Вызванный из своего орловского имения, престарелый и больной старик Каменский через месяц 7(19) декабря прибыл к армии, и на него сразу обрушился поток рутинных забот, связанных с повседневным управлением, от чего он совершенно отвык и не мог справиться. Да и его методы управления оказались достаточно своеобразны – через головы прямых начальников посылал приказы их подчиненным. Никакого плана военных действий у «спасителя отечества» (а заодно и Пруссии) не было. Указания о передвижениях корпусов оказались настолько противоречивыми, что ставили в тупик русских генералов и даже противника, ожидавшего какого-нибудь мудреного маневра или подвоха. В зависимости от настроения и самочувствия вождя русской армии боевой пыл сменялся унынием, и наоборот. Кроме того, он буквально бомбардировал императора просьбами об отставке, уповая на свои многочисленные недуги. Многие историки не могли объяснить действия этого военачальника с точки зрения логики и называли данный период командования «странным», а некоторые из современников прямо объявляли немощного старика главнокомандующего сумасшедшим. А поскольку «вверху» царил полный хаос, то спасло русских (пока французы ничего не понимали) только то, что в ночь с 13(25) на 14(26) декабря, через семь дней нахождения во власти, Каменский отбыл от армии, сдав командование старшему в чине генералу Буксгевдену и предварительно разослав приказы об отступлении к русским границам. Историки еще долго будут строить предположения, чем мотивировал свои непредсказуемые действия Каменский, причем предварительно перед решением об отъезде издав приказ о стягивании сил к Пултуску для решающего сражения, а затем разослал всем частям приказы об отступлении к русской границе и даже разрешил, при необходимости, бросить пушки и обозы?!!! С таким «странным» главнокомандующим, отдающим столь резкие и взаимоисключающие приказания, Заграничную армию, без сомнения, в будущем ожидал бы новый Аустерлиц, а последствия оказались бы более удручающими.
После краткой паузы войска обоих противников вошли в боевое соприкосновение. Еще до прибытия Каменского Беннигсен решил задержать французское продвижение на Висле, расположив свои передовые части на правом берегу. Но удержать наступающие широким фронтом французские корпуса было сложно. 16(28) ноября кавалерия Мюрата без боя вошла в Варшаву и затем заняла ее пригород Прагу. Потом прусский корпус Лестока оставил Торн. Прибывший к войскам Наполеон задумал совершить Пултуский маневр, смысл которого заключался в быстром наступлении ударной группы корпусов от Торна на правый фланг рассредоточенной русской армии, и одновременно с этим южная группа корпусов, действуя от Варшавы, должна была обойти русских и захватить переправу через р. Нарев у Пултуска. Таким образом, русские оказались бы окруженными и припертыми к правому берегу Нарева. Он подготавливал повторение ульмской операции, но уже в 1806 г. Для этой цели (быстрой переброски войск) французы восстановили уничтоженные русскими мосты через Вислу. В первой линии у Наполеона находилось до 80 тыс. человек и примерно столько же находилось на подходе.
Судя по действиям русских генералов, у них не имелось продуманного стратегического плана, поэтому они полностью отдали инициативу в руки Наполеона и занимали оборонительное положение, ожидая подкреплений из России. Беннигсен попробовал договориться с Буксгевденом, чтобы сблизить два корпуса в районе Пултуска, но прибывший Каменский решил заменить сосредоточение армии разбросанными дивизиями по р. Вкре. 11(23) декабря на этой реке в районе Колозомба и Сохочина войска корпуса маршала Ш.П.Ф. Ожеро атаковали русский авангардный отряд под командованием пока еще никому не известного генерал-майора М.Б. Барклая де Толли. В тот же день отряд генерал-лейтенанта А.И. Остермана-Толстого на юге оборонял занятые позиции у Чарнова (на месте слияния рек Буга и Вкры) против войск маршала Л.Н. Даву, а на севере части маршала Ж.Б. Бесьера с успехом отбили попытку прусского отряда овладеть Бежунью. Авангарды, выдвинутые Каменским вперед, были удалены от главных сил на расстояние от 25 до 40 верст и фактически приняли встречный бой с частями Наполеона. Французы в этих трех местах переправ через р. Вкру (под Колозомбом, Чарновом и Бежунью) везде имели численное преимущество. Они в целом достигли успеха и, переправившись через р. Вкру, получили возможность свободы маневра. Но русские авангардные отряды, отступая и стойко обороняясь, значительно затруднили темп продвижения французских войск, не случайно Остерман-Толстой получил в награду за свои действия орден Св. Георгия 3-го класса, а Барклай приобрел репутацию храброго военачальника.
Кроме того, в Польше французы столкнулись с новыми для себя проблемами – польской грязью и полупроходимыми дорогами в ненастную погоду, а также с нехваткой еды. Все мемуары участников похода Великой армии переполнены жалобами на ненастье, польскую грязь и отвратительные дороги. Недостаток продовольствия в бедной Польше явственно обозначился даже в Варшаве. Французы привыкли в Европе действовать по принципу, что война должна кормить армию. На польских землях этот принцип не работал, во-первых, в силу бедности страны, во-вторых, они не могли себя вести как в завоеванной стране, поскольку пытались сделать поляков своими политическими союзниками. Вчерашние победители вынуждены были резко замедлить свой триумфальный марш. Наполеоновские корпуса в конце 1806 г. потеряли скорость, то, чем всегда славились. Природные условия почти зимней Польши, с которыми впервые столкнулись французы, привели к медленному передвижению частей и лишили их кавалерию возможности оперативно получать сведения о противнике. 12(24) декабря непогоды (оттепель, нулевая температура, мокрый снег) дали возможность русским авангардам оторваться от противника. А вечером 13(25) декабря вообще разыгралась буря. Немало сбивало с толку французские штабы и блуждание русских частей из-за противоречивых приказов Каменского.
В этой обстановке Наполеон ошибочно предположил, что главные силы русских сосредоточились у Голымина. Поэтому он приказал корпусу маршала Ж. Ланна захватить переправу у Пултуска, а основные силы двинул на север как для широкого обходного маневра слева русской позиции у Голымина, так и для лобового столкновения. Наполеон готовил ловушку – отбросить русских к р. Нарев, где у единственной переправы у Пултуска их должен был уже ожидать Ланн. Это была скорректированная обстановкой главная идея Наполеона, которую он попытался реализовать. Но на самом деле основные силы Беннигсена 13(25) декабря уже оказались стянуты к Пултуску. В результате движения основных сил Великой армии на Голымин состоялся бой за этот городок 14(26) декабря. Здесь утром оказались случайно собравшиеся войска (из-за частой смены приказов Каменского) из двух корпусов под командованием командира 4-й дивизии генерал-лейтенантов князя Д.В. Голицына и командира 7-й дивизии генерал-лейтенанта Д.С. Дохтурова (примерно 10–15 тыс. человек). Причем единого командования, как утверждают очевидцы, не было, просто многие части примыкали к позициям русских войск во время боя, а военачальники распоряжались, руководствуясь интуицией. Но в литературе закрепилось мнение, что русскими командовал Голицын (хотя он был младше в чине Дохтурова), поскольку большинство неприкаянных полков присоединились к его дивизии. Голицын же действовал на свой страх и риск, поскольку не имел никаких указаний от высших начальников. Но русские целый день удерживали позиции и отражали атаки превосходящих сил неприятеля (корпусов Ожеро, Даву, Сульта и кавалерии Мюрата – более 30 тыс. человек), а вечером с наступлением темноты организованно отступили через Голымин в направлении Остроленки, а плохая погода помогла им оторваться от противника. Вероятно, русские понесли меньшие потери (менее 800 человек), чем французы (свыше 1200 и до 1500 человек). Это обстоятельство объясняется тем, что у русских было преимущество в артиллерии – французские пушки по пути следования завязли на дорогах. Корпус маршала Н.Ж. Сульта, отправленный Наполеоном для глубокого обходного движения, в прямом и в переносном смысле застрял у Цеханова и преградить путь отхода русских уже никак не смог. В целом действия Голицына вполне заслуженно были оценены командованием орденом Св. Георгия 3-го класса.
Но основные события 14(26) декабря произошли под Пултуском. Корпус маршала Ланна (примерно 15 тыс. человек) в этот день, выполняя приказ Наполеона, несмотря на плохую погоду, форсированным маршем вышел к Пултуску и столкнулся с основными силами Беннигсена (примерно 40–45 тыс. человек), уже построенными перед городом в боевой порядок (в две линии и резерв), вытянутый примерно на пять километров. Левый фланг его упирался на р. Нарев и на мост через него, а правый фланг – на Мошинский лес. Беннигсен предполагал, что перед ним находились главные силы Великой армии под личным командованием Наполеона. Поэтому он занял выжидательную оборонительную позицию и решил действовать в зависимости от обстоятельств, сразу отказавшись от проявления какой-либо инициативы (фактически выбрал роль пассивного ожидания). Ланн же пребывал в ошибочном заблуждении, что перед ним войска корпуса Буксгевдена, но он имел приказ взять Пултуск и с ходу бросил свои войска в атаку, не задумываясь о численном превосходстве противника. Главный удар он нанес в направлении левого фланга (ближе всего находившегося к переправе – главной цели Ланна), который защищали войска под командованием генерал-майора К.Ф. Багговута. Ланн намеревался прорваться к реке и захватить переправу, чтобы опрокинуть русские позиции и тем самым поставить противника перед угрозой поражения. Поле сражения превратилось в море грязи, солдаты с большим трудом шли в атаку, завязая в вязкой жиже по колено, кроме того, у русских в избытке имелась артиллерия (у французов же считаные орудия небольшого калибра), и они прикрыли фронт обороны плотным огневым заслоном. Тем не менее французские войска, выстроенные в три колонны, смогли отбросить русских и даже войти в город. Но Беннигсен, поняв замысел Ланна, своевременно предпринял фланговую контратаку и отбросил противника на исходные позиции.
