Не надо забывать, что Петлюра и его сторонники были социалистами, с большим уклоном к большевизму, а потому не смели рассчитывать на снисхождение в случае победы Белого дела. 30 августа к противоположным окраинам Киева одновременно подошли Добровольческая и Галицкая армии. На следующий день генерал Кравс назначил торжественное вступление в Киев своей армии и парад на Думской площади. Пока галичане строились, эскадрон деникинцев мирно стал рядом с конной сотней галичан.
Для описания дальнейших событий, думаю, стоит процитировать известного украиноведа Андрея Дикого:«Когда подъехал генерал Кравс, командир добровольческого эскадрона ему представился и изъявил желание рядом с украинским флагом, уже вывешенным на Думе, вывесить и русский, на что генерал Кравс согласился. Подъем русского флага вызвал взрыв энтузиазма многотысячной толпы киевлян, запрудивших Думскую площадь и Крещатик. Это вызвало негодование подъехавшего петлюровского «атамана» Сальского. Он приказал галичанам спять русский флаг, но галичане отказались выполнить его приказание.
Тогда по приказу Сальского один из его политических единомышленников сорвал русский флаг и бросил под ноги лошади Сальского, который начал его демонстративно топтать.
Ошеломленная этой выходкой толпа разразилась криками негодования, а добровольцы дали в воздух несколько залпов и пулеметных очередей. Наступило всеобщее смятение. Виновник всего – Сальский – галопом бросился удирать по направлению к Бессарабке, следом за ним побежал его небольшой отряд «гайдамаков»; галичане же в полном порядке отошли в близлежащие улицы.
Под улюлюканье киевлян Сальский и его петлюровское «войско», бросая оружие, пробежали по Васильковской улице и небольшими группками рассеялись в районе Киевского предместья – Демиевки. Так столица Украины встретила тех, кто самозванно хотел навязать ей свою волю.
Связавшись с командующим добровольцами генералом Бредовым, генерал Кравс поехал к нему для выяснения недоразумения.
К этому времени подъехала из Фастова делегация петлюровского правительства во главе с Омельяновичем-Павленко и хотела принять участие в разговоре с генералом Бредовым.
Но Бредов отказался их принять и приказал передать, что если они появятся, то он их арестует. Петлюровцы немедленно вернулись назад».
С Кравсом генерал Бредов заключил соглашение о немедленном отводе частей Галицкой армии на тридцать километров от Киева, что и было выполнено первого сентября.
Киевские события произвели огромное впечатление как на петлюровцев, так и на галичан. Петлюровский премьер Мазепа по этому поводу позже напишет: «Чужой нам Киев сразу же поспешил дать деникинцам всякую помощь, начиная от обычных информации и кончая вооруженными отрядами местных добровольцев». То, что якобы украинская столица была «чужой» для украинцев, заметил не только петлюровский премьер, но и тысячи галичан, бывших свидетелями восторженного приема деникинцев в Киеве. Так галичане окончательно убедились, что все разговоры о необычайной популярности Петлюры – мыльный пузырь, и начали об этом открыто говорить и критиковать действия всей петлюровской верхушки. Антагонизм между галичанами и петлюровцами рос изо дня в день. Дело доходило до того, что галичане физически расправлялись с петлюровскими комиссарами, пытавшимися в своем социалистическом духе просвещать галичан.
Петлюра и его окружение стремились, вопреки воле Галицкой армии, поскорее развязать войну против Деникина. Борьба против Деникина автоматически делала их союзниками большевиков и открывала возможности для соглашения с большевиками в случае победы. 22 сентября Головной атаман Петлюра издал приказ о начале войны против Деникина. Одновременно Петлюра послал своего уполномоченного к Ленину с предложением сотрудничества Директории с большевиками. Не дожидаясь, пока Ленин пришлет помощь петлюровцам, белогвардейцы нанесли сокрушительный удар, и через пару дней все петлюровское войско беспорядочно бежало на запад к бывшей австрийской границе, на которой теперь стояли поляки.
Галицкая армия в это время окончательно разорвала отно шения с петлюровцами и перешла на сторону Деникина. Меж ду нею и командованием Доброармии было заключено согла шение следующего содержания: «Галицкая армия, в полном составе, с этапными установлениями, складами и железнодо рожным составом, переходит на сторону Доброармии и отда ется в полное распоряжение Главного командования Вооружен ных сил Юга России через Командующего войсками Новорос сийской области».
В начале августа, продвигаясь на восток, петлюровцы рассчитывали, что их армия будет расти, как снежный ком, благодаря притоку добровольцев. Они верили, что народ ждет Петлюру и с восторгом относится к его политике. Однако за четыре месяца петлюровская армия потеряла более половины своего состава. И не в боях, а главным образом от дезертирства.
Надежд не оставалось никаких, и Петлюра с приближенными бросил остатки своего войска и бежал в Польшу, которая не только приняла его на жительство, но и взяла на содержание.
Смута длилась еще гри года. Жители Малороссии сражались в Красной и Белой армиях, но никто больше не поднимал самостийнические флаги. Гражданская война показала полное банкротство «национально-свидомых» и чуждость их идей простым людям. Население меньше всего поддерживало режимы Центральной Рады, Гетманщины и Директории, а гражданская война на Украине была вовсе не борьбой за национальное освобождение украинского народа, а социальной революцией, как и во всей России.
Говоря о периоде революционной смуты, сегодня, как правило, вспоминают УНР. Однако на просторах современной Украины существовала еще одна республика с очень интересной судьбой. Забытая республика.
После отречения Николая Второго от трона в марте 1917 года территория Российской империи осталась практически без центрального руководства. Временное правительство с обязанностями явно не справлялось, и держава пошла вразнос.
Но раз власть центра ослабла, то быстро нашлись желающие воспользоваться этим на местах. Так, в Киеве группа товарищей назначила себя украинским правительством и назвалась Центральной Радой. Временному правительству было не до выяснения подробностей. Центральную Раду в Петрограде признали и даже согласились с созданием то ли автономной, то ли самостоятельной Украины. Единственное – все никак не могли договориться о границах нового политического образования.
Киевские делегаты в столице бывшей империи в июне 1917-го пытались добиться признания своей юрисдикции над огромными территориями Юга России. Так что даже питерские демократы-интеллигенты вынуждены были поинтересоваться:
«Не много ли будет?» В результате пришли к консенсусу: три новороссийские (Екатеринославская, Херсонская и Таврическая), Харьковская и частично Черниговская губернии изымались из числа территорий, подконтрольных Центральной Раде. Присоединение этих земель к украинской автономии (!) было возможно только при условии, что за это выскажется местное население.
Пока киевские и петроградские политики спорили, жители пяти спорных губерний решили жить своим умом. Уже в марте 1917 года в городе Бахмут состоялась Первая конференция Советов Донбасса. Через месяц в Харькове собрался I Областной съезд Советов Донецкого и Криворожского бассейнов, который учредил Областной комитет Донкривбасса и принял положение об организационной структуре Советов Донецкого и Криворожского бассейнов. 13-16 июля 1917 года в Харькове состоялась областная конференция РСДРП(б), которая создала собственный обком. Своим руководителем большевики выбрали любимца народных масс, человека с легендарной судьбой Федора Сергеева (Артема).
После октябрьского переворота Центральная Рада провозгласила создание Украинской народной республики (УНР).
Украиной объявлялись не только Киевская, Подольская, Волынская, Полтавская и вся Черниговская губернии, но и Екатеринославская, Харьковская, Херсонская и Таврическая (без Крыма). В ответ 17 (30) ноября пленум Исполкома Советов Донкривбасса почти единогласно осудил III универсал Центральной Рады и высказался против посягательств Рады на территорию Донкривбасса. В тот день прозвучали слова Артема о необходимости создания «независимой от киевских центров самоуправляющейся автономной Донецкой области и добиваться для нее всей власти Советов». В это же время украинские большевики попытались взять власть в Киеве, но когда в Киеве собрался I съезд Советов Украины, оказалось, что большевики находятся в абсолютном меньшинстве. Потому украинские большевики отправились в Харьков, где как раз проходил III съезда Советов Донкривбасса. После прибытия киевских беглецов съезд переименовали в I съезд Советов рабочих и крестьянских депутатов Украины, и 25 декабря по новому стилю было объявлено о создании Советской Украины. Название нового государства сохранялось то же, что и у Центральной Рады, – Украинская народная республика. Возглавил это образование коммунист-украинец Николай Скрыпник. Стоит отметить, что киевские и донецкие [2] большевики относились друг к другу весьма прохладно. Главной причиной непонимания был вечный вопрос, кто в доме хозяин. Киевляне утверждали, что Донкривбасс – часть Украины, а значит должен подчиняться им. Донецкие товарищи объясняли, что они подчиняться беглецам не собираются, так как Донкривбасс – вполне самостоятельное образование. Тем более что ни экономически, ни культурно с Украиной он не связан, а население края преимущественно русское. Дело дошло до того, что мирить большевиков из Москвы прибыл Серго Орджоникидзе. Временно ситуацию удалось успокоить, но как только революционные войска взяли Киев и туда переехали органы власти советской УНР, в Харькове тут же собрался IV съезд Советов Донкривбасса, и 9 февраля 1918 года была провозглашена До¬ нецко-Криворожская республика. Съезд избрал обком ДКР, куда вошли 5 большевиков, 3 эсера и 1 меньшевик. Через пять дней было сформировано правительство ДКР. Потом была героическая борьба армии Донецко-Криворожской республики с войсками Центральной Рады, немцами, австрийцами, донскими казаками, белогвардейцами… В середине апреля 1918 г.
