3. Денежный брак и биржа браков
Современное общество несомненно выше всякого предыдущего, но воззрение на отношение обоих полов во многом осталось прежним. Профессор Л. фон Штейн опубликовал в 1876 году сочинение «Женщина в области политической экономии», мало соответствующее своему заглавию, в котором он в поэтических красках рисует картину брака. Но и в этой картине видно подчиненное положение женщины по отношению ко «льву» — мужчине. Штейн пишет: «Мужчине желательно такое существо, которое его не только любит, но которое его и понимает. Ему желательно такое существо, в котором не только бьется сердце любви к нему, но рука которого разглаживает складки на его лбу, в явлении которого отражается мир, покой, порядок, тихое господство над самим собой и еще тысяча вещей, к которым он возвращается ежедневно; ему желательно такое существо, которое распространяло бы вокруг всего этого благоухание женственности, являющейся оживляющим теплом в домашней жизни».
В этой кажущейся хвалебной песне женщине скрываются ее унижение и эгоизм мужчины. Господин профессор рисует женщину в виде благоуханного существа, но оно у него снабжено необходимым практическим знанием счетоводства и умеет сохранять в равновесии приход и расход хозяйства и затем витает вокруг господина дома, этого льва-повелителя, в зефире чудной весны, чтобы читать в его глазах каждое желание и мягкой рукой сглаживать складки на его лбу, который он, «господин дома», морщит, может быть, задумываясь над своими глупостями. Короче, господин профессор рисует женщину и брак, которые едва ли существуют один раз на сто случаев и которые едва — ли вообще могут существовать. Но он не видит и не знает многих тысяч несчастных браков и большинства женщин, не имеющих возможности вообще выйти замуж, как и тех миллионов, которые с утра до вечера должны вместе с мужьями, подобно вьючным животным, изнурять себя, чтобы добыть кусок хлеба. Горькая и суровая действительность скорее смахнет здесь поэтическую краску, чем рука стряхнет цветочную пыль с крыльев мотылька. Стоило бы только взглянуть на этих бесчисленных мучениц — и поэтически разрисованная картина профессора была бы разрушена, а его набросок испорчен. Те женщины, которых он видит, составляют лишь ничтожное меньшинство, и чтобы они стояли на высоте своего времени — в этом можно сомневаться.
Часто говорится: «Лучшим мерилом для культурности народа является положение, занимаемое женщиной». Это так, но мы покажем, что наша прославляемая культура отнюдь не высока. В своем сочинении «Die Horigkeit der Frau» («Зависимость женщины») — заглавие характеризует воззрение автора на положение женщины — Джон Стюарт Милль говорит: «Жизнь мужчин сделалась более домашней. Прогрессирующая цивилизация налагает больше оков на мужчину в его отношениях к женщине». Относительно это верно, если между мужем и женой существуют искренние супружеские отношения, но сомнительно, можно ли это сказать даже о значительном меньшинстве. Разумный муж поймет, что в его собственных интересах, чтобы жена вышла из узкого круга хозяйственной деятельности в общественную жизнь и ознакомилась бы с течениями времени. «Оковы», которые он этим налагает на себя, не тяготят. С другой стороны, возникает вопрос, не внесла ли современная жизнь такие факторы в супружеские отношения, которые еще больше, чем раньше, разрушают брак?
Брак в большой степени сделался предметом материальной спекуляции. Мужчина, желающий жениться, стремится вместе с женой получить и состояние. Это являлось уже в прежние времена главнейшей причиной того, что дочери, исключенные из наследования, когда отцовский род был решающим, снова получили права наследства. Но никогда брак не был так цинично, так открыто предметом спекуляции и простой денежной сделки, как теперь. В настоящее время спекуляция браком часто ведется с таким бесстыдством, что постоянно повторяемая фраза о «святости» брака оказывается настоящей насмешкой. Это явление имеет, как и все, свою основательную причину. Никогда в прежние времена значительному большинству людей не было так тяжело подняться до известного благосостояния, как теперь, но и никогда законное стремление к достойному человека существованию и наслаждению жизнью не было таким всеобщим. Кто не достигает задуманной цели, ощущает это тем тяжелее, потому что все считают себя имеющими одинаковое право на радости жизни. Формально не существует ни сословных, ни классовых различий. Каждый хочет достигнуть того, что он по своему жизненному положению считает целью, достойной его стремлений. Но много званых и мало избранных. Чтобы в буржуазном обществе один мог жить в довольстве, двадцать других должны бедствовать. И чтобы один мог предаваться всем наслаждениям, сотни и тысячи должны жить в нужде. Но каждый хочет быть в числе избранных, и он хватается за всякое средство, которое, как ему кажется, приведет его к цели, если только он не слишком сильно себя скомпрометирует. Одним из самых удобных и ближе всего лежащих средств достижения преимущественного социального положения является денежный брак. Жажда наивозможно большего количества денег, с одной стороны, и сильное желание титулов и чинов-с другой, находят, таким образом, в более высоких слоях общества обоюдное удовлетворение. Здесь смотрят на брак большей частью как на торговую сделку, он является договорным союзом, который с внешней стороны уважается обеими сторонами, в остальном же каждая сторона поступает слишком часто по своим наклонностям.[95]
В каждом сравнительно большом городе есть особые места и дни, когда высшие классы встречаются главным образом для того, чтобы поощрять заключение браков. Эти сборища поэтому получили подходящее название «брачных бирж». Ибо как на бирже, так и здесь главную роль играют спекуляция и торгашество, и здесь не обходится без обмана и шарлатанства. Офицеры, завязшие в долгах, но еще могущие похвастаться старым дворянским титулом, прокутившиеся великосветские развратники, которые у супружеской пристани хотят восстановить свое расстроенное здоровье и потому нуждаются в сиделке, фабриканты, купцы, банкиры, стоящие иной раз перед банкротством и тюрьмой и желающие быть спасенными, наконец, все, стремящиеся получить или увеличить капитал и богатство, наряду с чиновниками, надеющимися на повышение, но нуждающимися в данный момент в деньгах, — все они являются клиентами брачных бирж и ведут брачный торг. При этом нередко безразлично, какова будущая жена: молода или стара, красива или безобразна, стройна или горбата, образованна или необразованна, благочестива или легкомысленна, христианка или еврейка. Ведь знаменитый государственный муж сказал: «Следует очень рекомендовать брак между христианским жеребцом и еврейской кобылой».[96] Этот характерный образ, заимствованный из конюшни, находит себе, как показывает опыт, живое одобрение в высших классах нашего общества. Деньги сглаживают все недостатки и уравновешивают все пороки. Немецкое уложение о наказаниях (§§ 180 и 181) карает сводничество каторгой или тюрьмой, но если родители, опекуны или родственники сводят на всю жизнь «своих детей, опекаемых или родственников с нелюбимым мужчиной или с нелюбимой женщиной только ради денег, ранга или другой выгоды, тогда не может вмешаться ни один прокурор, а между тем и здесь совершается преступление. Существуют многочисленные прекрасно организованные брачные бюро, а также сводни всевозможного рода, ищущие себе добычи в лице кандидатов и кандидаток, стремящихся к «святому таинству брака». Подобные дела особенно выгодны, когда «работа» совершается для членов высших сословий. В 1878 году в Вене велся уголовный процесс против одной сводни по обвинению в отравлении, окончившийся ее осуждением на 15 лет каторги. Процессом было, между прочим, установлено, что бывший французский посланник в Вене, граф Банневиль, за приобретение себе жены заплатил этой женщине 22 тысячи гульденов. Точно так же и другие члены высшей аристократии были в этом процессе сильнейшим образом скомпрометированы. Некоторые государственные органы в течение многих лет предоставляли этой женщине свободу в ее темной и преступной деятельности. Их мотивы после сообщенного не вызывают сомнений. В германской столице рассказывают подобные же истории, они повседневное явление везде, где имеются ищущие брака. За последнее десятилетие предметом брачного барышничества для нуждающегося в деньгах европейского дворянства особенно стали являться дочери и наследницы богатой североамериканской буржуазии, нуждающейся в рангах и званиях, которые нельзя получить на их американской родине. О таких фактах характерные сведения дают сообщения, появившиеся осенью 1889 года в немецкой печати. Так, например, один титулованный промышленный рыцарь в Калифорнии рекомендовал себя как брачного агента в германских и австрийских газетах. Предложения, полученные им, достаточно показали, какое представление о «святости» брака и его «этической» стороне господствует в соответствующих кругах. Два прусских гвардейских офицера, принадлежащих к старейшему прусскому дворянству, выразили готовность пойти на брачные предложения, так как у них обоих вместе, как они. откровенно сознавались, было более 60 тысяч марок долгу. В своем письме к своднику они говорили буквально следующее:
