Куда более серьёзная опасность грозит с совершенно другой стороны, не экономической, а скорее социополитической. Спровоцировать её может постепенное и сперва незаметное ослабление хватки китайского руководства или более ощутимое усиление китайского национализма. По отдельности или вместе оба этих фактора могут лечь в основу политики, губительной для международных амбиций Китая, и (или) помешать его спокойным внутренним преобразованиям.
До сих пор китайское руководство со времен «Культурной революции» в общем и целом отличалось благоразумием. Дэн Сяопин обладал настойчивостью и дальновидностью, строящимися на прагматическом реализме. После него Китай пережил три смены руководства, прошедшие без эксцессов благодаря отчасти негласной систематизации процедур четко расписанного графика передачи власти. Его преемники иногда вступали в разногласия друг с другом (например, Ху Яобан, какое-то время рассматривавшийся как возможный наследник Дэн Сяопина, выступал за больший политический плюрализм, чем было приемлемо для его товарищей по партии). Китайские руководители стараются предугадывать возможные проблемы и извлекать уроки из соответствующего зарубежного опыта по борьбе с неизбежными при экономическом взлете осложнениями. (Так, китайское политбюро периодически посвящает целый день разбору какой-нибудь острой внешне- или внутриполитической проблемы, проводя соответствующие исторические или зарубежные параллели. Самое первое такое заседание было, что весьма показательно, посвящено урокам взлета и падения иностранных империй, самой последней из которых называлась американская.)
Нынешнее поколение руководителей, уже не революционеров и не новаторов, выросло в устойчиво сформировавшихся политических условиях, где по основным вопросам государственной политики выработан долгосрочный курс. Другого прочного фундамента эффективного управления, кроме стабильности государственного аппарата (то есть централизованного контроля), они не признают. Однако в условиях крайней бюрократизации соглашательство, осторожность и заискивание перед вышестоящими зачастую гораздо больше способствуют политическому карьерному росту, чем личное мужество и инициативность. Маловероятно, что какое бы то ни было политическое руководство сможет в конечном итоге сохранить жизнеспособность, если в его кадровой политике почти исподволь вырабатывается отторжение таланта и предприимчивости. Так недалеко и до распада, тогда как стабильность политической системы может поставить под угрозу намечающийся разрыв между официально провозглашаемым прежним укладом и разномастными ожиданиями политически пробуждающегося народа.
Однако в случае Китая народное недовольство вряд ли выплеснется в массовые призывы к демократии — скорее оно выльется в социальные конфликты либо националистические волнения. Правительство больше готовится к первому. Государственные плановики даже сформулировали и обнародовали пять основных проблем, которые, по их мнению, могут привести к массовым волнениям, угрожающим социальной стабильности: 1) разрыв между богатыми и бедными, 2) городские беспорядки и недовольство, 3) укоренившаяся коррупция, 4) безработица и 5) утрата общественного доверия[23].
С усилением националистических настроений справиться будет сложнее. Даже из подцензурных публикаций в СМИ складывается четкая картина: национализм в Китае на подъёме. Несмотря на то что власти по-прежнему призывают к осторожности в определении статуса и исторических задач Китая, к 2009-2010 годам самые серьёзные китайские СМИ запестрели триумфальными заявлениями о растущем влиянии, экономической мощи Китая и планомерном восхождении на вершину мировой славы. Резкий прилив националистического пыла проявился и во всплесках народного негодования по поводу мелких военно-морских столкновений с Японией в районе спорных островов. Тайваньский вопрос также может в какой-то момент разжечь в народе воинственный антиамериканизм.
На самом деле парадокс китайского будущего состоит в том, что постепенное движение к частичной демократизации может оказаться более осуществимым под разумным, но властным руководством, которое осторожно перенаправит социальную энергию в нужное русло, чем при ослабленном, которое будет чрезмерно потакать требованиям народа. Ослабленный и постепенно деградирующий режим может не устоять перед искушением сохранить политическое единство (и собственную власть) в опоре на экстремальное националистическое видение будущего страны, не отличающееся терпением. Если руководство из-за боязни упустить власть и утраты дальновидности поддержит всплеск национализма, пострадает выверенное равновесие между претворением в жизнь внутриэкономических планов и осмотрительным преследованием внешнеполитических интересов Китая.
Вышеупомянутые факторы могут, кроме того, привести к кардинальным переменам в структуре политической власти Китая. Китайская армия (Народно-освободительная армия Китая) — единственная общегосударственная структура, способная осуществлять государственный контроль. Помимо этого, она активно участвует в непосредственном управлении основными экономическими активами. В случае серьёзного ослабления существующего политического руководства и всплеска популистских настроений военные скорее всего возьмут бразды правления в свои руки.
Как ни парадоксально, вероятность такого исхода повышает целенаправленная политизация офицерского состава китайской армии. Среди высших чинов партийное членство составляет 100%. И как сама Коммунистическая партия Китая, партийные бойцы Народно-освободительной армии считают себя стоящими над государством. В случае системного кризиса взять власть в свои руки будет для облаченных в форму членов партии естественным шагом. Политическое руководство перейдет к высокомотивированным, националистически настроенным, организованным, но не искушенным в международной политике лицам.
Националистический военизированный Китай повергнет себя в самоизоляцию. Он не только развеет общемировое восхищение китайской модернизацией, но и всколыхнет остатки антикитайских настроений в США, возможно, даже со скрытыми расистскими мотивами. В результате, вероятно, не обойдется без политического давления с целью создания антикитайской коалиции с теми азиатскими странами, у которых амбиции Пекина вызывают все больший страх. Тогда непосредственное геополитическое окружение Китая, в настоящее время настроенное на партнёрство с экономически преуспевающим соседом, может начать активно искать внешнего защитника (предположительно в лице Штатов) от объятого национализмом и агрессивно настроенного в их глазах Китая.
Поскольку уже несколько десятилетий войска Штатов, согласно договорным обязательствам, дислоцированы в Японии и Южной Корее, от того, как в обозримом будущем поведет себя Пекин со своими ближайшими соседями, напрямую зависит общий характер американо-китайских отношений. В широком смысле стратегические задачи крепнущего, но пока ещё осторожничающего Китая можно разделить на шесть основных направлений.
1. Снизить опасность, создаваемую потенциальным географическим окружением Китая, а именно: оборонными связями США с Японией, Южной Кореей и Филиппинами; возможностью потери Китаем морского выхода через Малаккский пролив в Индийский океан, а значит, на Ближний Восток, в Африку, Европу и т.п.; отсутствием доступных и экономически обеспеченных сухопутных маршрутов для торговли с Европой через обширные пространства России и (или) Центральной Азии.
2. Обеспечить себе выгодное положение в складывающемся Восточно-Азиатском сообществе (которое может охватить и китайско-японско-южнокорейскую зону свободной торговли) и в уже существующем АСЕАН, одновременно ограничивая (но не исключая полностью) присутствие в них США.
3. Консолидировать Пакистан как противовес Индии и с его помощью получить более короткий и безопасный выход в Аравийское море и Персидский залив.
4. Значительно опередить Россию в экономическом влиянии в Центральной Азии и Монголии, тем самым частично обеспечив потребности Китая в природных ресурсах и поставку их с более близких территорий, чем Африка или Латинская Америка.
5. Разрешить в пользу Китая неурегулированное наследие гражданской войны — тайваньский вопрос — в соответствии с формулой Дэн Сяопина (впервые озвученной в китайских СМИ в ходе встречи с ним автора данной книги): «одна страна, две системы».
6. Установить свое привилегированное экономическое и косвенное политическое присутствие в ряде ближневосточных, африканских и латиноамериканских стран, тем самым обеспечив стабильный доступ к сырью, полезным ископаемым, сельскохозяйственной продукции и энергоресурсам — одновременно завоевывая местные рынки под товары китайского производства по конкурентоспособным ценам. В процессе добиться за счет этого глобальной политической поддержки.
