1) являются доказательствами, которые представляют собой обобщенную базу фактических данных для такого утверждения. Упомянутые изменения принципов построения современного государства-нации, впервые реализованные в Европе в пятнадцатом веке и затем распространившиеся фактически на всю планету, определяют собой коренное различие между современной цивилизацией и условиями существования всего человечества в более ранние эпохи.
В течение почти десятитысячелетнего периода, предшествовавшего становлению современного общества, особенностью существования человечества вплоть до событий пятнадцатого столетия в Европе было то, что прослойка людей, жизненный уровень которых был относительно выше традиционных форм сельского труда, не превышала по численности пяти процентов всего населения. Эти показатели расходятся даже с данными нынешних развивающихся стран, где почти восемьдесят процентов работающего населения занято трудоемкими видами сельскохозяйственных работ. Из более привилегированных пяти процентов лиц, потенциально принадлежащих наличной рабочей силе, большинство представлено клерками-служащими, священнослужителями, профессиональными военными и торговыми работниками. Это большинство обычно представляло слой людей, обслуживающих в силу своей главной функции относительно тонкий правящий класс общества в целом. В известных обществах правящий класс существовал обычно в виде клана привилегированных семейств. Эти семейства, правящие обществом по своему капризу и произволу с высокомерием, приписываемым лишь мифическим олимпийским богам, составляли некую верхушку общества — олигархию.
Эта характерная олигархическая модель древнего варварства и феодализма стала широко известной благодаря переговорам между персидской империей и королем Филиппом Македонским. Она сформировалась в свое время традициями древнего Вавилона и ханаанской морской и финансовой державы города Тира. Рабовладельческое общество в Спарте времен Ликурга принадлежало к типу той же самой олигархической модели.
Такая же олигархическая модель общества, которая утвердилась как преобладающая форма на нашей планете в эпоху различных форм Римской империи и после их полного распада, сохранилась вплоть до пятнадцатого века европейской истории. За последние пять столетий эта традиционная форма варварства и феодализма приспособилась в качестве доминирующего паразита к институтам современных государств-наций и их экономикам. В ходе четырех последних веков центр этой олигархии перемещался от подобной городу Тиру средиземноморской и финансовой державы Венеции XI-XVI веков, чтобы обосноваться как мировой центр олигархической мощи в тесно сплоченных семействах-кланах международной королевской, аристократической и финансовой элиты, вращаясь вместе с их вассалами вплоть до двадцатого века вокруг британской и голландской монархий. Используя влияние идей, монетаристских институтов и международных финансовых систем, приобретенное в ходе войн последних столетий, эта олигархия проникла полностью в различные сферы деятельности большинства стран и продолжает господствовать в международных делах до настоящего времени.
Но несмотря на все еще продолжающееся существование и активную деятельность в международном масштабе мощных олигархических институтов, в организации европейского общества в середине пятнадцатого века произошли фундаментальные изменения. Изучая эти перемены и их последствия, мы сможем найти ключ к овладению теми принципами, которые должны стать определяющими в формировании экономической политики, необходимой нам в условиях современного кризиса.
Важнейшими являются следующие перемены.
4.1 Потенциальная относительная плотность населения росла по закону гиперболы
Если бы человечество было всего лишь сообществом животных, например, человекообразных обезьян, на чем, кстати, неоднократно настаивал супруг королевы Великобритании принц Филипп, причисляя к нему себя самого, тогда человечество имело бы потенциальную относительную плотность населения типа сообщества высших обезьян: оно никогда не превышало несколько миллионов живущих одновременно особей в любой период в течение последних двух миллионов лет нашей Кайнозойской эры. Мы видим, что популяция людей достигла уровня в несколько сотен миллионов уже в тринадцатом веке. С середины четырнадцатого века популяция людей — народонаселение — увеличивается по гиперболе с повышающимися темпами роста плотности населения. Так, за последние пять столетий население планеты выросло примерно с 300 миллионов до более, чем пяти миллиардов в настояще время. А полное применение технологий, разработанных к конце 60-х гг., создало бы возможность обеспечить высокий уровень жизни для более, чем 25 миллиардов человек.
