перед зданием суда — на второй же день была полностью перекрыта вся трасса, а напротив суда начались строительные работы, и все уже заставлено габаритными материалами. В проведении протестов в поддержку Ходорковского городская администрация отказала. Однако верные Кремлю демонстранты могут беспрепятственно собираться перед судом, держа в руках трафаретные транспаранты. Огромное количество милиционеров тщательно проверяют, кого можно пропустить, а кого нет. Даже приверженцам Путина отказывают: «Сюда можно только тем, чьи имена есть в списках». «В каких списках?» — интересуется человек, которого не пропустили. «Списки — у старших по званию», — отвечает мужчина в форме.
Группами по шесть человек демонстранты маршируют к микроавтобусам, которые стоят немного вдали; там протестующим бесплатно выдают бутерброды и напитки. «На улице стоит достаточное количество, следующие могут пойти поесть», — говорит милиционер по рации.
В ста метрах от него стоит горстка демонстрантов в поддержку Ходорковского. Полковник милиции подходит c десятком людей в форме. «Ваша демонстрация противозаконна!» — предупреждает он. «Мы просто стоим на тротуаре, в стороне от ограждения, что в этом запретного?» — отвечает старая женщина. «Уходите!» — ворчит подполковник в ответ. Он притягивает одного из парней к себе за рукав и кричит: «Это сопротивление государственным властям, давайте сюда автобус со спецназом, пакуйте всех».
В самом зале суда оба обвиняемых сидят за стальной решеткой, решают кроссворд и листают журналы. Полдесятка адвокатов борются со сном. Некоторые слушатели играют в игры на мобильных телефонах. На протяжении трех дней судья монотонно зачитывает обоснование решения: иногда быстро, иногда медленно, иногда запинаясь, иногда так тихо, что едва можно что-то разобрать. Изнурительный спектакль длится в общей сложности десять дней, через каждые два-три часа судья переносит заседание. «Своей тактикой они, по-видимому, хотят добиться того, чтобы интерес СМИ сам собой спал в результате этого растягивания времени», — догадывается адвокат Ходорковского Юрий Шмидт.
Владимир Путин не один раз отклоняет критику по делу «ЮКОСа»: судебные органы-де независимы. Но 31 декабря 2004 г. обвинитель по делу «ЮКОСа», Шохин, уже получивший повышение с майора до полковника юстиции, получает из рук президента еще и российский почетный орден «За заслуги при укреплении законности и права». Многие прокуроры, которые были задействованы в деле «ЮКОСа» после него, также были награждены. Генеральный прокурор Устинов позже получает от главы государства медаль «За отвагу» и высшую награду страны — орден «Героя России» [153].
«Канцлер ФРГ полностью поддерживает процесс против «ЮКОСа», он убежден, что необходимо наказывать людей, которые годами не уплачивали налоги, которые подкупали Думу, участвовали в коррупционных делах». Эти слова в мае 2005 г. на радио «Свобода» в Москве Александр Рар цитирует берлинским экспертам по вопросам России. Шредер же не делал никаких подобных заявлений, но российские службы не смогут этого проверить.
Страна имеет право взыскать налоги с неплательщиков, заявляет министр иностранных дел России Лавров в ответ на критику процесса по делу «ЮКОСа». И на Западе ведутся налоговые дела: в США — против сотрудников «Энрон», в Италии — против «Пармалата». «И никто не считает это издержками демократии», — замечает министр иностранных дел [154].
Высокопоставленные чиновники Кремля видят это по-другому. «Судебный процесс против Ходорковского был организован как показательный, для того чтобы предупредить других российских предпринимателей, — откровенно заявляет Игорь Шувалов, человек, приближенный к президенту Путину. — На месте «ЮКОСа» мог оказаться любой другой концерн». Таким образом Шувалов признает, что речь идет о произволе.
В июле 2005 г. 50 известных певцов, актеров, художников, спортсменов и звезд шоу-бизнеса публикуют в газете «Известия» открытое письмо, в котором поддерживают приговор, вынесенный Ходорковскому. В письме говорится, что государство обязано блюсти закон, который для всех одинаков. Кампания в СМИ в поддержку Ходорковского подрывает «уважение к закону и нормам, обычаям и морали», как заявляют 50 выдающихся подписантов. Телевизионный журналист Александр Гордон и писатель Дмитрий Липскеров обвиняют либеральную телерадиокомпанию «Эхо Москвы» в предвзятой подготовке сообщений: «либеральная пропаганда» в России становится «все более назойливой и принимает вид тоталитарной, как советская модель» [155].
На следующий день редакция «Известий» отрекается от открытого письма [156]. Спустя несколько месяцев Газпром, став новым владельцем «Известий», увольняет главного редактора, при котором появилось это критическое сообщение [157].
На просьбу об интервью с бывшим главой «ЮКОСа» прокуратура отвечает, что не может потребовать этого от заключенного, поскольку защищает его интересы и должна предоставить ему достаточно времени для изучения материалов дела [158].
Прокуратура объявляет концерн «ЮКОС» «уголовным объединением» и прячет за решетку всех менеджеров «ЮКОСа», кого удается схватить. Иногда проходит всего несколько дней между появлением в «ЮКОСе» нового сотрудника и его арестом. Даже Светлана Бахмина, заместитель начальника правового отдела «ЮКОСа» в Москве, мать двоих детей в возрасте четырех и девяти лет, предстает перед судом. Во время первого допроса следователи сообщают 36-летней женщине, что им не нравится, что ее начальник убежал в Лондон, где английский суд предоставил ему убежище, как и многим другим менеджерам «ЮКОСа». За это теперь именно ей, Бахминой, придется нести ответственность. Прокуратура обвиняет ее в краже и уклонении от уплаты налогов. Сотрудники якобы ограбленного предприятия заявляют перед судом, что им не было нанесено никакого ущерба. Даже свидетели прокуратуры заявляют в отношении молодой женщины, что у нее не было ни права подписи, ни права давать распоряжения. Несмотря на это в апреле 2006 г. судьи приговаривают Бахмину к семи годам заключения: при назначении меры наказания до шести лет заключения она бы как мать двоих малолетних детей автоматически попала под амнистию. Чтобы этого не произошло, сотрудница «ЮКОСа» получает даже более тяжелый срок, чем предприниматель и предполагаемый «шеф мафии» Анатолий Быков: он был приговорен к восьми годам условно за организацию покушения на убийство и покинул зал суда свободным человеком.
При рассмотрении дела против Михаила Ходорковского в апелляционном суде Московский городской суд устанавливает новые правила: если даже на одно зачитывание приговора в суде первой инстанции требуется несколько дней, можно считать, что судьи вполне профессионально провели судебное разбирательство, материалы которого включают 6500 страниц судебных протоколов, 450 регистраторов документов расследования и приговор, состоящий из 700 страниц, — в течение тоже всего нескольких дней. Такой вот молниеносный процесс! В течение двух недель перед слушанием адвокатам не разрешалось разговаривать с обвиняемым. По словам Ходорковского, ввиду недостатка времени ему удается просмотреть только малую часть из предоставленной горы актов. Эти упреки заставляют судей просто убегать из-за стола [159].
«Это был вовсе не процесс, а «Формула-1», — жалуется адвокат Шмидт. — Суд не попытался создать хотя бы видимость приличия. Виноват в этом и Запад —
