В заключение книги «Война по законам подлости» провозглашается, что в 1917 году Россию «разгромили евреи», и дается перечень имен: «Троцкие, урицкие, володарские, Свердловы, Зиновьевы и Каменевы». Все эти персоны принадлежали к «третьему» типу, охарактеризованному Карсавиным. Но написавший цитированную фразу автор или умалчивает, или (что вероятнее) попросту не знает, что многие люди еврейского происхождения, приобщившиеся к русской культуре, и точно так же евреи, всецело сохранившие свою национально-религиозную сущность, ни в коей мере не приняли власть «Троцких» и либо эмигрировали, либо были насильственно высланы из страны (кстати сказать, высылкой «руководил» именно Троцкий, так как Ленин в это время — летом 1922 года — был тяжело болен).
Можно привести пространный перечень таких людей; ограничусь наиболее известными. Видный русский писатель Марк Алданов (Ландау) стал эмигрантом подобно своему русскому «по крови» другу Ивану Бунину, а видный русский мыслитель Семен Франк был выдворен из России подобно своему русскому «по крови» единомышленнику Сергею Булгакову. С другой стороны, эмигрировали из России, в которой заправляли «Троцкие», крупнейший еврейский поэт Хаим Бялик и один из виднейших сионистских идеологов Владимир (Зеев) Жаботинский. Повторю еще раз, что евреев, принадлежавших к этим двум «типам» (действительно «обрусевшие» и, напротив, сохранившие еврейскую сущность) и не принявших власть «Троцких», было множество: примерно около четверти деятелей культуры России, которые после 1917 года оказались в эмиграции, составляли люди еврейского происхождения.
* * *
Итак, в революции приняли активнейшее участие не евреи вообще, в целом, — как утверждается в книге «Война по законам подлости», — а принадлежавшие к тому «типу», который охарактеризован Карсавиным. Но и это еще не самая главная неправда авторов книги.
Совершенно несостоятельно их мнение, согласно которому и революцию, и нынешние реформы «устроили» именно и только евреи. Это неверно даже и в отношении того «промежуточного» типа, о котором мы говорим. Карсавин вполне справедливо утверждал, что и «этот тип не опасен для здоровой культуры и в здоровой культуре не действует. Но лишь только культура начинает заболевать и разлагаться (это и имело место в России и в начале, и в конце XX века. — В. К.), как он быстро просачивается в образующиеся трещины, сливается с продуктами ее распада и ферментами ее разложения, ускоряет темп процесса, специфически его окрашивает и становится уже реальной опасностью… Надо быть очень необразованным исторически человеком и слишком презирать русский народ, — продолжает Карсавин, — чтобы думать, будто евреи могли разрушить русское государство… суть дела, разумеется, не в каком-то фантастическом еврейском заговоре и не в факте участия евреев, а в самих процессах разложения (курсив Карсавина)… Евреи влились в процесс… не будь процессов разложения, они ничего бы не могли сделать. И несчастье России совсем не в денационализированном еврействе, а в тех условиях, благодаря которым оно и могло оказаться действенным».
Сказанное Карсавиным полностью подтверждает тот факт, что со времени Петра I и до начала XX века евреи не играли в России какой-либо существенной «разрушительной» роли (хотя и возникали те или иные их конфликты с другим населением страны и с властью, но такие конфликты имеют место в истории любой национальности…).
Так писал глубокий русский мыслитель через десять лет после 1917 года. Но его диагноз всецело можно отнести и к тому, что происходило в стране со второй половины 1980-х годов. «Разложение» вовсю шло уже при Брежневе — достаточно вспомнить об его насаждаемом сверху чисто фарсовом «культе». Крайней степенью «разложения» явился, конечно, состоявшийся в декабре 1991 года беловежский сговор, но среди его вершителей евреев не было, — хотя в книге, о которой мы говорим, Ельцина и Кравчука «зачислили» в евреи, почему-то «пощадив» одного Шушкевича…
Стоит еще напомнить о получившей широкую известность статье И. Р. Шафаревича «Русофобия», из-за которой многие недобросовестные авторы объявили его «юдофобом», хотя он совершенно недвусмысленно сказал в ней: «…мысль, что «революцию делали одни евреи» — бессмыслица, выдуманная, вероятно, лишь затем, чтобы ее проще было опровергнуть. Более того, я не вижу никаких аргументов в пользу того, что евреи вообще «сделали» революцию, т. е. были ее инициаторами, хотя бы в виде руководящего меньшинства».
Изучение истории доказывает, что к февралю 1917 года среди русских людей всех социальных слоев — от многих заводских рабочих и даже до некоторых членов императорской семьи, «великих князей» (!), господствовало убеждение, что весь строй жизни России должен быть кардинально изменен, и крах империи был встречен массами самых разных людей в Петрограде и Москве с восторженным ликованием.
Точно так же за разрушение СССР проголосовали почти все (против были 6 из 196) депутаты Верховного Совета РСФСР, и это разрушение приветствовали стотысячные демонстрации на улицах и площадях Москвы…
В заключение следует со всей определенностью сказать, что преподнесение всего происшедшего в 1917 и 1991 годах в качестве результата деятельности евреев, во-первых, являет собой предельно «простой», или, выражаясь точно, примитивный ответ на сложнейший вопрос, — ответ, дезориентирующий русских и белорусов, которым адресована книга, — и, во-вторых, неизбежно порождает столь же примитивную противоеврейскую настроенность, хотя, как было показано выше, многие евреи за последние триста лет сыграли весомую позитивную роль в истории России и Беларуси.
Михаил Агурский — достаточно широко известный и в Израиле, и за его пределами публицист, с сочинениями которого я знаком еще с 1970-х годов. В его статье «Ближневосточный конфликт и перспективы его урегулирования» (статья полностью приведена в Приложении к этой книге) содержится немало важных и интересных сообщений и оценок. Хочу прежде всего обратить внимание на имеющийся в его статье краткий, но побуждающий к размышлению очерк истории отношения сионизма к СССР.
Необходимо только сразу оговорить, что для М. Агурского (это четко сформулировано в его статье) сионизм — это главным образом идея и практическая программа национального возрождения евреев как народа. Между тем сегодня множество (или даже большинство) и сторонников, и противников сионизма полагает, что явление это отнюдь не укладывается в такое определение. Но об этом еще пойдет речь; будем пока употреблять слово «сионизм» в том значении, в каком употребляет его М. Агурский.
Опираясь на специальное исследование проблемы отношения сионизма к СССР (итоги этого исследования изложены очень сжато, но за выводами угадывается анализ большого фактического материала, подчас к тому же труднодоступного), М. Агурский показывает, что в течение долгого времени после 1917 года сионисты с полным сочувствием относились к СССР, видя в нем, — как определяет сам М. Агурский, — «модель своего собственного социального эксперимента». Это, конечно, нуждается в обстоятельном конкретном осмыслении, и было бы очень желательно, чтобы М. Агурский его предпринял. Но по-своему важна уже и сама постановка данного вопроса.
Далее М. Агурский подчеркивает, что в Палестине, «особенно после создания государства Израиль, были исключительно сильные симпатии к СССР… даже идеализированное представление о СССР и его тогдашнем вожде, и подавляющее большинство израильтян просто не хотели слышать никакой критики в адрес СССР».
Это, между прочим, подтвердил на страницах «Вестника еврейской советской культуры» (от 21 июня 1989 г.) осведомленный человек, доктор Э. Брой-де-Трэппэр, который писал, что «многие израильтяне боготворили Сталина… Даже после доклада Хрущева на XX съезде портреты Сталина продолжали украшать многие государственные учреждения, уже не говоря о кибуцах» (своего рода «колхозах», созданных в Израиле).
Вместе с тем М. Агурский говорит о том, что в 1920-1950-х годах омрачало отношение сионистов к СССР, — о «главных и почти исключительных врагах» (по его определению) сионизма в двадцатых годах и позднее — тех советских евреях, которые отвергали национальную идею сионистов, стремясь являть собой принципиальных интернационалистов (люди этого типа, как сообщает М. Агурский, старались, в частности, внушить Сталину враждебность к сионизму), а также о фактах преследования действительных или же мнимых сионистов — фактах, имевших место в конце 1940-х — начале 1950-х годов (М. Орен, Р. Сланский, «дело врачей» и т. п.).
По непонятным причинам М. Агурский не упоминает события, которые, казалось бы, были наиболее важны в данном аспекте. Речь идет о репрессиях против деятелей созданного в СССР во время войны Еврейского антифашистского комитета, который фактически возглавлял один из крупнейших партийных и советских деятелей, генеральный секретарь Красного интернационала профсоюзов, затем заместитель министра иностранных дел СССР и начальник Совинформбюро, кандидат, а с 1939 года член ЦК ВКП(б) А. Лозовский; в этот комитет входили многие виднейшие деятели советской еврейской культуры.
