Я невольно вспомнил, как в 2002 году в Лондоне Березовский рассказывал мне о том, как он навещал своего близкого друга «Володю Гусинского» в испанской тюрьме. Это был задушевный рассказ «лучшего друга Гусинского», об их дружбе. Он происходил как раз в тот момент, когда из МИ5 обратились ко мне с просьбой выйти через Березовского на Патаркацишвили для освобождения мистера Шоу, похищенного в Грузии.
А в 2006 году я прослушал в Интернете запись разговора Березовского и Патаркацишвили. Тогда Гусинский решал для себя вопрос, идти или не идти на допрос в Израиле. Он обратился к «другу Борису» с просьбой позаботиться о его семье, если его арестуют. Борис говорил с Бадри о том, что они не благотворительная команда, и поставил условие перед Гусинским передать его медиаактивы в Израиле. По тону Бадри, чувствовалось, что ему был совсем не по душе тот разговор с Борисом.
Поэтому для меня выглядит очень подозрительным, что за шесть часов до своей внезапной смерти Бадри Патаркацишвили встречался с Борисом Березовским. Не носила ли эта встреча с учетом распространенных незадолго до этого распечаток очень серьезного разговора Бадри с представителем грузинской спецслужбы похожий «технический характер» для подготовки отравления?
Вопрос К.: Я все равно вам задам вопросы, которые нам дали. Если вы не хотите на них отвечать, пожалуйста, просто откажитесь.
Ответ Березовского: Я понял, я просто хочу дополнить, что это не просто прихоть, но это еще и опасение, которое имеет под собой вполне конкретную почву. Поскольку когда я был вынужден уехать из России в конце 2000 года, господин Абрамович приехал ко мне во Францию и от имени Путина и Волошина. – Волошин в то время был главой президентской администрации – предложил мне сделку. Я продаю ему – Абрамовичу – 49% акций ведущего российского телеканала ОРТ, по цене, которую Абрамович сам назовет, и за это будет освобожден из тюрьмы мой друг Николай Глушков. Это был чистый рэкет. Но у меня не было выбора, поскольку в тюрьме сидел мой друг. И я согласился. Цена, которую назвал Абрамович, была минимум в три раз меньше рыночной. Эти акции я передал Абрамовичу, а Глушков не был выпущен из тюрьмы. Он просидел еще три года. Такая же ситуация повторилась с другими компаниями, которые мне принадлежали: это «Сибнефть» и «Русский алюминий», где я был одним из основных владельцев. Под давлением непосредственно президента РФ Путина, интересы которого представлял Абрамович, они были проданы по цене значительно ниже рыночной. Поэтому я рассматриваю попытку выяснить состояние моих активов как попытку выяснить, каким образом можно отобрать у меня мою собственность.
Вопрос К.: У меня есть только один вопрос из этого. Вы упомянули господина Абрамовича. Какое у него полное имя?
Ответ Березовского: Роман Аркадьевич Абрамович. В Англии он хорошо известен, поскольку в Англии очень любят футбол.
Вопрос К.: Я только попрошу уточнить, потому что Абрамович – довольно распространенная фамилия.
Ответ Березовского: Да-да, я понимаю вопросы.
Вопрос К.: Вы хотите назвать какие-то из ваших компаний и место из расположения?
Ответ Березовского: Я расцениваю этот вопрос ровно как предыдущий, поэтому не буду отвечать на этот вопрос.
Вопрос К.: Если у вас есть где-нибудь в мире компании, то кому они юридически принадлежат?
Ответ Березовского: Ответ тот же самый.
Вопрос К.: О'кей. Ваша работа когда-нибудь была связана с отравлениями и радиоактивными материалами, в том числе полонием-210?
Ответ Березовского: По доброй воле или сознательно мне не приходилось работать или сталкиваться с радиоактивными материалами. Но случилось так, что в моем офисе после посещения его господином Луговым 31 октября прошлого года были обнаружены следы полония-210. Точнее, они были найдены на тех креслах, на которых сидел господин Луговой. Я еще раз хочу подчеркнуть – 31 октября. А также они были обнаружены в значительно меньшем количестве в тех местах, где в моем офисе был господин Литвиненко 1 ноября. Это единственный из известных мне случаев моего контакта с радиоактивными веществами.
Мой комментарий. Эти утверждения Березовского о местах в его офисе, где были обнаружены следы полония, вызывают сомнение с точки зрения здравого смысла. По его словам у стула, на котором сидел Луговой, было найдено гораздо большее радиоактивное заражение, чем у стула Литвиненко (якобы на два порядка выше по сообщениям в СМИ). Здесь уместно заметить, что вся история с радиоактивным заражением должна быть прокомментирована специалистами. Дело в том, что, как известно, различается три вида излучения: альфа-, бета– и гамма-излучения. Полоний-210 используется как источник α-излучения. Поэтому, на мой взгляд, возникают логичные вопросы.
Так о каком виде радиоактивного заражения многочисленных мест в Лондоне и Гамбурге идет речь в случае дела Литвиненко?
Почему Луговой (который, исходя из слов Березовского, излучал большую радиоактивность) остался жив и работает в Государственной Думе, а Литвиненко оказался на кладбище?
Почему сам Березовский и его сотрудники продолжительное время находившиеся в офисе с радиоактивными стульями и множительной техникой никак не пострадали?
Вопрос К.: Вы упомянули, что это произошло в вашем офисе. В каком?
Ответ Березовского: Это произошло в том офисе, адрес которого я вам дал раньше: 7, Даун Стрит, Мэйфэйр.
Вопрос К.: Теперь я задам вам несколько вопросов, переданных нам Генпрокуратурой РФ по поводу Александра Литвиненко. Вы согласны с тем, чтобы я называл Александра Литвиненко Сашей?
Ответ Березовского: Да, я его так же называл.
Вопрос К.: Вы знали Сашу?
Ответ Березовского: Да, я его знал.
Вопрос К.: Когда, где и при каких обстоятельствах вы познакомились с Сашей?
Ответ Березовского: Я познакомился с господином Литвиненко в июне 1994 года. 7 июня 1994 года была совершена попытка покушения на меня с целью убийства. Это происходило в Москве, около моего офиса. Был взорван автомобиль рядом с моим. Водитель погиб, мой охранник был серьезно ранен. Я тоже получил ожоги и ранения. Это дело было очень громкое, и фактически на следующий день после того, как это произошло, в моем офисе появился господин Литвиненко и представился как офицер ФСБ, которому поручено расследовать это дело. И это была моя первая встреча с Александром Литвиненко. После этого наше знакомство продолжалось вплоть до дня его смерти.
Мой комментарий. Здесь следует отметить, что примерно то же самое об обстоятельствах их знакомства я слышал и от Березовского и от Литвиненко. Березовский говорил мне, что у его водителя вследствие взрыва оказалась оторвана голова. Это было реальное покушение 7 июня 1994 года возле дома № 40 по Новокузнецкой улице в центре Москвы, как писали, в ходе разборок Березовского с преступным авторитетом Сергеем Тимофеевым (Сильвестр). Что характерно авторитет был вскоре убит. Взорван в своем автомобиле 18 сентября 2004 года на Ямской-Тверской улице в центре Москвы.
Впоследствии Литвиненко очень сильно помог Березовскому, когда его реально должны были арестовать 6 марта 1995 года в ходе расследования дела Листьева (убит 1 марта 2005 года).
Литвиненко не без гордости рассказывал мне, что был тем самым сотрудником ФСБ, который через генерала Анатолия Трофимова (бывший начальник Московского управления ФСБ, как сообщалось в СМИ, имевший компромат на Березовского, был застрелен вместе с женой в Москве 10 апреля 2005 года) вызвал группу спецназа для защиты олигарха. И неизвестно, как бы сложилась дальнейшая судьба Бориса Абрамовича, если бы не помощь Александра Вальтеровича, оказанная тому 6 марта 1995 года в офисе ЛогоВАЗа в Москве! Поэтому, чисто по-человечески, мне очень понятны чувства по отношению к этому своему давнему «другу» Березовскому, которые испытывал Литвиненко, находясь в большой нужде в Лондоне вплоть до дня своей смерти.
Вопрос К.: К тому моменту, когда он умер, какие у вас были отношения?
Ответ Березовского: В тот момент, когда он умер, у меня с ним не было никаких деловых отношений. У меня были только дружеские отношения с ним и его семьей, его женой Мариной и его сыном Анатолием.
