в порядок дня съезда.
Почему и каким образом национальный вопрос выдвинулся в настоящий момент на видное место – и во всей политике контрреволюции, и в классовом самосознании буржуазии, и в пролетарской с.-д. партии России, – это подробно указано в самой резолюции. Останавливаться на этом, ввиду полной ясности положения дел, едва ли есть надобность. В теоретической марксистской литературе это положение дел и основы национальной программы с.-д. уже были освещены за последнее время (в первую голову здесь выдвигается статья Сталина). Поэтому в настоящей статье мы считаем уместным ограничиться чисто партийной постановкой вопроса и пояснениями того, чего задавленная столыпински-маклаковским гнетом легальная печать сказать не может.
Социал-демократия в России складывается, целиком опираясь на опыт старших стран, т. е. Европы, и на теоретическом выражении этого опыта, именно марксизме. Своеобразие нашей страны и своеобразие исторического момента создания в ней социал-демократии состоит в том, во-первых, что у нас – в отличие от Европы – социал-демократия начала складываться до буржуазной революции и продолжает складываться во время ее. Во-вторых, у нас неизбежная борьба за выделение пролетарской демократии из общебуржуазной и мелкобуржуазной, – борьба, в основе одинаковая с той, которую пережили все страны, – идет при условиях полной теоретической победы марксизма на Западе и у нас. Поэтому форма этой борьбы – не столько борьба за марксизм, сколько борьба за или против мелкобуржуазных теорий, прикрываемых «почти марксистской» фразой.
Так обстоит дело, начиная с «экономизма» (1895–1901) и «легального марксизма» (1895–1901, 1902). Только люди, боящиеся исторической правды, могут забывать теснейшую, непосредственную связь и родство этих течений с меньшевизмом (1903–1907) и ликвидаторством (1908–1913).
В национальном вопросе старая «Искра», подготовлявшая в 1901–1903 годах и подготовившая программу РСДРП вместе с первым и коренным обоснованием марксизма в теории и практике рабочего движения России, боролась, как и в остальных вопросах, с мелкобуржуазным оппортунизмом. Выражался он в националистических увлечениях или шатаниях Бунда в первую голову. С национализмом Бунда вела упорную борьбу старая «Искра», и забывать об этой борьбе значит опять-таки становиться Иваном Непомнящим, отсекать себя от исторической и идейной базы всего с.-д. рабочего движения России.
С другой стороны, при окончательном утверждении программы РСДРП в августе 1903 года на втором съезде шла борьба – не отмеченная в протоколах съезда, ибо дело было в программной комиссии, которую посещал почти весь съезд, – борьба против неуклюжей попытки нескольких польских с.-д. подвергнуть сомнению «право наций на самоопределение», т. е. сбиться на оппортунизм и национализм совсем с другой стороны.
И теперь, десять лет спустя, борьба идет по тем же двум основным линиям, что доказывает равным образом в свою очередь глубокую связь этой борьбы со всеми объективными условиями национального вопроса в России.
В Австрии отвергли на Брюннском съезде (1899) программу «культурно-национальной автономии» (защищавшуюся Кристаном, Элленбогеном и др. и выраженную в проекте южных славян). Принята территориальная национальная автономия, и только пропаганда социал-демократией обязательного союза всех национальных областей есть компромисс с идеей «культурно-национальной автономии». Неприложимость этой идеи к еврейству особо и специально подчеркнута главными теоретиками несчастной идеи.
В России – как и всегда — нашлись люди, сделавшие своей задачей раздуть небольшую оппортунистическую ошибку в систему оппортунистической политики. Как Бернштейн в Германии родил правых к.-д. в России, Струве, Булгакова, Тугана и Ко, так «забвение интернационализма» Отто Бауэром (по оценке архиосторожного Каутского!) родило в России полное принятие «культурно-национальной автономии» всеми буржуазными партиями еврейства и целым рядом мелкобуржуазных течений (Бунд и конференция эсеровских национальных партий в 1907 году). Отсталая Россия дает, так сказать, пример того, как микробы западноевропейского оппортунизма родят на нашей дикой почве целые эпидемии.
У нас любят указывать, что Бернштейна «терпят» в Европе, но забывают добавить, что нигде в мире, кроме «святой» матушки-Руси, бернштейнианство не рожало струвизма, а «бауэрианство» не приводило к оправданию социал-демократами утонченного национализма еврейской буржуазии.
«Культурно-национальная автономия» означает именно самый утонченный и потому самый вредный национализм, означает развращение рабочих лозунгом национальной культуры, пропаганду глубоко вредного и даже антидемократического разделения школьного дела по национальностям. Одним словом, интернационализму пролетариата эта программа противоречит безусловно, отвечая лишь идеалам националистических мещан.
Но есть один случай, когда марксисты обязаны, если они не хотят изменять демократии и пролетариату, отстаивать одно специальное требование в национальном вопросе, именно: право наций на самоопределение (§ 9 программы РСДРП), т. е. на политическое отделение. Резолюция совещания так подробно разъясняет и мотивирует это требование, что не остается места никаким недоразумениям.
Мы остановимся поэтому лишь вкратце на характеристике тех поразительно невежественных и оппортунистических возражений, которые делаются против этого пункта программы. Отметим при этом, что за 10 лет существования программы ни одна часть РСДРП, ни единая национальная организация, ни единая областная конференция, ни один местный комитет, ни один делегат съезда или совещания не пробовал поднять вопроса об изменении или устранении § 9!!
Это необходимо иметь в виду. Это показывает нам сразу, есть ли хоть капля серьезности и партийности в возражениях против этого пункта.
Вот вам г. Семковский из газеты ликвидаторов. Он с легкостью человека, ликвидировавшего партию, заявляет: «по некоторым соображениям мы не разделяем предложения Розы Люксембург исключить вовсе § 9 из программы» (№ 71 «Новой Рабочей Газеты»).
Соображения секретные! Да как и не «секретничать» при таком невежестве в истории нашей программы? Как не «секретничать», когда тот же несравненный по своей легкости (что там какая-то партия и программа!) г. Семковский делает исключение для Финляндии?
«Как быть… если польский пролетариат захочет в рамках одного государства вести совместную борьбу со всем российским пролетариатом, а реакционные классы польского общества, напротив, захотели бы отделить Польшу от России и собрали бы при референдуме (общем опросе населения) большинство голосов в пользу этого: должны ли бы мы, русские социал-демократы, голосовать в центральном парламенте вместе с нашими польскими товарищами против отделения или, чтобы не нарушить “право на самоопределение”, за отделение?»
Как быть, в самом деле, когда задаются вопросы такой наивности, такой безысходной путаницы?
Право на самоопределение, любезный г. ликвидатор, означает решение вопроса именно не центральным парламентом, а парламентом, сеймом, референдумом отделяющегося меньшинства. Когда Норвегия отделялась (в 1905 г.) от Швеции, решала это одна Норвегия (которая вдвое меньше Швеции).
Даже ребенок увидит, что г. Семковский путает безбожно.
«Право на самоопределение» означает такой демократический строй, в котором бы не только вообще была демократия, но специально не могло бы быть недемократического решения вопроса об отделении. Демократия, вообще говоря, совместима с воинствующим и угнетательским национализмом. Пролетариат требует демократии, исключающей насильственное удержание одной из наций в пределах государства. Поэтому, «чтобы не нарушать права на самоопределение», мы обязаны не «голосовать
