Мы хотим, чтобы читатель в достаточной мере представлял себе это большое разнообразие форм использования подобного документа, изготовленного для более ограниченных целей. Фальшивка не только устояла перед доказательствами ее «лживости», но уже давно – к середине двадцатых годов – пересекла европейские границы, начав проникновение в арабский мир, что открыло ей двери исламского континента, где сегодня ее можно увидеть повсюду. Планетарная экспансия «Протоколов» последовала за продвижением демонологического антисионизма, этой арабской и мусульманской реакции на создание Государства Израиль, которую современная индустрия масс-медийного распространения пропагандистских мифов сделала планетарной. Весьма показательно, что «Протоколы» входят, таким образом, в начале 1970-х гг. в то, что получило название «нового антисемитизма». Однако с тех пор эта новая юдофобия обогатилась отрицанием Холокоста у «ревизионистов», которые вращаются отныне вокруг своего «антисионистского» ядра. Совершилась идеологическая метаморфоза, международный еврейский заговор превратился в мировой сионистский заговор. Поэтому у текста «Протоколов», хартии этого демонологического видения «сионизма», еще есть, к несчастью, будущее. Вот почему следует изучать данный документ не только в плане его предыстории и тематического содержания, но также и особенно в плане его безграничной адаптивной силы, которую иллюстрируют разнообразные виды его использования и множественность его маршрутов. Мы надеемся показать, что материал изобилует, побуждая к новым сравнительным изысканиям, что вопросы интерпретации отнюдь не перестали возникать.
Перед нами стояла двойная задача: подвести итог изучения «Протоколов» и наметить новые пути исследований, представив первую документальную выборку, сконцентрированную на глоссах, которые обычно сопровождают апокрифический текст. Сила обольстительного мифа о еврейском заговоре обеспечила этому тексту не только выживание, но и динамизм, опрокидывающий доказательства и пренебрегающий уликами. Специалисты по мифологии современности должны объяснить, как политические мифы сопротивляются процедурам нормальной науки и ускользают от них: происходит ассимиляция возражений путем их реинтерпретации и бесконечных метаморфоз. Секретные агенты «всемирного еврейского заговора» воплощают, словно черт, принцип зла в истории; «международное еврейство», как Сатана, полиморфно: еврей находится повсюду и прячется под разными масками, подобно дьяволу, имя которому – легион. Все мы можем констатировать эту мощь конспирационистского мифа. Речь идет о том, чтобы показать: небесполезно желание объяснить и понять подобный феномен, находящийся в мире «иррационального».
Речь идет всего лишь о сказке
«Речь идет всего лишь о сказке. Но о сказке клеветнической, убийственной, из-за которой пролились потоки крови безвинных евреев. О сказке живучей»[9]. Это замечание Жюля Исаака относительно выдумки о ритуальных преступлениях евреев равным образом касается и мифа о еврейском всемирном заговоре, который в XX в. распространялся в основном через «Протоколы сионских мудрецов». Каковы бы ни были намерения Нилуса, публикуя «Протоколы», он, по словам Н. Кона, «замостил дорогу для самой великой резни в мировой истории»[10]. В самом деле, миф не сводится к какому-то запасу представлений и стереотипов, он наделен силой обольщения – в том смысле, что удовлетворяет потребность в понятности, силой действия, – в том смысле, что мобилизует тех, кто воспринимает мир через данные категории.
Однако заговорщицкий мир, который несут «Протоколы», структурируется с помощью манихейского дуализма: этот миф показывает в действии силы зла, борющиеся против сил добра. Миф о еврейском заговоре ясно означает воплощение зла: «Международное еврейство»[11]. Он дает, таким образом, мишень и цель для мобилизаций, которые может инициировать: раскрывая еврейский заговор против человечества, «Протоколы» показывают всем народам их долг. Мобилизация против евреев обращается в некую священную обязанность: следует очистить землю от «врагов рода человеческого»[12], избавить ее от «злейших врагов всех народов»[13]. Ибо этот миф дегуманизирует евреев, сатанизируя их: перед лицом абсолютного и дьявольского врага не рассуждают, нельзя с таким врагом договориться: задача заключается в том, чтобы вступить с ним в смертный бой, он может завершиться только победой евреев или только победой антисемитов, зла или добра. Верить во всемирный еврейский заговор, имеющий целью разорить и покорить все народы, – это значит превратиться в фанатика; речь более не идет об антисемитизме, сотканном из антиеврейских «предрассудков», негативных стереотипов или недоброжелательных слухов; речь идет о таком видении мира, о такой концепции истории, которую целиком принимают или целиком отвергают. С помощью конспирационистского мифа ненависть организуется, вписывается в некую логику, пропитывает тот образ мира, который, в свою очередь, придает мифу связность, нацеливая его на ненавистную сущность врага.
В своем исследовании сказки о ритуальных убийствах Ж. Исаакписал: «Не будем отмахиваться от нее простым пожиманием плеч. На Ближнем Востоке это живучее верование, глубоко укорененное в народной ментальности, оно еще бродит по улицам»[14].
I. Предварительные вопросы методологии и интерпретации
В 1950 г. тогдашний историк не мог вообразить себе ни того, что сказка о еврейском заговоре по-прежнему будет будоражить умы в 2004 г., ни того, что она выйдет на улицы в форме лозунгов – и не только на Ближнем Востоке. Что здесь наиболее примечательно, так это гомологичное функционирование двух главных антиеврейских мифов, обладающих символической эффективностью в условиях современности, а также их периодически повторяющееся идеологическое породнение, как если бы они укрепляли один другого: миф о ритуальных убийствах позволяет приписать еврею склонность к кровожадности, тогда как миф о заговоре для завоевания мира позволяет универсализировать поле жертв этого «жестокого» народа, объединить таким образом народы – жертвы единого врага. Конечно, это мощный и грозный враг, но своей силой он обязан тайне, окружающей его действия: поэтому раскрыть тайны «Сионских мудрецов» значит лишить их главного условия мощи. Публикация «Протоколов» мыслится с этого момента как долг и как метод борьбы против воплощения зла. Ибо современным антиеврейским мифологам необходимо демонстрировать «доказательства»: они будут производить фальшивки, чтобы доказать существование заговора. Дело не обходится без парадокса: если тайное общество действительно является тайным, то из его недр не должно было бы выйти ни одного письменного изложения его секретов. Поэтому необходимо вообразить себе взаимодействия случайностей и уловок, чтобы сделать правдоподобным факт обладания секретами, раскрытие которых угрожало бы «международной секте» евреев[15]. Вот почему текст «Протоколов» обычно сопровождается комментариями и глоссами, включающими рассказ о похищении «документа» из какого-то сверхсекретного места, где его хранили.
Природа текста «Протоколов» такова, что его изучение предполагает несколько подходов. Мы кратко рассмотрим четыре таких подхода, подчеркивая их неразрывность в перспективе глобальной истории, включая истолковывающее качество, свободно черпая вдохновение из арсенала социальных наук.
«Протоколы» можно изучать в рамках истории, типологии или психосоциологии теорий заговора, связанных с феноменом современных тайных обществ (конец XVIII–XIX в.), как факт и как миф[16]. Ученые смогли показать, что во время революционного периода господствовала «всеобщая одержимость»[17] заговором: схема «контрреволюционного заговора» повторялась в схеме «революционного заговора» софистов и франкмасонов[18]. Заговор, заполняя пустоту демократического воображаемого власти, одновременно становится «категорией политического объяснения»[19]. Текст «Протоколов» как «самую известную из всех конспирационистских фабрикаций»[20] можно анализировать в качестве образца конспирационистской ментальности. Можно также рассматривать «Протоколы» как выражение современного политического мифа, основные артикуляции которого обнаруживаются в других вариантах (иезуитский заговор, масонский заговор и т. д.)[21].
«Протоколы» можно также изучать в рамках истории антисемитизма и, более точно, – в рамках истории антиеврейских идеологических построений в Новое время и в современную эпоху[22]. В частности, данную фальшивку, носитель мифа, можно анализировать как способ легитимации преследований евреев[23].
