165
Наиболее полно переводы на русский язык ханьских «юэфу» представлены в первом томе «Антологии китайской поэзии», изданной под редакцией Го Можо и Н. Т. Федоренко (М., 1957), где они занимают специальный раздел (с. 232–280).
См. первый комментарий к Стратагеме № 2.
Брат Кан Ювэя — Кан Гуанжэнь (Кан Юпу, Кан Юбо) — был одним из наиболее активных сподвижников великого китайского реформатора. В период нахождения Кан Ювэя у власти Кан Юпу принимал участие в подготовке различных правительственных документов и поддерживал контакты между реформаторами и столичной интеллигенцией. Заметной фигурой Кан Юпу был и в ходе движения против давнего обычая — бинтования ног женщинами Китая.
Он не покончил с собой, как повторяет вслед за современным китайским комментатором Харро фон Зенгер, а был арестован 21 сентября 1898 г. и затем убит. Вот как описывает данное событие наиболее компетентный исследователь истории этого реформаторского движения, академик С. Л. Тихвинский: «После полудня 21 сентября отряд из 300 человек, возглавляемый командующим войсками Пекинского гарнизона маньчжуром Чун Ли, по приказу Цы Си окружил гостиницу наньхайского землячества в Пекине, где обычно проживал Кан Ювэй. Не найдя Кан Ювэя, они арестовали и увели с собой его брата Кан Юпу и его учеников — участников движения за реформы Чэнь Цзыляна и Цянь Цзюньбо (он же Цянь Вэйцзи), — а также двух слуг. На отдельных повозках их доставили в штаб гарнизона и там тотчас подвергли допросу, чтобы узнать, где находится Кан Ювэй. Арестованные показали, что Кан Ювэй выехал в Тяньцзинь, намереваясь затем следовать в Шанхай». Уже 28 сентября в числе других руководителей движения за реформы фактически без суда и следствия Кан Юпу был казнен по распоряжению императрицы Цы Си (см.: Тихвинский С. Л. Движение за реформы в Китае в конце XIX века. Изд. 2-е, дополненное. М., 1980. С. 193–194, 238, 240).
Печальная судьба маркиза д'Эвремонда является фабулой известного исторического романа Ч. Диккенса «Повесть о двух городах» (см.: Дик енс Ч. Собр. соч. Т. 22 / Пер. с англ. С. П. Боброва и М. П. Богословской. M., 1960). Два города — это Париж и Лондон. Роман был написан в апреле — ноябре 1859 г. под непосредственным воздействием Крымской войны. Ситуация в Англии накануне войны и в ходе ее грозила социальным взрывом. В романе Диккенс стремился показать положение в стране, полностью охваченной революцией. Диккенс был противником насилия, он сравнил «нормальное» общество — действие начинается за полтора десятилетия до первых революционных залпов во Франции — с тем, которое возникает в ходе катаклизма. Следует заметить, что это произведение художественными средствами развивало «антитеррористическую» направленность знаменитого труда Томаса Карлейля «Французская революция», который был настольной книгой Ч. Диккенса.
Сближение позиций Чжан Сюэляна и руководства КПК произошло в ходе его секретных переговоров с Чжоу Эньлаем, проходивших ночью в помещении церкви в Сиани. Сианьским событиям посвящена огромная литература. На основе ранее секретных документов перипетии «сианьского инцидента» наиболее подробно и глубоко проанализированы в новом фундаментальном исследовании академика С. Л. Тихвинского «Путь к объединению и независимости Китая» (М.: Институт Дальнего Востока РАН, 1995. Рукопись. С. 1016–1023).
Чжан Сюэлян, которому исполнился 91 год, в настоящее время живет у дочери в Сан-Франциско. Правительство КНР неоднократно приглашало его вернуться на родину, гарантируя ему возвращение имущества и высокий статус.
Перед бегством на Тайвань Чан Кайши расправился с Ян Ху-чэном.
Пожар в Чанша, погубивший, по разным сведениям, от 20 до 30 тысяч жителей и уничтоживший свыше 50 тысяч зданий, был результатом не только паники и необдуманных распоряжений Чжан Чжичжуна. Как отмечает С. Л. Тихвинский, «поздно ночью 12 ноября гоминьдановское командование, давно вынашивавшее авантюрный план устройства в каком-либо китайском городе огненной ловушки японским войскам по примеру пожара Москвы во время нашествия Наполеона в 1812 г., поверив непроверенным слухам о вступлении в Чанша японской армии, приказало поджечь город со всех сторон» (Тихвинский С.Л. Путь к объединению и независимости Китая. С. 638). В пламени пожара едва не погибли Чжоу Эньлай и E Цзяньин, участвовавшие 12 ноября в проходивших в Чанша торжествах, посвященных дню рождения Сунь Ятсена. Вообще же, такого рода «стратагемный поджог» является частью традиционного китайского военного искусства. В трактате Сунь-цзы имеется специальный раздел, посвященный использованию огня в боевых действиях.
По другим источникам, Пу Сунлин родился значительно раньше. Так, Н. Т. Федоренко в предисловии к переводам новелл Пу Сунлина, выполненным В. М. Алексеевым, отмечает: «Выдающийся китайский новеллист Пу Сунлин, писавший под псевдонимом Ляо Чжай, родился в провинции Шаньдун в 1622 году и умер в 1715 году» (Пу Сунлин (Ляо Чжай). Указ. соч. С. 7).
Лин-гун был убит в персиковом саду полководцем Чжао Чуанем, который мстил за преследования своего брата Чжао Дуня (см.: Сыма Цянь. Указ. соч. Т. 5. С. 169–170).
Комментируя содержание пьесы «Сирота Чжао», написанной на этот исторический сюжет, В. Ф. Сорокин замечает: «Существует неясность относительно правильного написания имени этого персонажа, поскольку наряду с односложной (Ту) есть и двусложная фамилия (Туань). Однако в IV акте сказано, что приемного сына этого персонажа звали Ту Чэн, поэтому мы принимаем написание Ту Аньгу» (Соpокин В. Ф. Указ. соч. С. 244). Как видим, имеются различия в написании не только для фамилии, но и для имени: Аньгу (Аньцзя), но наличие нескольких имен (данного в детстве и полученного позднее) — это довольно частое явление в старом Китае.
Полное название пьесы — «Сирота Чжао творит великую месть» (см. там же).
Труд бельгийца, иезуитского миссионера в Китае Ж. Б. Дю-гальда «Географическое, историческое, хронологическое, политическое и физическое описание Империи Китай и Китайской Тартарии» был хорошо известен в России в XVIII столетии. Тогда же отрывки из него были переведены и опубликованы (см.: Pассохин И. Известие о шелковых заводах, каким образом они учреждены в Китае, и о прочем туда принадлежащем, переведенное из дю-Галдова описания китайского государства. С приобщением некоторых от прапорщика и китайского языка переводчика Лариона Россохина, учиненных примечаний. — «Ежемесечные сочинения, к пользе и увеселению служащие». 1757. Май. С. 387–461).
Пьеса «Китайский сирота» была одним из произведений «китайского цикла» Вольтера, который вслед за Лейбницем пережил увлечение Китаем. О философских и исторических суждениях Вольтера, касающихся Китая, подробнее смотри прекрасную публикацию Г. И. Саркисовой «Вольтер о Китае и становление русского китаеведения» (в сб.: И не распалась связь времен… К 100-летию со дня рождения П. Е. Скачкова. М., 1993. С. 100–135). Еще при жизни Вольтера в Российской академии наук был произведен специальный анализ его публикаций о Китае. Любопытно, что и в Китае китаеведческие эссе Вольтера не остались незамеченными; прибыв на Женевскую конференцию 1954 г., маршал Чэнь И первым делом посетил могилу Вольтера и написал посвященные великому французскому философу стихи.
См. второй комментарий к Введению.
Речь идет о китайских «облавных шашках» — «вэйци», которые послужили прототипом игры го. Основной принцип игры заключается в том, чтобы путем «занятия территории» создать для противника безвыходную позицию. В Китае эта игра всегда была очень популярна. Одним из сильнейших игроков страны в 50— 60-х годах был маршал Чэнь И, являвшийся министром иностранных дел КНР.
Немецкий перевод — X. Шмидт-Глинтцер. Дюссельдорф — Кёльн, 1975. — Прим. авт.
Мо-цзы (Mo Ди) (479–400 до н. э.) — глава школы моистов. Сам он и его последователи отражали взгляды служилого сословия. Отсюда в трактате Мо-цзы, являющемся плодом коллективного творчества, появилась даже специальная глава «Приближение служилых», своеобразный гимн служилому сословию, представители которого именуются «мудрыми». «Если, управляя царством, не заботиться о служилых, то страна будет потеряна» — вот основная посылка этой главы. В главе «Почитание мудрости» содержится и раздел, часть которого цитируется Зенгером. Он звучит следующим образом: «Древние совершенномудрые правители получали поддержку мудрых людей. Они назначали их на службу, награждали, давали им высокий пост и делали их знатными, разделяли землю и выделяли им надел земли, держали мудрого около себя всю жизнь. Только мудрый понимает замыслы благородного мужа и претворяет их. Мудрый всеми силами стремится выполнять порученное ему правителем дело и всю жизнь не чувствует усталости в делах… Мудрый человек делает так, чтобы правитель жил в радости и покое, а горе и печали он берет на себя» (Древнекитайская философия. Т. 1. С. 184).
