К другим «капризам» Польши можно отнести ее нескрываемое стремление быть единственным координатором «восточной политики» Евросоюза по отношении к России. Тем не менее, приход новых людей к руководству Польшей дает надежду, что у новых руководителей этой страны при принятии политических решений возобладает, наконец, здоровый прагматизм, а не мессианские претензии.
Думаю, поляки – храбрые, настоящие патриоты своей страны. Но, к сожалению, века национального унижения не проходят даром. И польская элита, по крайней мере, в большинстве своем, остается больной, подверженной всякого рода комплексам. Эти комплексы проявляются как во внутренней, так и внешней политике и в отношениях со своими соседями – Россией и Германией. Значительная часть польской элиты никак не может осознать, что исторический спор двух славянских народов давно, еще несколько столетий назад закончился. Исходя из того, как складывались наши отношения после 1991 года, видно, что история ничему их не научила. Не могут они никак осознать, что только находясь в дружеских отношениях с Россией и Германией поляки могут спокойно жить и развиваться. Обострять отношения с русскими и немцами, постоянно выпячивая на первый план события давно минувших дней, полякам нет никакого резона. Так же, как и надеяться на искреннюю и бескорыстную поддержку англосаксов, которые всегда использовали поляков как разменную монету в борьбе с континентальными европейскими державами.
Со своей стороны и нам, русским, нужно быть чуть снисходительней к проявлением с их стороны «детских болезней» и комплексов «невеликой державы». Конечно, мелочное польское интриганство иногда раздражает, но надо быть дипломатичнее, гибче. Надо работать с польскими элитами, помочь им вытравить из себя комплексы, которые выражаются в излишнем бахвальстве, спеси, гоноре. Ведь на самом деле их гонор – это форма самозащиты, боязнь потерять свою идентичность, свою «исключительность» и свою, выдуманную самими поляками, «особую» роль в семье европейских народов. Эти болезни польской элиты излечимы. И если в наших интересах – иметь по соседству дружественную Польшу, а не вечную занозу в заднице (проблема, конечно не смертельная, но доставляет ощущение дискомфорта), протянем руку полякам, поговорим о наболевшем, привлечем историков, которые проанализируют «неудобные» периоды наших отношений, начнем диалог с того, что нас объединяет, а не наоборот. И не будем постоянно оглядываться назад, так как основы для «светлого» будущего нужно закладывать на «нейтральном» настоящем, а не на «неоднозначном» для обоих народов прошлом. Необходимо смотреть вперед, попытаться увидеть себя в будущем. И пусть поляки ответят на вопрос, хотят ли они быть равноправным народом в европейском доме или же предпочитают оставаться вечным «клиентом» англосаксонского мира? Но не думаю, что роль «довеска» к англосаксонскому миру была бы для поляков единственным безальтернативным выбором пути развития. Все-таки поляки – славяне, а славяне редко теряют разум и чувство исторической перспективы.
Ходил, говорят, в 70-х годах прошлого века в Польше анекдот. Польский мальчик спрашивает отца: «Папа, в школе говорят, что русские нам друзья, а по телевизору говорят, что они – братья. Так кто они нам? Отец, немного подумав, ответил: «Братья, потому что друзей можно выбирать, а братьев не выбирают».
Ценю тонкий юмор. И если в Польше ходят такие анекдоты, значит еще далеко не все потеряно в наших двусторонних отношениях.
А в деле вывода русско-польских отношений на качественно новый уровень огромную роль могут сыграть, при определенных условиях, Польская католическая и Русская православная церкви. И здесь нельзя не упомянуть о возможной положительной роли Ватикана в этом вопросе, тем более, что начинают созревать необходимые международные политические предпосылки, способные выступить катализаторами этого процесса.
С момента своего появления как государственного образования в середине VIII века (франкский король Пипин Короткий подарил папе Стефану III земли в центре и на севере Апеннинского полуострова) государство Пап или Папская область знало разные периоды своего существования: от одного из самых влиятельных европейских государств – до фактически ликвидации в 1870 году после объединения Италии в единое королевство. С 1870 года начинается период, вошедший в историю как «период папских сидельцев», когда Папа Пий IX отказался покидать стены Апостолического дворца в Ватикане до тех пор, пока не будут восстановлены его попранные права. Ни один из пап, следовавших за Пием, ни Лев XIII, ни Пий X, ни Бенедикт XV не покидали стен Ватикана. И лишь Пий XI прервал этот обет, когда по Латеранским соглашения от 1929 года светские власти Италии признали суверенитет города-государства Ватикан и его международную правосубъектность.
В настоящее время Святой Престол – один из влиятельнейших игроков на политической карте, имеющий дипломатические отношения со 180 странами и чье влияние определяется не количеством дивизий или размером ВВП, а широчайшей сетью преданных последователей, позволяющих Ватикану влиять на внутриполитические расклады во многих странах мира.
Отношения России и Святого Престола
Двусторонние отношения между Святым Престолом и Россией имеют многовековую историю.
Первый официальный контакт России с Ватиканом по государственной линии был установлен в 1469 году при великом князе Иване III и папе Павле II. В Москву тогда прибыло первое посольство Святого Престола главе с греком Юрием. В 1474 году в Рим был направлен посол Семен Толбузин. Его задачей было договориться в Ватикане о направлении в Москву итальянских архитекторов, инженеров, строителей и других специалистов. Кроме того, в ходе этих двусторонних контактов велась подготовка такого значимого для России события, как женитьба великого князя Московского Ивана III на Софье Палеолог. Идея выдать племянницу последнего византийского императора Константина Палеолога за Московского великого князя принадлежала кардиналу Римской курии Виссариону, греку по происхождению.
Наиболее известной попыткой наладить контакты между Святым Градом и Россией было посольство иезуита Антонио Поссевино к царю Ивану IV Грозному (1533–1584 гг.). В ходе встречи с Иваном IV Поссевино пытался получить одобрение русского царя на распространение католичества в России. Иван IV ответил жестким отказом. По мнению российских специалистов по Ватикану, именно этот факт стал поводом для Святого престола начать широкую кампанию по формированию на Западе образа «чудовищного русского царя».
Интересным фактом в истории двусторонних отношений является тот факт, что когда Папа Клемент XIV во второй половине XVIII века запретил деятельность ордена иезуитов, многие из последователей ордена укрылись от преследований в России, где указы Папы римского не имели силы. Иезуиты развернули в России активную деятельность, которая продолжалась до 1820 года, когда запрет на их деятельность в России был наложен уже императором Александром I. Таким образом, Россия фактически спасла орден иезуитов от полного уничтожения.
В 1816 году Россия и Святой престол впервые установили дипломатические отношения. Задачи, которые стояли перед российским представительством при Святом Престоле, были сформулированы еще в 1803 году в специальном рескрипте Александра I. Этот документ во многом определил российско-ватиканские отношения вплоть до 1917 года.
Новый импульс двусторонние отношения получили в период нахождения на российском престоле императора Николая I. В декабре 1845 года Папа Григорий XVI впервые принял на аудиенции императора Николая I. Итогом встреч Папы с российским государем стал конкордат, подписанный 3 августа 1847 года, после долгих и нелегких переговоров. В конкордате была предпринята первая в российской истории попытка легализовать положение католиков в России и придать католической церковной организации нормальную иерархическую структуру.
В периоды ослабления российского государства римско-католическая церковь резко активизировала свою деятельность на территории России с тем, чтобы попытаться «окатоличить» хотя бы часть российского населения и таким образом закрепиться на новых стратегических рубежах. Методы, которые использовало Папское государство, были различными: от миссионерской деятельности до вооруженных агрессий со стороны сначала Тевтонского ордена, а затем Польши (Речи Посполитой с XVI века) – основного военного инструмента по распространению католичества на востоке Европы. Иногда, правда, католики и православные выступали и как союзники, когда речь шла об отражении общей угрозы со стороны мусульманской Оттоманской империи.
По мере усиления Российской империи, в особенности в эпоху Екатерины II, в период разделов Речи Посполитой для Святого Престола на первый план выходит уже не распространение католичества в России, а попытки сохранить католические структуры и свое влияние на территориях с католическим населением, отошедших к Российскому государству по итогам разделов Польши между Австрией, Пруссией и Россией.
