Нет, изменилось, конечно. На месте могучей американской экономики 1950-х годов, производившей лучшие в мире товары, возникла патологическиуродливая «экономика» нынешнего «постиндустриального» Пиндостана: на 70 % ее ВВП состоит (как заявил в январе 2008-го экономист Д. Штиглиц) из потребительских затрат. То есть из затрат на покупку все тех же китайских вещей. Все остальное: высокие технологии, информация, уцелевшее производство и аргарное хозяйство – составляют менее трети ВВП. Естественно, такое «чудо» работало лишь за счет того, что янкесы печатали свои доллары и все на них покупали, наводняя мир пустой зеленой бумагой. Когда-нибудь все это должно было кончиться.
В такой «дутой» экономике потребления большинство из населения США – лишние люди. Можно сколько угодно говорить о том, что Америка – это глобальный НИИ и мировой финансовый центр, которому уже токарный станок не нужен, но факты – вещь упрямая. Все эти высокие и информационные технологии, автостроение и сельское хозяйство могут занять у себя не более 20–25 % от трудоспособного населения трехсотмиллионных Соединенных Штатов. А все остальное – живой балласт, который слишком много потребляет, реальных ценностей не производя. И теперь эта «постиндустриальная экономика» накрывается медным тазом на наших глазах. Она могла существовать лишь до тех пор, пока работал долларовый лохотрон, пока существовал описанный нами круговорот напечатанных «гринбэков» и спекулятивных бумаг – ублюдочный «финансовый капитализм». В Европе, между прочим, ситуация весьма схожая. Помноженная на катастрофически быстрое старение европейцев, которые, не работая, требуют от экономики все больше и больше на свое содержание...
Сегодня можно говорить о кризисе американо-английского (англосаксонского) финансового капитализма. Действительно, Нью-Йорк и Лондон составили глобальный финансовый центр-хаб, хаб «мирового казино». То есть оплот бесплодной экономики финансовых спекуляций, операций «деньги-деньги». Именно сей хаб стал источником наводнения планеты «пустыми» и «горячими деньгами», давно не обеспеченными ничем, кроме уверенности людей в их ценности. И здесь же в мировой рынок извергались огромные массы «плохих» долгов, убытков.
«Так, в 1994 году МВП, согласно оценкам А. Мэддисона, составлял примерно 11 трлн. долл., а совокупный производно-финансовый инструмент – около 70 трлн. долл. В 2005 году МВП достиг примерно 30 трлн. долл., однако производно-финансовый инструмент оценивался уже в 450 трлн. долл. То есть, как можно видеть, только за период 1994–2005 годов на каждый доллар реально произведенных товаров или услуг было эмитировано 19 номинальных долларов. В результате вместо соотношения 1:7 мы получили соотношение 1:15, то есть сегодня свыше 90 % циркулирующих в мире денег не имеют никакого реального покрытия. Примерно такова же (около 90 %) и доля американского доллара в мировых финансовых транзакциях...» – написал Николай Коньков в статье «Крахоборы».
Спусковым крючком беды стала политика так называемой «секьюритизации» плохих долгов. То есть – «технология» их продажи, хеджирования и перестрахования. Это создавало иллюзию безопасности, избавления от убытков. Но на самом-то деле они никуда не девались, ведь заемщики-то все равно не могли рассчитаться по взятым обязательствам. И это, казалось бы, должны были понимать все нормальные финансисты. Однако на самом деле игра продолжалась. Под скупленные «плохие» долги снова брались кредиты и выпускались новые «ценные» бумаги, и все это вливалось в громадное спекулятивное «казино». Надувался пузырь цен на недвижимость. А инвестиционные банки безудержно занимали все новые и новые средства. Например, рухнувший «Леман Бразерс» или почти обанкротившийся «Голдман Сакс» ухитрились занять денег почти в 30 раз больше, чем размер собственного капитала.
Естественно, такая «экономика» не выливалась в создание прорывных технологий в промышленности, транспорте и сельском хозяйстве. Она не финансировала фундаментальных научных исследований, нацеленных на стратегические прорывы в развитии. Нет, здесь царствовал один принцип – делать прибыли только из денег и спекуляций, причем как можно быстрее. И нет ничего странного в том, что такая нежизнеспособная конструкция рухнула.
Отныне вся прежняя схема поддержания глобального экономического роста (производство – в Азии, потребление и эмиссия – в США) разрушена. Нечем связывать эмитируемые доллары. «Круг кровообращения» разорвался. Ничего в роли новой «сверхценности» Штаты предложить уже не могут: они не произвели новой научно-технической революции, «проспав» все 90-е годы. Когда пузырь американской недвижимости лопнул осенью 2008 года, выяснилось, что янки ничего не могут предложить миру взамен. Ничего, за что можно было бы возвращать расходы от покупки целых гор сделанных в Китае магнитофонов, часов, трусов, носков, кроссовок и тьмы вещей. Не нашлось у флагмана Запада ни новых видов топлива, ни лекарств для того, чтобы обеспечить вечную молодость и активную жизнь до полутораста лет, ни звездолетов, ни средств для быстрого лечения рака... Да ничего толкового!
Чтобы это сверхценное появилось, надо было вкладывать бешеные деньги в ученых и в передовые исследования добрых двадцать лет назад. А на Западе только жрали в три горла, спекулировали и интриговали. И делали уже надоевшую всем мультимедийную трихомудию.
Так и разразился нынешний кризис.
Ричард Дункан: неуслышанный пророк
В 2003 г. бывший аналитик Международного банка реконструкции и развития Ричард Дункан выпустил в свет книгу «Кризис доллара: причины, последствия и пути выхода». В ней он прогнозировал: после того как лопнул пузырь «новой экономики» (или интернет-экономики), у США остался последний резерв для поддержания на плаву курса доллара: не менее раздутый пузырь американской недвижимости. Дескать, когда и он испустит дух, доллар быстро покатится к бесславному концу. И вся экономика мирового капитализма – тоже.
Напомним, что предыдущая девальвация доллара происходила в 1985–1987 годах. Тогда американцы терпели бедствие. Дефицит их бюджета, дотоле не превышавший 80–90 миллиардов в год, в 1982-м перемахнул за 100 млрд., а к 1985 году превысил все 200 миллиардов долларов. Именно тогда русские имели все шансы вогнать США в экономическую катастрофу и выиграть холодную войну, сохранив СССР.
В сентябре 1985-го страны «Большой семерки» подписали соглашение о координированном вмешательстве в операции на валютных рынках ради понижения курса валюты Соединенных Штатов. В итоге к 1988 году доллар по сравнению с японской йеной и дойчмаркой обесценился наполовину. Американцы пошли на такое из-за сложнейшей ситуации: с 1981 года стал очень быстро нарастать импорт, а также дефицит платежного баланса. Америка начала жить не по средствам, наращивая потребление и военные расходы. Государственный долг и бюджетный дефицит вспухали как на дрожжах. Их надо было обесценить, поддержав заодно и конкурентоспособность экономики США.
Однако это едва не кончилось катастрофой – биржевым крахом в октябре 1987 года (обрушение индекса Доу – Джонса на 23 % в один день). Спастись янки смогли за счет неимоверных усилий: благодаря капитулянтской позиции Горбачева и тому, что под американским давлением Саудовская Аравия залила мир дешевой нефтью, стремительно сбивая мировые цены на «черное золото». Они снижались даже в долларовом выражении, несмотря на девальвацию «зеленого». Это поддержало американскую экономику на плаву. Кроме того, Вашингтону, пользуясь «советской угрозой», удалось добиться от Японии ограничения ее экспорта в США. Дескать, вы же не хотите сыграть на руку русским и подорвать флагман мировой демократии экономически. И японцы согласились на квотирование своего ввоза. Ну, а дальше США, умело вогнав японскую экономику в кризис (длящийся с 1991-го и до сих пор), получили гигантские барыши на развале СССР, на буме интернет-экономики и телекоммуникаций (см. пример 90-х). Но тот бум сдох уже в 2000 году.
Теперь доллар может снова сильно девальвироваться. На сей раз у Соединенных Штатов нет спасительных факторов второй половины 1980-х. Нефть и не думает дешеветь, Китай не торопится разваливаться и уничтожать собственную экономику по примеру СССР, а сами янки не в силах предложить миру новые сферы вложений для колоссальных капиталов, каковыми в начале девяностых выступили компьютеры, мобильные телефоны, Интернет, волоконно-оптические линии и мультимедиа. Чтобы достичь сравнимого эффекта, американцам сегодня нужно показать миру гамму потрясающих, доведенных до коммерческой стадии нанотехнологий, успешную водородную энергетику, некие технологии продления активной жизни человека до 80 лет и еще что-то в этом роде. Уже ясно, что все это сильно запаздывает, а генноинженерные достижения США на такую роль «нового Эльдорадо» никак не «тянут». Нечем Америке обеспечить огромную массу эмитированных долларов – наличных и электронных. Америка испытывает сразу два дефицита: и бюджета, и торгового баланса. Она нуждается в грандиозном притоке денег из-за рубежа, но в долг Америке теперь дают крайне неохотно.
