Возможно, ортодоксальные круги дадут на это лишь молчаливое согласие, т. к. они попросту не могут публично поддержать конституцию, не идентичную самой Торе. Но они примут ее, с условием, что она будет сформулирована с учетом и их чаяний, а не будет инструментом навязывания им того, с чем они смириться не могут. Любые шаги, направленные на принятие конституции, следует делать с осознанием того, что конституция станет хартией, объединяющей народ, а не раскалывающей его.
Наряду с принятием конституции следует учредить Конституционный суд — инстанцию не идентичную и не подчиненную Высшему Суду Справедливости (БАГАЦу). В отличие от БАГАЦа, состав Конституционного суда должен представлять все слои и общины израильского общества, ведь ему придется принимать решения, руководствуясь не только узко юридическими соображениями. Конституционный суд в своих решениях должен будет учитывать и соображения политического характера, т. к. нельзя осуществлять надзор над законотворческой деятельностью парламента в отрыве от сложившейся политической реальности. Можно поучиться на опыте Германии, разработавшей особые критерии отбора судей Федерального конституционного суда — но только поучиться, а не бездумно копировать. У Израиля есть свои, специфические проблемы, и решения им должны быть «местного производства», учитывающими нашу израильскую реальность.
Право голоса израильтян, проживающих за границей
Израиль по определению — страна иммигрантов (репатриантов). Вместе с тем, на всем протяжении его недолгой истории, с самого начала еврейского заселения Эрец Исраэль, наблюдалось и движение в обратном направлении — многие уезжали отсюда в другие страны. Этих эмигрантов клеймили ярлыком «йордим» — «сошедшие», «скатившиеся». Но ярлыками и презрительными кличками эмиграцию из страны не прекратишь. За границей, главным образом в США, проживают сотни тысяч бывших израильтян. Сохранение связей с ними желательно и для них, и для нас.
Чтобы сохранение связей с родиной для бывших израильтян было не просто пустым лозунгом, мы должны предоставить этим людям право участвовать в выборах. Такое право предусмотрено законодательствами большинства демократических государств.
Мне известны доводы противников этой идеи. Я признаю весомость такого, скажем, довода, как недопустимость предоставления права решать судьбу договора с палестинцами тем, кто не живет в Израиле. Но нельзя забывать и что такие израильтяне имеют тут близких родственников, судьба и благосостояние которых им вовсе не безразличны. Зачастую дети таких израильтян приезжают в Израиль, чтобы отслужить в армии. И нет оснований полагать, что такой израильтянин будет делать свой выбор легкомысленно. Проголосует он за отступление, или против него, в огромном большинстве случаев он будет делать это, будучи сведущ в фактах и ощущая эмоциональную сопричастность судьбам Израиля. Огромное большинство «сошедших» считают себя частью Израиля, не считают себя полностью оторванными от него, и следует всячески поощрять такие настроения.
Ныне только госслужащие, находящиеся за границей в командировке, и моряки имеют право голосовать на всеобщих выборах. Ситуация создается абсурдная: граждане, находящиеся за границей, выполняя сионистскую миссию Сохнута, лишены права голосовать; а вот предатели, шпионы и террористы, сидящие в израильских тюрьмах, такое право имеют. Эта ситуация, впрочем, не связана напрямую с избирательным правом «сошедших», но, все же, очень наглядно иллюстрирует несправедливость, царящую у нас во всем, что касается предоставления права голоса израильтянам, находящимся и проживающим за границей.
Решение социальных проблем
У нас принято по любому поводу и без повода склонять «социальный кризис» и «социальные проблемы». Но когда я выступаю с лекциями, встречаюсь с избирателями и обращаюсь к публике с вопросом, а что же, собственно, такое «социальный кризис», выясняется, что никто не может толком ответить на этот вопрос. Как правило, все сводится к повторениям избитых штампов: «нет работы», «трудно с жильем», «люди перебиваются с хлеба на воду». Все это неправда. Тот, кто действительно хочет работать, в конце концов, находит работу, даже если она ему не по душе. И в жилье нет недостатка, если не настаивать на получении квартиры в Северном Тель-авиве. Даже в самом центре страны: в городах Модиин, Рамле, Лод, Яффо, даже в Южном Тель-Авиве есть масса недорогих квартир. Если у нас и есть социальные проблемы, то они проявляются исключительно в двух сферах: в сфере образования и в сфере гуманитарной, т. е. в том, как наше общество и государство относятся к социально незащищенным гражданам. Именно в этих двух сферах, по-моему, и проявляется наш подлинный социальный кризис. Все же прочее — это популизм, или демагогия, или досужие домыслы, или циничные попытки играть на эмоциях людей — не имеющие никакого отношения к действительности.
Начну с гуманитарной сферы — с отношения к социально незащищенным.
Мы дошли до того, что стали свидетелями акций протеста инвалидов. Люди, безжалостно обделенные природой: слепые, глухонемые, калеки, парализованные и родители таких инвалидов не могут защитить сами себя, требовать для себя льгот и поблажек. Само общество и государство обязаны обеспечить их всем, в чем они нуждаются. Ведь умственно-отсталый ребенок не может сам о себе позаботиться. Ему же не скажешь: «Ступай, работай». А его несчастным родителям и так приходится туго, и со стороны общества безнравственно требовать от них, чтобы они, вдобавок к трагедии, которую им приходится переживать, несли на своих плечах и тяжкое финансовое бремя. Это бремя должно взять на себя общество, коль скоро оно претендует именоваться цивилизованным. Жизнестойкость общества, кроме всего прочего, оценивается и его отношением к своим слабейшим звеньям. Даже если большая часть звеньев цепи крепка, достаточно одного слабого звена, чтобы цепь порвалась. Мы слишком легко уступаем шантажу тех, у кого и так достаточно сил, кто в состоянии в одночасье парализовать морские и воздушные ворота страны и кто не считается с теми, кому нечем угрожать и у кого нет того юношеского задора и пыла, который есть, скажем, у студентов. Чтобы предоставить этим людям то, что им необходимо и что мы обязаны им предоставить, не требуется гигантских бюджетных затрат. Надо просто относиться к этим людям по-человечески, считаться с ними. Цивилизованному обществу это необходимо не в меньшей, а, возможно, даже в большей степени, чем самим нуждающимся.
Другая сфера проявления у нас социального неравенства — просвещение, огромная разница в уровнях школьного и дошкольного обучения в различных регионах. Если в г. Офаким успешно сдают экзамены на аттестат зрелости 27–28 % выпускников школ, а в г. Рамат а-шарон (всего лишь, час езды) — 64–66 % — то это и есть подлинное и вопиющее социальное неравенство. В Израиле не существует дискриминации по признакам пола, происхождения или классовой принадлежности, но если шансы получить аттестат зрелости у школьника в г. Офаким в три раза ниже, чем у школьника в г. Рамат а-шарон — это и есть социальная проблема, социальный кризис. И когда мы сможем сказать, что шансы на получение аттестата школьника из Офаким сравнялись с шансами школьника из г. Рамат а-Шарон — это и будет означать полное и окончательное разрешение проблемы социального неравенства у нас.
Поэтому все наши усилия должны быть направлены именно на ликвидацию разрыва в уровне образования в разных регионах. И делаться это должно не на уровне лозунгов, а на уровне реальных дел — ассигнований, привлечения на периферию лучших педагогических кадров. Необходимо, чтобы профессиональный уровень преподавателей в Димоне и в Йерухаме не отличался бы от профессионального уровня преподавателей в Раанане. А чтобы хороший учитель согласился перебраться из Раананы в Димону, необходимо стимулировать его экономически. Это вопрос денег и только денег. Даже если этот учитель — патриот, осознающий важность стоящей перед ним задачи, он не поедет в Димону без соответствующих экономических стимулов. Решение этой проблемы не под силу местным властям. За это должно взяться государство. Следует позаботиться и о том, чтобы родителям с периферии, из бедных регионов не приходилось бы выкладывать тысячи шекелей ежегодно, которые выкладывают родители в центре страны на оплату всевозможных кружков и дополнительных занятий. На периферии все это должно быть полностью субсидировано — чтобы уровень образования детей не страдал из-за необеспеченности родителей. Надо сказать, что в последнее время государство начало принимать кое-какие меры в этом направлении, но их недостаточно.
Тут следует отметить, что в будущем (а, в немалой степени и в настоящем) у нас не будет возможности обеспечивать занятость неквалифицированным работникам. Традиционные отрасли производства, обеспечивавшие рабочие места для неквалифицированных кадров — текстиль, пищевая промышленность, черная металлургия и др. — переводятся в другие страны, т. к. израильский рабочий не может и не должен удовлетворяться заработком от ста до трехсот долларов в месяц. И потому мы обязаны обучить молодое поколение всей страны так, чтобы оно могло найти себе достойно оплачиваемую работу.
