Современная техника в армии очень сложная. С одной стороны, эти ребята обогащаются сами, а с другой, имея принципиальные теоретические знания, могут делиться с военнослужащими, которые этих знаний не имеют. Также командиры научных рот увидят тех, кто действительно имеет искру таланта, кто готов служить своей идее, профессии.
Если заглянуть в историю, человечество развивалось благодаря не финансистам и даже не философам, а тому, кто придумал колесо, автомобиль, открыл электричество. Конструктивная мысль должна стоять впереди, а всё остальное должно её поддерживать.
В начале 90-х годов был какой-то сумасшедший, ничем не обоснованный разворот в сторону гуманитарной сферы, одновременно была дискредитирована техническая сфера. Для страны это катастрофа. Сегодня Путин разворачивает страну обратно в сторону инженерной мысли. На первые позиции выходят именно технические учебные заведения и это правильно.
– Зачем университетам сохранять военные кафедры?
– Во-первых, военные кафедры нужны для того, чтобы отбирать талантливых людей из вузовской аудитории для военной службы. Во-вторых, у нас в армии большой некомплект, потому что престиж армии упал до нуля, армия деградировала. В мои времена после школы подавляющее число ребят шли только в военные училища, а девочки неохотно выходили замуж за молодых людей, которые не служили в армии. Сегодня от армии бегут.
Я считаю, здесь найдена взаимно удобная формула: не разрушать основную профессию и всё равно принести пользу своему Отечеству в плане его защиты. Формула будет корректироваться, но она правильная. Я убеждён, что военные кафедры будут развиваться, но и система военной подготовки студентов будет совершенствоваться.
Для того чтобы лучше понять этот вопрос, нужно заглянуть в историю нашей страны от Древней Руси до нынешних дней. Всегда кто-то претендовал на наши просторы. Мы формировались как военная держава не потому, что агрессивны, а потому что нас принуждали к этому. Ведь безопасность – это главная функция любого государства, а для России она на первом плане.
Сегодня мы живём, вцепившись в две трубы – газовую и нефтяную – из них оружия не сделаешь. Нужны конструкторы, современные индустриальные предприятия, иное использование ресурсов. В настоящее время мы строим интеллектуальные защитные полосы – уже нет нужды рвы копать, надо переиграть наших оппонентов именно творческой, инженерной мыслью. При этом инженерные кадры в дефиците. Военные кафедры, как и научные роты, помогут эту ситуацию исправить.
– Как Вы оцениваете реформу, которую провёл Сердюков, и действия Шойгу в отношении армии? Военнослужащие очень неоднозначно отзываются о ней.
– Мне трудно давать некоторые оценки, потому что я вижу всю подоплёку действий Запада и их отношение к России, я знаю слишком много фактов, в том числе – из совершенно секретных документов.
Заглянем в историю. В 1904 году Джон Барджесс заявил, что если у Америки и есть «естественный враг», то это Россия. Далее, ещё не окончилась Первая мировая война, а президент Вудро Вильсон уже представляет план раздела России. Видна линия на захват, контроль и уничтожение России.
В директиве Совета национальной безопасности США от 18 августа 1948 года есть фраза такого смысла, что даже если режим, пришедший на смену коммунистическому, будет проамериканским, это не означает, что США должны позволять нам действовать самостоятельно. Любой режим, пришедший после Советов в России, не должен обладать военной мощью, не должен иметь самостоятельной экономической модели развития, он должен находиться под контролем США. Эта задача начала реализовываться в 1991 году: армию стали ослаблять.
Я свидетель шести реформ. В каждой, кроме реформы Шойгу, было 3 основных элемента. Первый – сокращение вооружённых сил: делаем армию маленькой. Второй – переоснащение на самую современную технику, чтобы она была маленькой, но более боеспособной. Третий элемент – улучшение социального положения военнослужащих за счёт сокращения численности. На каждом этапе очень успешно получается сократить численность, но дальше с перевооружением всегда заминка: не хватает денег, не может разрушающаяся и приватизированная промышленность дать нам современное оружие и, конечно, то рубль упал, то доллар усилился. В результате, сократительный процесс идёт, а техника не поступает, социальное положение не улучшается.
Американская программа нашей демилитаризации работала. На завершающий этап назначили Сердюкова. Кто-то ему подсказал, что генералы ничего не соображают. Он привёл команду молодых менеджеров, которые воинскую часть даже издалека не видели, и они стали просто грабить.
Я для читателей приведу пример. У нас были военные округа, которые развёртывались во фронты, как главные стратегические объединения, далее шли армии, корпуса и дивизии. Всё это взяли и выкинули. И мы получили главное соединение, которое будет нашу страну защищать, – бригаду. Бригада может оборонять одну, максимум две деревни. Больше она не может. На дальневосточных границах (3600 км) с дружественным Китаем стоит одна бригада – 7000 человек. Китайцы шутят: «Да, ваша бригада – трудная для нас проблема. Как её найти?»
Сердюков довёл страну до полной незащищенности. Путин наконец-то это осознал, назначил Сергея Кужугетовича, как опытного специалиста военизированных структур. Не случайно он раньше долгое время был министром по чрезвычайным ситуациям, сейчас в армии сложилась чрезвычайная ситуация.
– Как сейчас выглядит геополитическая обстановка вокруг России?
– Россия – это богатейшее и геополитически важное пространство. Не установив контроль над ней, о мировом господстве мечтать нельзя. А если государство слабеет на фоне возрастания мощи других государств, то оно становится еще более аппетитным. Сегодня мы почувствовали, что угрозы нарастают. Появилось направление, где формируется, как мне представляется, главная военная угроза, – это Арктика, самое беззащитное направление. За годы реформ на севере не осталось ни войск, ни воздушного прикрытия. Соединенные Штаты наращивают свои силы, формируется уже мощная группировка арктического НАТО: Канада, Британия, не говорю уже о Дании, Норвегии. Нужно готовиться защищать Арктику, Дальний Восток.
Кроме того, наше население дурили все эти годы иллюзорной гарантией безопасности – ракетно-ядерным щитом, стратегическими ядерными силами (СЯС). Американцы сегодня проводят политику нейтрализации российских СЯС. Каким образом? Подписывают договоры по разоружению, ставят ограничения. Да, ракета наша, но без американского контроля мы не можем никуда её двигать. Мы должны с ними согласовать, по каким маршрутам пойдет наш «Тополь». Они выстраивают систему перехвата: на разгонном участке, орбитальной траектории, прорвавшихся боевых блоков – над своей территорией. Американцы предполагают до 2018 года проблему девальвации наших ракет решить.
– Как так получилось, что мы позволили им контролировать наши действия?
– Это делается очень просто. И не только в большой военной стратегии – везде. Ставят того, кто ничего не соображает в геополитике, в геополитической стратегии, в военном деле. Вот поставь такого человека, а дальше окружи подпевалами: «У нас угроз нет! Вот, посмотрите, как Вас Обама вчера обнимал. Он хороший человек, американцы замечательные». А на вопрос, зачем они держат такие вооруженные силы, будут отвечать: «Они нас боятся. А как перестанут бояться, тоже разоружаться начнут».
Когда господин Медведев с господином Сердюковым сдавали позиции по СНВ-3 Бараку Обаме, я вспоминал фильм «Иван Васильевич меняет профессию»: управдом взгромоздился на царский трон, приходит шведский посол:
– Мой король просит Кемскую волость.
– Кемскую волость? Да забирай.
– Вы упомянули об СНВ-3. Поясните, пожалуйста, о чём речь.
– Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений, который подписали Дмитрий Медведев и Барак Обама. Последнему нужно было облегчить контроль над нашими стратегическими ядерными вооруженными силами. Тогда американцы поставили узкие временные рамки и составили договор, чтобы мы, не разобравшись, подписали всё. Но пришли мои опытные коллеги, понимающие процесс, и затянули подписание. Нерешенным был вопрос об обмене телеметрической информацией. Если мы испытываем новые или модернизированные ракеты, мы должны телеметрическую информацию передавать нашим оппонентам. Конечно, мы вправе получать и от них аналогичную информацию, но они не создают новых баллистических ракет.
В этой ситуации позиция наших экспертов-переговорщиков была следующей: мы согласны на обмен информацией, но только на взаимной основе. Они не соглашались. Нужно было вообще этот вопрос выбрасывать из договора. Но вдруг его торжественно подписывают. Медведев заявляет: «То, что наши эксперты не могли сделать полгода, мы с товарищем Обамой решили за несколько минут». А как можно решить? Только сдать свою позицию. Так что угрозы не уменьшаются, угрозы только растут и дальше будут еще больше нарастать.
